И они дали Михалычу очень хорошее воспитание и образование, очень любили его. В начале 1970-х годов они вывезли его в Израиль, и он помнит, как противился этому. Он закончил институт, был ярым сторонником строителей коммунизма и хотел вступить в партию и строить коммунизм, а тут родители решили сменить страну. Они чуть не силой увезли его, пообещав, что, если ему не понравится, он сможет вернуться.
Израиль очаровал его, хотя вначале им было трудно. Он узнал много правды об истории СССР, о жутких репрессиях, о диктаторском режиме, и это его очень потрясло, ведь он хотел отдать жизнь построению коммунизма.
Примерно через полтора года он поступил в университет, но началась война 1973 года.
Его срочно призвали в армию, положение было очень серьезное. Все думали, что Израиль проиграет. Его рота обороняла высоту в аравийской пустыне, и более половина ее состава погибла, включая командира, а Михалыч был легко контужен. Именно в этот момент он впервые задумался о смысле жизни, своем предназначении. Никакого особого геройства в их роте не было, в отличие от других частей израильской армии, или что-то напоминающее рассказ о Пархомине, они просто попали сначала под авиаудар, а потом под плотный артобстрел, будучи во втором эшелоне обороны. Раненых, и его в том числе, отправили в тыл, а тех, кто был здоров, – снова в бой.
Израильская армия совершила чудо – нанесла сокрушительное поражение врагу, и он увидел, что в этой войне почти в каждой израильской семье были погибшие, а порой и семьи целиком. А через два года его мать заболела раком и умерла, хотя несколько раз чудом избегала смерти при бомбежке и терактах.
Он понял, что все временно, и у него пропал интерес чего-то достигать в материальном мире и этой жизни, и он решил изучать иудаизм. Отец взял с него слово, что он закончит университет. Он закончил исторический факультет с отличием и полностью погрузился в изучение и практику иудаизма.
Он учился в йешиве (духовной семинарии), хотел стать раввином, дополнительно прошел курс «История религии» в университете. Его попросили читать для тех, кто изучает Тору, историю других религий. Это побудило его изучать глубже различные духовные течения.
Он усердно учился, познавал новое, ездил по Израилю, по миру, но основным его исследованием была история иудаизма. Все это время он следовал строгим иудейским религиозным предписаниям.
И это ему, в общем-то, нравилось. Он женился на религиозной девушке. У них родилось двое детей.
В конце 1970-х годов отца пригласили работать в США, он был довольно известным инженером, и также он договорился насчет работы для своего сына в местном университете.
Михалыч согласился в первую очередь потому, что не хотел, чтобы его дети росли в атмосфере терактов и постоянной угрозы войны.
Они переехали в США, Михалычу понравилась эта свободолюбивая страна, там было спокойно. Его пригласили преподавать в университете сначала только историю иудаизма, но затем и по всем остальным мировым религиям. Также его выбрали главой местной иудейской общины, он стал уважаемым раввином и защитил две диссертации. Но он не чувствовал внутреннего удовлетворения от жизни, несмотря на внешние достижения. Более того, его сковывал и тяготил формализм и обрядовость иудаизма. Он расширил свой духовный поиск и следующие десять лет увлекался, а потом глубоко погрузился в практики буддизма и суфизма, но остановился на ведических знаниях.
Много раз ездил в Индию (участвовал даже в многонедельной экспедиции в Гималаи и Тибет) и Юго-Восточную Азию.
Этим он очень удивил отца и жену. Но они приняли его поиски Истины. Жена продолжала строго следовать канонам иудаизма, но теперь добавила в них практичный аспект, они употребляли только полезные продукты, они стали вегетарианцами, делали асаны из йоги и дыхательные упражнения. Супруга даже стала вести занятия по здоровью для иудеев, где использовала знания, которые она получила от мужа. Дети легко это приняли и стали более веселые и здоровые.
– Ты что, хочешь сказать, что можно без мяса быть здоровым и работоспособным? – остановил его рассказ Артур.
– Как раз таки без мяса только и можно быть здоровым. Если ты изучишь этот вопрос непредвзято, ты не найдешь ни одного плюса в мясоедении, я работаю иногда тяжело, по 14 часов, разве я выгляжу слабым? Но это отдельная тема.
Артур про себя отметил, что он, наоборот, выглядел пышущим здоровьем человеком. Но вегетарианство было слишком революционно для него, он не готов был это обсуждать и решил ускорить рассказ.
