Раймонд Лодж, младший офицер Британских вооружённых сил во Франции во время первой мировой войны, был убит в бою в сентябре 1915 года. В это время его отец, сэр Оливер Лодж, был занят проведением цикла парапсихологических исследований, которым он теперь посвящал большую часть своего времени. В этом случае он работал «анонимно» (то есть не раскрывал своего подлинного имени и званий) с тремя медиумами: миссис Кэтрин Кеннеди (она была «медиумом-автоматистом», в состоянии транса она неосознанно для себя, автоматически воспроизводила послания в письменном виде); миссис Глэдис Осборн Леонард, работавшей как в состоянии транса, так и с помощью спиритической доски, но с Лоджем она в основном работала как трансмедиум, и мистером А. Ваут-Питерсом, трансмедиумом. В это же время — о чём вы также узнаете позже — наибольшую активность в общении с миром живых проявлял Фредерик Майерс, скончавшийся в 1901 году; Майерс тогда часто выходил через медиумов на связь со своими друзьями, оставшимися жить на земле. Первое предвестие о смерти Раймонда пришло от Майерса в сообщении, известном как «послание Фавна».
Раймонд Лодж был убит 14 сентября 1915 года во Фландрии, ему шёл тогда двадцать шестой год. Больше чем за месяц до смерти Раймонда, 8 августа 1915 года, во время сеанса знаменитого американского медиума миссис Леонор Пайпер в Гринфилде (штат Массачусетс) было записано короткое послание от Майерса к Лоджу. Его обычным порядком переслали Лоджу по международной сети обмена данными в области парапсихологии, создавшейся к тому времени между учёными. Через медиума говорил доктор Ричард Ходгсон (он умер в 1905-м). Вот его послание: «Послушайте, Лодж, хотя мы и не вместе, как бывало раньше, но это не совсем так: мы всё-таки можем общаться. Майерс говорит, что вам выпала роль поэта, а он будет действовать за Фавна. За Фавна… Верролл это поймёт».
Сейчас хорошо известно, что Майерс, будучи выдающимся специалистом в классической филологии, часто облекал свои послания в форму ассоциаций и отсылок к греческой и римской поэзии и другим работам античных классиков, то есть к той области знаний, которая почти наверняка неизвестна среднему медиуму; так послания Майерса оберегались от возможных «загрязнений», и личность их «автора» устанавливалась вне всяких сомнений. Под «Верролл» имелась в виду миссис Артур У. Верролл, вдова известного кембриджского учёного, специалиста по античной классике, и сама компетентный специалист в этой области. Она сразу же определила, на что ссылается Майерс и смысл этой отсылки. В «Одах» римского поэта Горация есть эпизод, в котором говорится о том, как поэт смог уберечься от падающего дерева — ему помог бог Фавн, «хранитель поэтов». Это могло означать, что Лоджа вскоре должен постигнуть некий удар, а Майерс собирается сделать всё, что сможет, исполняя роль хранителя.
В парапсихических исследованиях, проводимых сэром Оливером Лоджем, ему помогала вся его семья. Но первый сеанс, в котором участвовал член семьи Лоджа, состоялся 25 сентября 1915 года — одиннадцать дней спустя после гибели Раймонда. На сеансе у медиума миссис Леонард присутствовала инкогнито жена сэра Оливера — леди Лодж. Медиум миссис Леонард, таким образом, не знала её настоящего имени и отношения к Раймонду. Никаких попыток установить контакт с Раймондом не предпринималось. И тем не менее мать получила следующее послание от «умершего» сына: «Скажи отцу, что я встретил здесь нескольких его друзей». На вопрос матери, не может ли он назвать кого-нибудь из них по имени, последовал ответ: «Да, Майерса». Спустя два дня на сеансе с этим же медиумом присутствовал сэр Оливер Лодж, опять-таки «анонимно». Контролёр миссис Леонард, Феда, объявив, что Раймонд находится в контакте с ней, сказала: «Он говорит, что ему там трудно, но у него много добрых друзей, которые ему помогают… Он знает, что его ожидает здесь большая работа, как только он будет немного больше готов к ней. Он иногда сомневается, будет ли он на это способен. Но ему говорят, что он сможет. У него хорошие учителя и наставники. Он показывает мне букву «М»… говорит, что чувствует, что у него теперь два отца… Прежний и другой… День или два назад он почувствовал, что его сознание уже больше не подавлено. Он чувствует себя сейчас легче и лучше, последние дни. Сначала он был потерян. Не мог собраться с силами. Но это продолжалось недолго, ему повезло. Ему вскоре всё объяснили, и он понял, где находится».
