Если нет никакого смысла, то что мешает вам просто валяться на диване и смотреть телевизор?
Ничего. Если валяние на диване происходит, оно происходит. Нет никого, кто мог бы принять решение просто валяться на диване и смотреть телевизор — или этого не делать. Многие люди — учителя — говорят, что «Тони Парсонс учит духовной лености». Конечно, они по–настоящему не слышат то, о чём здесь говорится. Они думают, что Тони Парсонс говорит: «Вы ничего не можете сделать, поэтому идите и смотрите сериал „Истэндеры“», но на самом деле речь вовсе не об этом.
Речь о том, что нет такой вещи, как отдельная сущность, обладающая свободной волей или способностью делать выбор, и поэтому никто не может принять решение смотреть «Истэндеров» или не смотреть. То, что, как кажется, делается или не делается, для бытия абсолютно не важно.
Итак, когда мы привязаны к своей личности, мы пытаемся подчинять себе вещи, хотеть вещи и делать разные вещи.
Вам снится, что вы всё это делаете и что вам нужно их делать, чтобы получать больше других вещей.
И это просто исчезает?
Исчезает тот, кто чувствует себя отдельным. Есть только бытие. Его нельзя постичь. Его нельзя описать. Его даже нельзя познать.
Эта история так непреодолима. Она так непреодолима.
Она непреодолима и захватывающа для вас. Если вы отнимете от происходящего это «я», то это будет просто то, что происходит. Что непреодолимого в том, что сейчас происходит? В чём принуждение?
Это история мысли, которая кажется очень реальной.
Но где сейчас эта история? Что происходит в этой истории?
Что происходит в этой истории?
Куда это всё сейчас движется? Существует ли история? Что там происходит? Что прямо сейчас ощущается в теле?
Усталость.
Вот это и есть то, что есть. Это и есть оно, бытие. Но ум ухватывается за усталость и говорит: «Это твоя усталость, и поэтому тебе сейчас нужно лечь спать, или не работать так много, или более эффективно растрачивать свою энергию». И вы опять оказываетесь в истории и пытаетесь всё для себя улучшить.
Да. И это потому, что усталость всё ещё там.
Нет. На самом деле это потому, что вы всё ещё там и присваиваете себе эту усталость. А потом, когда вы будете лежать в постели, проспав двенадцать часов, вы присвоите себе и ощущение того, что вы чувствуете себя лучше. Оно всегда говорит вам: «Тебе будет лучше — или хуже». Это самая большая и самая мощная одержимость, которая только существует… «я».
Можно мне сменить тему?
Да.
Откуда вы знаете, что это последняя жизнь, которую вам придётся прожить?
Эта жизнь — не последняя и не первая. Это вообще ничья жизнь. Это не ваша жизнь. Нет никого, у кого была бы его собственная жизнь, есть только жизнь.
Получается, что для вас прошлые жизни не имеют значения?
Очевидно, так как никого нет.
Да, хорошо.
Нет никакого прошлого, так как нет никого. Ум хочет, чтобы всё продолжалось, поэтому он создаёт идею того, что у вас была прошлая жизнь. Как правило, в качестве великого целителя или королевы, или чего–то в этом роде! И никогда — в качестве уборщика туалетов! (смеётся) И затем вы умрёте и станете ещё одной великой королевой — или уборщиком туалетов. (смеётся)
Это индивид из сна хочет постоянно продолжаться, это называется «я»–выживание, поэтому оно продолжает искать — так как оно хочет, чтобы всё продолжалось. Оно не хочет заканчиваться. Оно не хочет умирать. Последнее, чего оно хочет, — это освобождение. Последнее, чего оно хочет, — это отсутствие, ведь отсутствие — это освобождение. Но большинство ищущих чего–то хотят. Они хотят быть просветлёнными, и они не думают, что это для них конец. Они думают, что станут просветлёнными и что другие люди уже просветлены.
Вы можете сказать что–нибудь на тему того, что нет прошлого и нет будущего, потому что память, видимо, заблуждается? Если бы мы увидели, узнали, что не было прошлого и нет будущего, то это, в каком–то смысле, приравнивалось бы к просветлению?
