Труба снова расширяется, и я больше не касаюсь ее стен, когда следующее Я вливается в поток. Это особенно волнующий момент, так как воспринимается первым Я как возвращение из внечеловеческого временного пребывания. Наше взаимное сцепление было почти совершенным, и мы стали значительно больше. Теперь мы понимаем: так действует контролируемый сознанием хвост, напоминающий обезьяний, который применяется не только для поддержания равновесия, но и как третья рука для захвата вещей. Он может быть эффективным средством общения, оставляющим далеко позади язык знаков и не менее красноречивым, чем слова.
Постепенно к нам присоединились другие наши Я. И с каждым наше сознание становилось все яснее, и мы больше вспоминали о целом. Сколько нас — это уже неважно. Наши знания и возможности настолько велики, что мы не задумываемся об этом. Это не имеет никакого значения. Мы — одно целое” (с. 120–121). Согласно Монро, для продвижения в трубе к источнику энергии, создавшему все жизни, необходимо было “стать совершенным”. Но он еще не был таковым и потому не мог продвинуться дальше определенной точки.
Если внутри Сверхдуши заключены все способности и знания, накопленные за многие тысячелетия жизни, то на что может быть похоже сознание такого существа? Монро продолжает описывать эту коллективную личность, которой он себя ощущал:
Через нас всех проходил поток объединенной энергии, которая и была нашим сознанием. Он проявлял целостность гораздо большую, чем сумма частей. Наши возможности и знания казались безграничными, хотя мы понимали, что все это имеет силу только внутри энергетических систем нашего опыта. Мы можем создавать время по своему желанию или необходимости… Мы можем но собственной воле создавать материю из других видов энергии или изменять структуру этой материи, включая возвращение к первозданному виду. Мы можем создавать, увеличивать, изменять, модулировать или уничтожать любой объект в рамках полей энергии нашего опыта. Мы можем трансформировать любые из этих полей в другие, за исключением тех, которыми являемся сами. Однако мы не можем создать или постичь нашу первичную энергию, пока не станем совершенными.
Мы можем создать системы, подобные Солнечной, но не делаем этого. Это уже сделано до нас. Мы можем упорядочить то, что окружает планету Земля, но не делаем этого. Это не наша задача. Мы можем отслеживать, дополнять и обобщать пронизывающий пространство и время поток человеческого опыта, как и любой другой опыт похожего содержания. И постоянно делаем это на всех уровнях человеческого сознания, чтобы как следует подготовить эти “грузовые вагоны” основной [т. е. человеческой] энергии для сцепления в общность, которой мы становимся. В этом суть нашего развития. Такая помощь и подготовка ожидаются от нас по требованию одного или более уровней сознания внутри “грузового состава”. Следовательно, сцепление задействуется во многих формах коммуникаций, происходящих между нами, пока не осуществляется окончательная трансформация[103] (с. 122).
Можно себе представить, каким сильным и волнующим было для Монро это переживание единения с более высокой коллективной тождественностью. Благоговейное знание, которое он приобрел во время этого опыта, очень похоже на то, что переживает человек в околосмертном эпизоде. Люди, проходящие через них, иногда рассказывают, что на несколько мгновений становятся обладателями исключительного знания. Трансформативный эффект даже от однократного соприкосновения с таким знанием очень продолжительный и не утрачивается после того, как знание уходит. В книге “Дальше запредельного” Чарльз Флинн описывает два таких случая:
(1) Чувствуя, как меня обволакивает эта любовь, окруженный знанием, исходящим от нее, я ощущал себя так, будто знаю секрет всего с начала временного отсчета до бесконечности, и понимал, что конца этому нет. Я осознавал, что мы лишь малые части чего-то громадного. Будучи людьми, мы сцеплены друг с другом, как части паззла, и являемся бесконечно малыми частичками Вселенной. Но одновременно мы особые существа.
(2) Во время переживания я знал, что утрачу практически все, кроме малой частички этого важного, абсолютного знания. И я понял одну вещь: большей частью того, что существенно для нас, мы уже владеем. Все, что нам нужно сделать, — найти это внутри себя. В этом смысле в нас заложено громадное количество информации (с. 12).
Подозреваю, что знание, с которым соприкасаются люди в околосмертном состоянии, может быть знанием, аккумулированным ими в течение предыдущих жизней. Если это так, то данное знание — часть их собственной более глубокой индивидуальности — Сверхдуши, которой они на краткий миг становятся[104].
