Подбежав к склону, я принялся искать пещеру, но напрасно. Подходящих трещин не было; все они оказались слишком мелкими для меня. Ветер выл и взметал снег. В одном месте огромная снежная глыба сорвалась со скалы и рухнула перед моими ногами. Я заметил, что наверху, на уступах скал, надо мной нависают целые тонны рыхлого снега. Что, если на меня обрушится лавина? Я мысленно представил себе громадную массу снега, стекающую по склонам гор.
Едва я подумал об этом, как услышал сверху и справа от себя какой-то непонятный звук. Схватив мешок, я бегом направился к монастырю, а спустя какое-то мгновение позади меня раздался оглушительный грохот, и снежная лавина обрушилась с высоты пятидесяти футов. Я бежал изо всех сил и на полпути к монастырю, споткнувшись, покатился в снег. Почему это вдруг лавина и впрямь обрушилась, едва не задев меня?
При этой мысли в моей памяти возник образ Иня. Он как бы говорил мне: «На столь высоких уровнях энергетики эффект ваших ожиданий последует немедленно. Вам будет послано испытание».
Я сел на снегу. Ну конечно! Это было испытание. Я не справился с негативными образами страха. Подбежав к монастырю, я юркнул в дверь. Мороз быстро усиливался, и я понимал, что, оставаясь в монастыре, здорово рискую. Отложив мешок, я на несколько минут собрался, мысленно представляя себе, что все камни остаются на месте.
В этот момент меня охватила волна холода. «Нет, — подумал я, — с этой стужей надо как-то бороться». Я представил себе, что сижу у пылающего камина. Топливо! Я должен разыскать хоть немного топлива.
Я бегом осмотрел оставшиеся комнаты и двор монастыря. Вернувшись в передний зал, я так и замер от неожиданности. Мои ноздри уловили запах дыма, дыма от горящего дерева. Откуда это?
Я внимательно осмотрел зал, обшарил каждую комнатку, но так ничего и не нашел. Оставалась только одна комната, возле самого входа. В углу ее пылал костер, а рядом лежала груда дров!
Отпрянув на шаг, я огляделся. Никого не было. В комнате был еще один выход, ведущий на улицу, а потолочные плиты в ней почти не обрушились. Здесь было заметно теплее. Но кто же развел костер? Подойдя к внешней двери, я выглянул наружу. Кругом был только снег, и никаких следов. Повернувшись, я опять направился в комнату, как вдруг заметил высокую фигуру, стоявшую возле входа. Я попытался получше разглядеть ее, но, как ни странно, мне удавалось видеть ее только краем глаза. Я догадался, что это тот самый человек, которого я видел в снегу, когда Инь вытолкнул меня из джипа. Я опять попытался взглянуть на него в упор, но он вновь ускользнул. Волосы у меня на затылке встали дыбом, по всему телу пробежала дрожь. Я не мог поверить своим глазам.
Придя в себя, я бросился к одной двери, затем к другой, внимательно оглядел зал, но так ничего и не увидел. Я подумал было, что мне лучше бежать из монастыря и спуститься к подножию горы, но вспомнил, что мороз становится все сильнее и сильнее. Если я покину монастырь, я обреку себя на. верную смерть. Единственное мое спасение — сесть поближе к огню и греться, пока не кончатся дрова. Я вернулся в ту самую комнату, нервно поглядывая в ее темные углы.
Едва я присел к огню, как порыв ветра взметнул пламя и развеял по комнате тучу пепла. Минуту-другую я понаблюдал за языками пламени. Как странно! Я мысленно представил себе огонь, и вот он пылает передо мной. Но поверить, будто мое поле стало настолько сильным, — нет, это уж слишком! Оставалось только одно объяснение. Мне помогли. Фигура, которую я видел, — дакини.
Осознав это, я почувствовал какое-то облегчение, подбросил дров в огонь, подогрел суп, а затем достал спальный мешок. Через несколько минут я улегся у огня и крепко уснул.
Проснувшись, я в ужасе вскочил. Огонь давно погас, и за стенами монастыря забрезжили первые лучи рассвета. Но снег по-прежнему валил густой стеной. Видимо, что-то разбудило меня. Но что?
И тут я услышал далекий рокот вертолета, становившийся все громче. Он направлялся в мою сторону. Мигом поднявшись, я собрал вещи. А еще через миг вертолеты зависли у меня над головой, усиливая и без того яростный ветер.
Неожиданно добрая половина монастырских стен начала рушиться, подняв целые тучи пыли и снега. Я кое-как разглядел выход и опрометью выбежал из монастыря. Из-за сильного ветра снег летел почти по горизонтали, и видимость составляла всего несколько ярдов, но я знал, что должен идти именно в этом направлении. Вскоре я подошел вплотную к склону горы, который видел еще накануне вечером.
