Вот единственный способ, которым вы можете служить мне: будьте собой. Будьте сами собой! Внезапно вы станете близким мне, таким близким, каким это только возможно. Имитируя, пытаясь быть кем-то еще, вы фальсифицируете свое бытие; вы становитесь предателем. Вы предаете все идеалы, изменяете всем идеалам.
Я не учу вас никаким идеалам, я не хочу, чтобы вы становились чем-то, что не присуще вам. Вы не знаете, кто вы; в этом трудность быть собой. Нужно уметь быть удовлетворенным непознанным.
Я слышал: когда апостол Павел прибыл в Афины, он сказал афинянам: «Вы добры, вы велики в своих мыслях, вы дали миру величайших философов. Но я вижу одну вещь: я видел в вашем городе храм, посвященный неизвестному Богу. Внутри храма нет статуй — лишь начертано на мраморе: "Этот храм посвящен неизвестному Богу"».
Павел сказал: «Этого недостаточно: неизвестный Бог. Недостаточно. Ваш фундамент не завершен. Я даю вам известного Бога, поскольку лишь с известным Богом возможен фундамент. Вашей культуре, вашей цивилизации не хватает фундамента».
Я же говорю вам, что только непознанный Бог есть Бог. Посвятив себя познанному Богу, вы уже начали фальсифицировать, ведь познанное станет знанием, познанное станет частью вашего ума. Будда познан — его легко имитировать, Иисус познан — его легко имитировать. Вы не познаны. И я учу вас оставаться истинным с непознанным Богом.
Познанное просто. Вы можете обращаться с ним, вы справляетесь с ним. Чтобы двигаться в непознанное, нужно много смелости, нужна решимость. И религия — это величайшее приключение. Это не утешение, это не удобство, это не респектабельность. Это движение в непознанное, непредначертанное, это риск жизнью.
То, что Павел сказал грекам опасно. Этот человек, Павел, говорит здравые вещи, но он очень опасен. Вы тоже почувствуете, что познанный Бог лучше непознанного, ведь с познанным легко общаться; с картой легко двигаться. Но я говорю вам снова и снова, нет лучшего способа заблудиться, чем иметь карту.
В мире истины все карты ложны, ведь истина не определена и остается неопределенной. Определенная, она перестает быть истиной. Это имеет в виду Лао-цзы, когда говорит: «Истина не может быть высказана. Высказанная, она больше не истина».
Бог есть непознанное. Или, лучше сказать, непознанное есть Бог. И это непознанное располагается в вас, обитает в вас. Если вы хотите служить мне и быть рядом со мной, будьте рядом с вашим непознанным Богом, который внутри вас. Служите этому непознанному Богу, который внутри вас, помогайте этому непознанному Богу быть: распространяться, становиться, течь, цвести.
Случилось самое странное: я чувствую себя счастливым! Мои проблемы, кажется, прояснились, я чувствую себя все более и более живым. Вы говорите о необходимости умереть. Как может мое счастье провести меня сквозь «темную ночь души»?
Это от Самбудды. Теперь, Самбудда, пожалуйста, постарайтесь не создавать новых проблем.
Вот так действует ум. Даже если вы счастливы, вы чувствуете себя неловко. Вы, и счастливы? — это невозможно. Что-то, должно быть, пошло не так; это не соответствует той идее, которая есть у вас о самом себе. Вы, и счастливы? Вы, должно быть, сошли с ума, или воображаете себе все это, или этот человек, Раджниш, загипнотизировал вас. Вы, и счастливы? Невозможно.
Теперь, Самбудда, не пытайтесь создавать новых проблем. Забудьте все, что вы говорили об умирании, ведь человек умирает в счастливейшие моменты. Смерть, о которой я говорю, — это не смерть от горя; смерть, о которой я говорю, — это не смерть от страдания, это не смерть в агонии. Смерть, о которой я говорю, — это смерть от экстаза, смерть от чистого блаженства, смерть, в которой вы настолько счастливы, что взрываетесь и просто исчезаете.
Не беспокойтесь об этом. Это придет само собой; это уже в пути. Если вы станете беспокоиться и волноваться о том, «почему я счастлив»... «Случилось самое странное: я чувствую себя счастливым!» Если вы будете беспокоиться об этом, то вскоре ваше счастье исчезнет, и вы снова вернетесь к вашему прежнему состоянию ума.
Наслаждайтесь этим счастьем. Углубляйтесь в него. Будьте смелее! Ум стал настолько несчастным и настолько жалким, что даже тогда, когда случается счастье, то и тогда он цепляется за прошлое. Он боится движения. Как быть счастливым? Как смеяться? Даже если он смеется, то смеется вполсердца. Даже если он движется, то движется готовым к отступлению в любой момент, если что-то пойдет не так. А счастье хочет, чтобы вы были в нем целиком. Оно призывает вас целиком!
