зов, прозвучавший с большого удаления. Мое астральное тело с готовностью откликнулось — и я очутился в дивном месте. В зелени крон прекрасных деревьях сладкоголосо пели птицы, красующиеся разноцветным оперением. Таких птиц не встретишь на Земле. Я вышел из-под густой сени крон деревьев на открытое пространство, которое оказалось садом, полным благоухающих, ослепительно прекрасных цветов, — казалось, они мерно кивают мне в знак приветствия. Всюду царили мир, лад и гармония.
Неподалеку сверкал золотистым куполом огромнейший храм, по обе стороны от которого располагались чудные строения нежно-пастельных тонов. У входа в храм меня ждала группа людей. Все они, судя по одежде, были тибетскими ламами — кроме одного, явно европейца, одетого в нечто темное (когда я подошел ближе, то увидел, что на нем типичный плащ-дождевик).
При моем приближении ламы приветственно поклонились. Среди них стоял и Мингьяр Дондуп — верный знак того, обрадовался я, что все у нас получится. Радость встречи, крепкие объятия, несколько участливых вопросов — и вот мы все как один двинулись вглубь храма. Мы пересекли центральный неф и вошли в маленькую комнату — как будто стена храма в некий неуловимый миг раздвинулась, впустив нас, и затем беззвучно сомкнулась за нашими спинами.
Мингьяр Дондуп, верный своей привычке посвящать меня в обстоятельства дела, обернулся ко мне и сказал: «Лобсанг, вот человек, чье тело ты собираешься занять». Я взглянул на молодого человека в плаще и вздрогнул: единственное, в чем мы были с ним похожи, — это отсутствие волос на голове. И всё! Заметив мою реакцию, Мингьяр улыбнулся и наставительно молвил: «Не будь скор на выводы, Лобсанг. Давай сначала посмотрим кое-что в Хрониках Акаши».
Вся жизнь этого молодого человека пронеслась за пару секунд перед моими глазами. Потом Мингьяр сказал, обратившись к нему: «Теперь, мой друг, думаю, вам самое время рассказать нам что-нибудь о себе — мы непременно должны знать из первых уст, с кем имеем дело».
Европеец, взглянув исподлобья, угрюмо ответил: «Ничего я вам не скажу. Мое прошлое — сплошной обвинительный акт против меня».
«Молодой человек, поверьте, — продолжал убеждать его мой наставник, — у нас большой опыт в подобных делах, и мы здесь вовсе не для суда над вами. Вы собирались совершить смертный грех самоубийства, за который последовало бы тяжкое искупление в ваших последующих жизнях. Мы же предлагаем вам мирную жизнь на астральном плане, где вы сможете распутать наконец клубок своих проблем. Помогая нам, вы помогаете себе».
Молодой человек отрицательно покачал головой: «Я оставляю свое тело, вы пихаете в него кого-то «своего» — вот и весь договор между нами. Ни о каких душещипательных исповедях речь не шла».
Внезапно что-то вспыхнуло, громыхнуло, и молодой человек бесследно исчез. Мингьяр воскликнул: «О Будда! С такой агрессией в мыслях он не может пребывать здесь с нами, в этом астральном храме. Теперь мы должны спуститься к нему, туда, где он сейчас спит в своей комнате».
И мы понеслись вниз, к одному из домов в обычном британском городе. Там в спальне я увидел физический облик того, чье тело должен был взять. Он выглядел таким несчастным! Мы старались привлечь его внимание, но парень беспробудно спал.
Лама шептал: «Ты здесь?» Я шепотом добавлял: «Ты вернулся?» Так, попеременно, мы обращались к нему — второй, третий, четвертый раз — пока, наконец, его астральное тело с крайней неохотой не показалось из физического.
Оно медленно просочилось наружу, собралось в единое целое и, став точным подобием спящего тела, зависло над кроватью. Затем сменило положение — головой к ногам, — наклонилось и встало. Парень действительно выглядел агрессивнее некуда. Как нетрудно было заметить, он абсолютно не помнил, кто мы такие, и не понимал, что нам здесь нужно. Это до крайности меня поразило, но Мингьяр шепнул мне, что наш знакомец с таким грохотом «свалился» в свое физическое тело, что забыл все, что с ним происходило пару минут назад.
Прошло какое-то время, и он нас все-таки вспомнил. «Вы еще не передумали оставить это тело?» — спросил я. «Конечно нет, — злобно ответил он. — Ненавижу эту жизнь!» Я содрогнулся от такого ответа. Можно было себе только представить, на какой спектр вибраций настроена его физическая оболочка. И мне предстояло в ней жить! Похоже, парень догадался о моих чувствах, ибо, усмехнувшись, спросил: «А ты? Все еще не прочь поселиться в моей шкуре? Ладно, не важно, что ты там хочешь и откуда свалился на мою голову. Давайте ближе к сути».
«Есть одна немаловажная деталь, — подумав, заметил я. — Вы должны отрастить бороду, поскольку я свою сбрить не могу (она закрывает шрамы от ран, нанесенных японцами). Согласны?» «Так точно, ваше высокоблагородие», — ерничая, взял он под козырек.
«Прекрасно, — не обращая внимания на его ужимки, ответил я, — на это вам отводится месяц. Затем я приду за телом, а вы получите разрешение уйти в астрал, где, надеюсь, обретете, наконец, покой и возрадуетесь жизни».
«И все же нам очень поможет, — вмешался мой наставник, — если вы хоть что-то расскажете о себе. Мы, конечно, видели Хроники Акаши, но намного полезней услышать все из первых уст».
Он вновь взглянул на нас с неприкрытой враждебностью: «Нет, и точка. Ни единого слова от меня не услышите».
Нам ничего не оставалось, как развернуться и уйти, дабы еще раз тщательно просмотреть в Хрониках все, что касалось этого парня. Главный недостаток Хроник в том, что они показывают лишь поступки человека, а не его побудительные мотивы.
С тех пор прошло много лет. Мой знакомец, живя в астральном мире, утратил львиную долю былой агрессивности и даже отчасти признал
трудности, с которыми мы в те дни столкнулись. Так что впоследствии он сообщил мне о себе кое-какие любопытные сведения. Думаю, читателю интересно будет узнать об одном ключевом эпизоде, напрямую касающемся нашего повествования. Итак…
«Вам везет: вы, должно быть, ни на йоту не имели тех проблем, которые вечно преследовали меня в жизни. Я рос бедным и одиноким, мне некуда было бежать от своих невзгод, кроме как в небытие смерти. Работа была кошмарной, причем повышение по службе не светило мне вовсе, поскольку мой босс терпеть меня не мог (как, впрочем, и я его). Так с чего мне было торчать в этом проклятом мире? Кругом множество деревьев с крепкими ветками. Вот мне и хотелось привязать к одному из сучьев веревку и затянуть ее петлей на своей шее.
Но как-то меня спросили (кто и как — я, честное слово, до сих пор толком не могу