Стоя перед склоном, я оглядел его. Он находился прямо передо мной, футах в пятидесяти, и я видел его, прекрасно понимая, что евет зари для этого слишком слаб. Нет, гора была залита мягким бледно-янтарным сиянием, которое было особенно ярким возле одной из расщелин, где я проходил вечерам.
Я прекрасно понял, что это сияние означает, а затем бегом направился в его сторону, тем более что за моей спиной оглушительно рухнули уцелевшие руины монастыря. Когда я подбежал к почти отвесной стене склона, то обнаружил, что над головой у меня опять зависли вертолеты. Все, что еще оставалось от монастырских построек, с грохотом обрушилось, заставив склон вздрогнуть и взметнув снег в ближайшей от меня расщелине.
В глубине ее показался проход. Это была пещера, ни больше ни меньше!
Протиснувшись в этот проход, я оказался в полной темноте и попытался двигаться на ощупь. Наткнувшись на заднюю стену, я обнаружил в ней еще один проход, не более пяти футов в высоту. Он, изгибаясь, вел вправо, и я направился в него, заметив там, далеко впереди, крохотный лучик света. Я решительно двинулся вперед.
В одном месте, задев за выступ скалы, я упал и кувырком покатился по сухому, посыпанному гравием полу, обдирая в кровь руки и локти, но настойчивый рокот вертолетов толкал меня вперед и вперед. Превозмогая боль, я двинулся в ту сторону, откуда блеснул свет. Пройдя, наверное, несколько сот футов, я по-прежнему видел крошечное отверстие. Казалось, я ни на шаг не приблизился к нему. Я продолжал брести вперед еще больше часа, и крошечный лучик все так же указывал мне путь.
Наконец свет стал заметно ближе, словно находился от меня в каких-нибудь десяти футах. В этот момент на меня повеяло теплым воздухом, и я ощутил то самое благоухание, которое коснулось меня у монастыря ламы Ридждэна. Где-то вдалеке я услышал громкий мелодичный человеческий голос, даже крик, который пронизал все мое тело, наполнив его внутренним теплом и эйфорией. Неужели это был тот самый зов, о котором упоминал лама Ридждэн? Неужели эта зов Шамбалы?
Преодолев последний отрезок пути, я выглянул из отверстия. В глаза мне ударил неописуемо яркий свет. Передо мной лежала большая солнечная долина и ярко синело безоблачное небо. На дальнем краю долины виднелись заснеженные вершины огромных гор. И вся эта красота буквально утопала в теплом солнечном свете. Было не жарко, но достаточно тепло. Повсюду росла сочная зелень. Прямо передо мной лежал пологий склон, который вел в долину.
Пройдя через проход и начав спускаться по склону, я был ошеломлен мощной энергетикой этого удивительного места. Но мне почему-то стало трудно сосредоточиться. Цвета и вспышки света закружились у меня перед глазами, и я, не в силах устоять на ногах, опустился на колени. Я ничего не мог с собой поделать и медленно покатился под уклон, почти лишившись чувств.
Я почувствовал, что ко мне кто-то прикоснулся. Человеческие руки осторожно подняли меня и куда-то понесли. Я чувствовал себя в полной безопасности, испытывая нечто вроде эйфории. Кроме того, я вновь ощутил сладкое благоухание. Но теперь оно было всеобъемлющим, заполняя все мое существо.
— Попытайтесь открыть глаза, — произнес женский голос.
Стараясь сосредоточиться, я увидел фигуру стройной высокой женщины ростом добрых шесть с половиной футов. Она поднесла к моим губам чашку.
— Вот, — проговорила она. — Выпейте это. Открыв рот, я сделал глоток. Это оказался теплый, очень вкусный суп из помидоров, лука и необычных сладких брокколи. Делая глоток за глотком, я заметил, что чувство вкуса у меня очень обострилось. Я мог легко различать любые ингредиенты. Я выпил почти всю чашку, и через несколько минут голова у меня прояснилась, так что я даже смог оглядеться по сторонам.
Я находился в доме или в чем-то, похожем на дом. Было очень тепло. Я лежал на каком-то ложе, сделанном из зеленовато-синей ткани. Пол был выложен гладкой коричневатой каменной плиткой. Повсюду стояли цветы в керамических горшках. Прямо надо мной сияло лазурное небо и свешивались ветви каких-то огромных деревьев. Как оказалось, в «доме» не было ни крыши, ни внешних стен.
— Здесь вам скоро станет лучше. Но вы должны дышать как можно глубже, — проговорила женщина на безукоризненном английском.
Я был, признаться, сильно удивлен. Она явно была уроженкой Азии; на ней красовался яркий, украшенный вышивкой церемониальный наряд тибетских женщин. На ногах у нее была простая мягкая обувь. Судя по мудрости во взгляде и уверенности в голосе, ей было лет около сорока, но движениями и всем своим обликом она напоминала молодую девушку. Несмотря на высокий рост, женщина была удивительно стройна и грациозна.