Наслаждайтесь им, двигайтесь в него, пусть оно овладеет вами, и в этом обладании будет смерть. Когда счастье овладевает вами полностью, эго умирает.
Я не учу страданию, я не учу распятию, я не учу самоотречению. Я учу смерти, которая исходит из блаженства; смерти, которая исходит из величайшей вершины счастья; смерти, которая приходит, когда вы танцуете, поете, любите; смерти, которая приходит, когда вами овладевает целое и в каплю впадает океан. Конечно, капля умирает. Такое потрясающее явление: океан впадает в каплю. Может ли капля выжить тогда? Но какой смысл жить? Если капля пытается выжить, вот это и будет настоящая смерть. Если капля исчезает в океане... Именно это Иисус называет «жизнью, изобильной жизнью».
Допустите её. Это очень трудно. Люди все время ищут счастья, но когда оно приходит, они закрывают двери. Люди все время ищут любви, но когда она стучится в дверь, они прячутся где-нибудь в клозете. Люди все время ищут дружбы, а когда кто-нибудь подходит близко, они впадают в панику; они пугаются.
Что такое страх счастья? Страх смерти. Что такое страх любви? Страх смерти. Боится эго. Эго может оставаться в горе, оно может оставаться даже в седьмом круге ада, но легкий бриз счастья — и дом эго начинает падать, рушиться.
Ничто не убивает так, как счастье, ничто не убивает так, как экстаз; но этот риск стоит того, чтобы на него пойти, поскольку лишь после такой смерти возникает настоящая жизнь. Вы исчезаете. Тогда в вас живет Бог.
Почему для меня религия — грязное слово и почему оно угрожает мне здесь в Пуне гораздо сильнее, чем когда-либо раньше?
Религия стала грязным словом. Это слово использовалось слишком часто, им слишком часто злоупотребляли. Оно прошло через тысячи и тысячи рук. Оно похоже на старую монету или на старую денежную банкноту, прошедшую через множество рук и ставшую грязной. Все, используемое слишком много, становится грязным — не только религия.
Все прекрасные слова стали грязными. «Бог», «любовь», «экстаз» — все эти слова стали грязными. Причина естественна, очевидна. Ведь эти слова так прекрасны, что человечество стремится использовать их слишком широко. Взгляните на рекламу, вы найдете в ней все прекрасные слова — они используются для сигарет, мыла, автомобилей, мебели. Все прекрасные слова. Реклама сигарет может легко сказать, что сигареты вызывают экстаз. Вот и стало прекрасное слово грязным.
Каждый фильм, каждое кино мыслится как «изумительное», «легендарное». Если все легендарно, если легендарно каждое кино, то нет ничего легендарного. Теперь это слово ничего не значит. Если вы говорите, что что-то легендарно, то это ничего не значит. Это просто означает, что вы слишком много смотрите телевизор!
Все прекрасные слова стали грязными, поскольку ум стремится использовать их все больше и больше во всем, что можно. Религия стала грязной...
Это самая старая вещь в мире. Известен спор о том, какая профессия старейшая в мире. Двумя конкурентами являются профессии проститутки и священника. Я тоже думал об этом и не мог представить себе, как проститутка могла бы появиться раньше священника. Это невозможно! Если нет священника, то как можно представить себе проституцию? Это невозможно. Священник должен был появиться первым. Он должен был осудить секс; тогда и появилась проституция. Он должен был осудить это настолько сильно, что все это дело стало очень привлекательным.
Религия стала грязным словом, но запомните хорошо: когда слово грязно, это не означает, что грязна вещь, обозначаемая этим словом. Религия-слово может стать грязной, но религия-вещь все еще свежа и всегда останется свежей.
Вы можете использовать для нее другое слово. Любое слово подойдет; это не проблема. Запомните, не бросайте вещь, лишь потому, что слово стало грязным. Это все равно, что выплескивать с водой и ребенка. Вода после купания стала грязной — верно, выплескивайте ее, — но ребенка все-таки сохраните. Если вы можете сохранить ребенка, нет проблем.
Церкви сделали религию грязной. Они сделали из нее профессию, они испортили ее. Они сделали ее такой низкой, поскольку должны были донести ее до масс. Они сделали ее очень дешевой, чтобы вам ничего не нужно было делать. Они приходят и дают вам Библию; они изливают на вас религию, они навязывают ее вам. Они не спрашивают вашего разрешения. Они незваные гости, притворщики. Они испортили религию.
