— Если бы червь обладал всеми этими качествами…
— Он был бы не червем, а Человеком. Если бы новооткрытая в тропических джунглях ящерица проявляла все эти качества, то она была бы не ящерицей, а Человеком.
— А как доказать, что Бог способен только на добро?
— Один мудрый священник, когда его спросили: «Почему Вы верите в Бога?», – сказал очень хорошую фразу: «Я верю в Бога, потому что верю своим глазам».
Как доказать, что Бог способен только на добро? Не будем сейчас пускаться в сложную диалектику, хотя можно неопровержимо доказать, что даже здесь, в человеческом обществе, где творится столько зла, мера добра все равно превышает меру зла… Самым лучшим доказательством послужит то, что, когда Человек в глубине своего сознания произносит слово «Бог», у него мгновенно возникает образ бесконечного блага, добра и всемогущества. Это представление о Боге свойственно с самого рождения каждому Человеку, скрыто в каждой клеточке его тела, в каждой сфере его души и ума.
В свое время русский философ Алексей Федорович Лосев доказывал присутствие Бога в любой, даже материалистическо-сатанистической, душе так: «Сам факт присутствия Бога доказывается представлением о Боге, которое имеет эта душа». То есть любое понятие, существующее в нашей душе, механически находится во взаимосвязи с эйдосом (с универсальным понятием), соответствующим ему. А более конкретно можно сказать следующее: мы установили уже, что есть некая мера творчества Человека и некая мера Творчества Бога. Есть некая мера блага Человека и некая мера Божественного блага.
— Мера блага – Бога?
— Условно говоря – мера, ибо, как говорил Пифагор: «Все есть число». И Бог также есть число. Вообразим следующее…
— Извини, перебью тебя: что значит – Бог есть число? Как это понять?
— Все в мире может быть выражено через символ числа. Первый закон Священной Математики утверждает, что эйдетическое, сущностное значение числа возрастает пропорционально его нумерологическому убыванию. Чем меньше число математически – тем больше оно эйдетически или духовно. Так самое большое число – это единица, из которой происходят все остальные числа. И Бога всегда обозначали этим числом, говоря: «Единый».
Так вот, представим себе лучшего, наиболее одухотворенного и прекрасного из людей, который в жизни сделал только благо и не оставил ничего, кроме блага, – например, Иисуса Христа. И, принимая за основу то, что он – Сын Бога, мы приходим к выводу, что мера Божественного Блага и Божественной Любви должна превосходить меру любви Сына и меру всемогущества Сына. Христос говорил: «Отец, пославший меня, больше, чем я». Именно так на уровне теологии доказывается, что Бог есть абсолютное благо.
— Далеко не у всех людей при произнесении слова «Бог» в сознании возникает представление о неком абсолютном благе. А первобытному человеку было свойственно ощущение страха, когда он имел дело с теми силами, которые представлялись ему божественными, высшими. Он трепетал при этом.
— Ты смешиваешь разные понятия. Конечно, если Человек посвятил свою жизнь, скажем, сатанизму, при слове «Бог» у него возникает ощущение подавленности, уныния или страха, или чего-то еще. Но я говорю сейчас об ином: глубоко в недрах сознания, произнося слово «Бог», каждый Человек чувствует благо. Иное, что для абсолютного зла абсолютное благо будет смертью. Представь себе комнату, совершенно изолированную от света. И вдруг в ней прорубают огромные окна к яркому солнечному свету. В этот момент тьма в комнате умирает, потому что контакт тьмы со светом является смертью для тьмы.
Добро и зло в Божественном и человеческом представлении. Смысл человеческого страдания. Грех как духовный вакуум. Способен ли Господь на шутку. Понятие дьявола. Понятие эгрегора.
— Мы приходим к одному очень важному, для меня по крайней мере, вопросу: ведь вполне возможно, то, что в нашем представлении есть зло или добро, – для Бога таковым не является?
— Действительно, мера Божественного представления о добре и зле иная. Так существует представление Человека об истине и существует объективная истина.
Что такое субъективная истина? «Мне тепло – мне холодно; я рад, я весел, я сыт…». Как в одной рекламе: «Ты сыт и доволен»... Это субъективное представление о счастье. Для гусеницы конец жизни знаменуется ее превращением в бабочку; но то, что для гусеницы является концом, для бабочки является началом. Об этом же в своей знаменитой беседе с Арджуной сказал Кришна: «Укрепи свое сердце, о Арджуна: никто из нас не погибает, и никого из нас не убивают».