Хотя знание и энергия Сверхдуши кажутся экстраординарными, они проявляются, чтобы помочь нам научиться тому, чему мы пришли научиться на Земле. Мы — посредники, через которых она получает знания, необходимые ей для совершенствования. Совершенствуясь сама, она помогает совершенствоваться нам. Мы — ее ученики в школе Земли, ее часть, посланная работать во благо целого, но обязанная забыть свою связь с целым — таково одно из условий обучения.
И все же эта забывчивость может быть в определенной мере преодолена даже во время земного обучения. Узнав однажды о существовании Сверхдуши и нашей связи с ней, мы можем начать открываться ей на более глубинном уровне, сделать в определенной степени бессознательную связь сознательной.
Как отмечал Монро, Сверхдуша может начать оказывать нам настоящую помощь, только если мы сами попросим ее об этом. Данное условие становится общим законом управления духовной сферой: более сознательное измерение нашего существа не может помогать менее сознательному, пока оно само не попросит о помощи. До поры до времени мы пытаемся справиться в одиночку, но рано или поздно сталкиваемся с проблемами, превышающими наши ограниченные возможности, и в конце концов в этой жизни или в следующих обнаруживаем существование иной, большей индивидуальности. Но нам не обязательно доходить до конца, прежде чем мы воспользуемся преимуществами экстраординарных ресурсов Сверхдуши и того, что стоит за ними. С ее поддержкой мы можем прожить наши жизни уравновешенно и без напряжения, а не существовать от кризиса до кризиса.
Открытость возможностям
Пока смотрим вокруг взглядом человека, которому отмерена всего одна короткая жизнь, мы можем представлять свое место в мироздании только в пределах этих нескольких десятков лет. Что бы ни происходило во Вселенной, наша роль в этом не может быть больше, чем позволяют отпущенные нам годы. С точки зрения человека, живущего лишь однажды, все мы неизбежно сокращаемся до маленьких частичек жизни. Учитывая возраст Вселенной — около 15 биллионов лет, мы уменьшаемся до размеров песчинок. Это фундаментальное самоуничижение для меня, например, не может быть смягчено обещанием вечного блаженства или вечных мук после всего лишь нескольких десятков лет решительных действий и извлечения уроков.
Когда же мы открываем для себя истину возрождения, это искусственное ограничение отпадает. Если мы существуем и в физическом измерении, и вне него, следовательно, мы не просто физические существа, как доказывает нам научная рациональная культура. Реинкарнация не отвечает на все наши вопросы о себе, но снимает ключевые ограничения в самоконцепции. Все вращается вокруг времени. Мы не можем стать большим, чем позволяет имеющееся в нашем распоряжении время. Мы не можем сыграть большую роль, чем та, которую у нас есть время выучить. Реинкарнация дает возможность задать больше вопросов о том, кто мы такие и каково наше место в системе вещей, и ожидать на них более глубоких ответов. Когда же мы начинаем прозревать наше истинное долголетие и вести настоящий счет своих жизней, мы не можем больше видеть себя простыми гражданами одной страны или людьми одного века. Вместо этого мы начинаем ощущать себя путешественниками во времени с бессрочными паспортами.
Но так далеко во времени простирается не наша личность, а Сверхдуша. Это наш мостик в космос, через ее жизнь и работу мы обретаем свое место в Божественном порядке, а через наше участие в ней становимся частью процессов, проходящих сквозь века и настолько глобальных, что мы с трудом можем представить себе их возможности.
Но если наше развитие ограничено годами нашей жизни, то же самое должно быть справедливо и для Сверхдуши. Она тоже не может стать большим, чем ей позволит время. Следовательно, мы подходим к вопросу о продолжительности существования Сверхдуши. Если мы сделали вывод, что живем столько же, сколько она, то сколько времени в распоряжении Сверхдуши?
Мне часто говорят о десяти тысячах лет, но есть ли причина ограничиваться этим сроком? Реинкарнация свидетельствует, что, как и Сверхдуша, мы можем существовать вне физической реальности, то есть мы — духовные существа, которые входят в физическую реальность, но не ограничены ею и ее продолжительностью жизни. Как духовные существа и мы можем оценить свой истинный возраст, сравнивая его с миллионами и биллионами лет существования галактик. Но даже такие гигантские проекции являются метафорами, так как время в нашем понимании — это функция материального существования, и его не обязательно использовать для характеристики духовных сфер. Линейное время — часть пространственно-временного континуума. Это четвертое измерение четырехмерной Вселенной Эйнштейна. Вне физической Вселенной оно перестает действовать или, по крайней мере, ведет себя по-другому.