В тот же день миссис Лодж была «анонимно» на спиритическом сеансе у мистера Питерса. Через него прошло следующее сообщение: «Этот джентльмен, занимавшийся поэзией, — я вижу букву «М», — помогает вашему сыну общаться с нами». Спустя несколько мгновений Питерс подскочил, щёлкнул пальцами и почти прокричал: «Боже мой! Если бы отец мог сейчас увидеть его! Он совсем окреп, как бы это тронуло отца!». Через две недели на сеансе с миссис Леонард «сам» Майерс подтвердил знаменитое «послание Фавна» как обещание помочь Раймонду и его семье в это трудное переходное время. Ещё двумя днями позже. 29 октября, Лодж имел сеанс с трансмедиумом мистером Питерсом, во время которого «опека» Майерса над Раймондом ещё раз была подтверждена: «Ваш семейный обычай подходить ко всему с точки зрения здравого смысла очень помог Раймонду прийти в себя… иначе ему было бы значительно труднее… Он говорит: «Ф. М. помог мне больше, чем вы можете себе представить…» Теперь он говорит: «Ради бога, отец, разрушьте эту плотину, эту стену, которую ставят между нами люди. Если бы ты только мог увидеть, что вижу я: здесь сотни безутешных мужчин и женщин. Если бы ты видел таких же, как я, ребят здесь на нашей стороне, отгороженных от всех своих близких, оставшихся на земле, ты бросил бы всё и изо всех сил занялся бы только этим!» Он хочет, чтобы я передал вам, что, когда он уходил из этой жизни, он испытывал чувство сильной растерянности и какого-то разочарования, он даже не догадывался о том, что это смерть. Вторым было чувство печали и горечи… Это — время, когда мужчины и женщины чувствуют, что с них как бы сдирается какая-то корка, — разбивается скорлупа всего привычного и условного… скорлупа безразличия… и каждый начинает заново мыслить, хотя некоторые и по-прежнему как эгоисты».
С этого времени Раймонд постепенно «идёт на поправку», точно так же, как больной оправляется от шока травмы. У него появляется полная осознанность всех возможностей его нового положения и горячее желание скорее ими овладеть. Идёт «выздоровление», хотя и медленно, но день ото дня, неделя за неделей всё лучше и лучше. Во время сеансов, приходящихся на этот период «выздоровления» Раймонда, наконец был получен ответ, хоть и не совсем полный, на часто задававшийся ему вопрос: «Спят ли вообще люди в жизни после смерти?». Раймонд встретил там юношу по имени Поль, который помогал ему ориентироваться в новой жизни. Их взаимоотношения были описаны во время сеанса автоматического письма у медиума-автоматиста миссис Кеннеди: «Передайте, что Раймонд был на сеансе, и Поль говорит, что я могу бывать и потом, когда захочу… Поль говорит, что он здесь с семнадцати лет, он весёлый парень, и все здесь его любят. Здесь, кажется, взяли за правило звать на помощь Поля, когда кому-нибудь приходится трудно». В этот момент вклинился Поль: «Раймонд уже спал… начиная со вчерашнего дня». Затем Поль рассказал о том, какую растерянность и смятение испытывают там вновь прибывшие, когда узнают, как трудно им теперь установить связь со своими родными и друзьями, оставшимися жить на земле, сообщить им, что они сами тоже живут: «Они почти не верят в это. Всякий раз они думают, что это безнадёжное дело, и готовы сдаться. Но я уговариваю их всё время, прошу попробовать снова сказать своей матери, что они живы… Ведь так много людей считает, что те, кого они любили, навсегда умерли.
Всё в тебе переворачивается, когда слышишь, как ребята рассказывают, что никто больше с ними не говорит».
На другом сеансе во время «выздоровления» Раймонда контролёр миссис Леонард, Феда, сообщила: «Раймонд ещё не совсем пришёл в себя. Ему ещё трудно, но у него много добрых друзей, которые ему помогают. Он знает, что, когда он будет немного больше подготовлен, его ждёт много дел».
К середине ноября, через два месяца после своей смерти, Раймонд уже полностью восстановил все свои способности, освоился в своём новом окружении и был в состоянии описывать его подробно. Он теперь гораздо более уверенно справляется с трудностями передачи посланий живущим земной жизнью через медиумов. Он даёт свой сугубо личный, субъективный, «импрессионистский» рассказ о том, что он видит вокруг себя, как всё это воспринимает, он ничего не анализирует, не пытается определить, является ли его нынешний мир «мысленным», квазифизическим, реальным или кажущимся, и не задаётся другими вопросами, столь дорогими сердцам учёных-исследователей. Он просто рассказывает через контролёра миссис Леонард, Феду, что сам видит и чувствует.