Нет, пробуждение — это отсутствие. Это ничто. Конец отдельности — это пробуждение. Когда происходит пробуждение ото сна об отдельности, есть только бытие. Но в этом бытии может возникнуть кажущееся воспоминание о чём–то, что произошло на прошлой неделе. Но это воспоминание — бытие. Если вы посмотрите на воспоминание, оно возникает только в этом. Воспоминание возникает. (хлопает) Это ещё одна жизненность. Вспоминание чего–либо — это жизненность. Из этого не следует, что была какая–то «прошлая неделя».
Нет–нет, но ощущение того, что вы заключены во времени, пространстве и личности, кажется реальным.
Всё, что есть во сне, полностью убеждает сновидящего в том, что это и есть реальность. Всё, что есть во сне, убеждает сновидящего в том, что он — индивид в мире, который находится во времени, и что с ним происходит жизнь, и что у неё есть смысл и цель.
И от этого нет абсолютно никакого противоядия?
Кроме как исчезновение сновидящего. Нет никакого противоядия от сна, кроме как пробуждение от него.
Да, но от этого вообще нет никакого средства, не так ли?
В нём и нет необходимости, так как в этом нет ничего плохого.
В чём нет ничего плохого?
В сновидении. В отдельности. Это выражение бытия. В отдельности есть ощущение беспокойства, и тогда это создаёт для ищущего ощущение утраты и ощущение страдания, которое затем побуждает его попытаться или избежать этого страдания, или разрешить его. Трудность для ищущего заключается в том, что он не может ни избежать страдания, ни разрешить его, так как сама попытка это сделать питает ощущение отдельности.
Это так же просто происходит в бытии, не так ли?
Есть только бытие. Это не просто происходит в бытии или не в бытии. Есть только бытие, и поиск возникает в бытии.
Итак, нет средства, так как не можешь сам себя остановить?
Но оно и не нужно, так как нет ничего плохого в страдании, утрате и поиске. Оно просто является тем, чем является.
И пониманию всего этого ясность вовсе не помогает?
Нет.
То есть нет абсолютно никакого смысла приходить и слушать всё это?
Нет, вообще никакого.
Совершенно никакого?
Нет, но вы разве собираетесь перестать приходить?
Я не могу перестать приходить.
Потому что нет никого, кто мог бы выбрать тот или иной путь. Никакое количество концепций, никакое количество слов или идей никогда никому не откроет глаза. Это просто слова.
Тони, вы говорили об энергетическом сдвиге, и я представляю себе, что могла бы иметь место какая–то передача энергии, которая позволила бы этому кажущемуся телу–уму…
Безусловно, нет, так как нет никого, у кого бы что–то было. Нет никого, у кого бы что–то было, и таким образом нет никого, кто бы мог что–нибудь передать кому–то другому. И так как нет никого другого, то в любом случае и некому это передавать. Вся идея передачи энергии или просветления от одного к другому основана на неправильном представлении о личном просветлении или на идее о том, что есть что–то отдельное под названием «просветление», которым каким–то образом можно обладать, а затем передавать, или давать кому–то, как будто это конфеты.
Что это за энергетическая штука?
Бытие безгранично. Есть только безграничность. Есть только бытие, и нет ничего, кроме этого. Попытайтесь найти что–нибудь, что бы не являлось бытием. Есть только бытие и, что удивительно, в этом бытии и возникает идея о том, что нет бытия… что есть я, который ищет бытие, ищет просветление. Это абсолютная, совершенная целостность, и в этой совершенной целостности возникает идея о том, что это не совершенная целостность.
Но это не только идея. За неё энергично держатся. Ищущий энергично держится за «я» — «Я в этом теле являюсь отдельным от того, что находится там, вовне!» Держание за «я» — это энергетическая ограниченность, которая происходит из–за страха и потребности в выживании. Эта мнимая ограниченность может рассеяться в безграничности. Энергетический сдвиг кажется происходящим из отсутствия отдельности и, таким образом, не происходит ни с кем.