– Ты можешь рассказать мне итог твоих духовных поисков?
– Да, могу. Все, к чему я пришел, – это единство Бога. Бог один – это то, что нужно каждому народу, в культуре дается столько знания, насколько они могут воспринять божественное откровение.
– Я понял, что во многих религиозных организациях Бога найти сложнее, чем вне их, потому что там есть борьба за лидерство, и к управлению приходят, как правило, те, кто стремится к власти, известности, деньгам. Любая организация требует денег, имущества для своего поддержания, управления подчиненными, распределения доходов и так далее, – все это подразумевает какую-то политику.
Понял, что для познания Истины требуется в первую очередь искреннее устремление и решительность, а главное, что я понял, точнее, испытал, – это то, что мы и есть душа, не тело. Именно этот опыт подвиг меня к глубокому изучению наследия восточных мудрецов.
– Но что случилось, что ты вдруг обратился на восток и стал серьезно изучать духовные вопросы, что ты испытал, что понял, что ты – не тело?
– Это случилось в 1985 году из-за аварии, в которую я попал. Клиническая смерть, которую я испытал, заставила меня впоследствии изучать не только иудаизм.
Слушая Михалыча, Артур вспомнил своего отца и его рассказы о клинической смерти…
– Я ехал на велосипеде, и очень большая машина внезапно сделала неверный маневр… Перекувырнувшись в воздухе и пролетев несколько метров, я упал на спину, подвернув шею и ударившись головой. В этот момент я вышел из своего тела и увидел себя со стороны. Я видел, как остановились другие машины и к моему окровавленному, безжизненному телу, распростертому на дороге, бегут люди. Кто-то вызвал скорую помощь, и она приехала очень быстро. Что было интересно, я мог видеть вокруг себя на 360 градусов, ощущать все запахи, слышать множество людей одновременно и проходить через стены и людей.
– Я здесь! – кричал я людям, но меня никто не замечал.
Я видел приближающихся санитаров. Тем временем надо мной образовалось подобие воронки, и я начал подниматься вверх. Перед моими глазами пронеслась вся моя жизнь за какую-то долю секунды. Я вдруг осознал, что в основном провел свою жизнь бездарно, отчетливо видел себя гордецом, в том числе благодаря тому, что был религиозным лидером, строго придерживался правил и предписаний, имел ученые степени и был известным преподавателем.
Я, бывало, смотрел свысока на людей, и хотя мне было около сорока лет, я очень зависел от оценки окружающих, то, что казалось мне неправильным в поступках людей, меня очень раздражало. Я обнаружил, что у меня было много скрытого гнева, а также жадности и страха оказаться без денег. Но в том состоянии время течет иначе, там – иное его понимание.
Только тут я осознал, что жизнь свою прожил во многом зря, хотя еще несколько минут назад считал себя великим, очень талантливым праведником, который перед тем, как попасть в рай, спасает праведников и является руками Всевышнего на Земле. После «показа» моей жизни воронка перенесла меня в светлое место, где все было пропитано любовью. Несколько светящихся душ, очень умиротворенных, окружили меня, я воспринимал происходящее как своего рода суд. Они смотрели, что я сделал в жизни хорошего, точнее, они с любовью и без пристрастия созерцали мою прошедшую жизнь, которая мелькала у них перед глазами. Их интересовали прежде всего мотивы совершаемых действий, а не действия сами по себе, самое главное, были ли поступки побуждаемы эгоизмом? Любовью?
Для меня это было ново, так как раньше я думал, что если человек делает что-то хорошее для других (кормит бедных, например), то он всегда получит награду. Я был уверен, что за некоторые мои поступки я как минимум попаду в рай. Например, во время учебы в Израиле мы много занимались благотворительностью, а в Америке собирали пожертвования на постройку новой синагоги и для помощи многодетным семьям в нашей общине. Но только теперь я понимал, что все же делал это в надежде показать другим, какой я чистый и светлый.
Фигуры в белом меня не осуждали, никто ничего не говорил, но было это ощущение, понимание, четкое видение.
– Знаешь, ты проживаешь свою жизнь пока в общем-то зря, – наконец сказал один из голосов.
– Любви в твоей душе стало меньше, она уменьшилась за счет увеличения эгоизма, гордыни, ощущения избранности.