Хочу подчеркнуть одну очень важную вещь: для некой человеческой души ее страдания являются безусловным злом; но когда человеческая душа приходит к пониманию того, что ее страдания обусловлены, наработаны, заслужены ею и, в конечном счете, являются для нее же лекарством, – эти страдания превращаются в благо. Так мы действительно приходим к совершенно иному пониманию добра и зла. Иное дело, что даже из самых отрицательных проявлений человеческой свободы; даже из самых мрачных проявлений Человека и его души Бог способен извлекать пользу. Так, например, жестокость одного Человека…
— Пользу – для кого? Для Бога?
— Пользу для других и для Него Самого. В конечном счете – и для Бога, безусловно. Потому что, коли Человек внес в мир разрушение, Бог преобразует это разрушение в созидание. Каким образом? Объясняю. Например, на улице вас назвали дураком.
— Бывает.
— Вы обиделись и пережили глубоко в своей душе некую негармоничную эмоцию. Так вот, предположим, в результате фиксации на этой эмоции у вас разболелось сердце. В результате же болезни сердца вы стали задумываться о каких-то истинах. Но даже если вы и не стали сознательно задумываться об этих истинах, тем не менее, все равно страдание приводит вас к некому очищению.
Тот Человек, который назвал вас дураком, в этот момент провел через свои нервы и через свои ткани такую же дисгармоническую вибрацию. И мы говорим, что в этом смысле зло, которое делается Человеком, механически наводит его на мысль о раскаянии. В человеческой душе существуют такие защитные духовные механизмы. При сотворении зла в сознании Человека механически появляется мысль о возможности раскаяния, потому что это обусловливается законом дуалистичности мира: добро – зло; зло – добро. Так же при совершении некого добра у каждого Человека в душе появляется: «А не могу ли я сделать такое же зло». Предположим, построить дом – разрушить дом; «это свет – нет, это может быть тьмой». Это называется антитезисным мышлением. Но мы говорим, что даже такое мышление работает на пользу, потому что в конечном итоге им обусловливается свобода человеческого выбора.
Действительно, у Бога иное представление о добре и зле, пути душ Ему видны иными глазами. Представь себе Человека, который смотрит вперед и видит мир под определенным углом. Теперь представь себе существо, которое видит мир не только спереди, а видит все, что происходит вокруг него. Охват его зрения совершенно иной. Подобным же образом видит вещи и Бог, только Он видит их одновременно в сущностной совокупности – в их духовном предназначении; в астральной совокупности – в комплексе протекающих через них энергий; и видит их в физической целостности и совокупности – так, как если бы мы на мгновение смогли увидеть все, что происходит вокруг нас. Не на сто метров вокруг и не на пять километров, а вообще все, что происходит в мире. Поэтому у Бога иное представление о добре и зле и о протекающих в мире процессах. И тем не менее это представление руководствуется идеей об абсолютном благе: «Ибо Отец, пославший меня, больше, чем я»…
— Эдак мы можем прийти к мысли, что наши физические страдания, нищета, болезни, гибель тысяч людей – есть благо?
— Конечно, это не есть благо. Но коли это происходит в результате определенной цепи причин, – пусть это послужит нам уроком и предостережением, пусть это послужит нам материалом для работы, которая внесет в мир позитивные изменения.
— Неужели человеческое страдание может оказаться добром в глазах Господа Бога? В таком случае мы не можем судить о мере Божественного добра.
— Мы не можем судить о мере этого добра, мы можем только констатировать его безграничность, всемогущество и всераспространенность. Если же говорить о том, что зло для одного Человека или для группы людей может являться добром для Бога, – то, конечно, это не исключено. Например, разорение какой-нибудь корпорации для ее владельцев и работников может быть злом; для других людей – добром… И для Бога это может быть благом, поскольку таким образом разрушена, возможно, некая разрушительная структура. Страдания же тех, в общем-то, хороших и добрых людей, которых мы знаем, конечно, не являются добром для Бога; в Его глазах эти страдания не являются абсолютно необходимыми. Но они являются благом для этих же самых людей, потому что, вероятно, они нарушили законы, по которым следует жить; и страдание – тот наставник на пути, который будет их на путь ставить…
