Затем этот человек стал восхвалять Прабхупаду:
«Я читаю ваши книги, Прабхупада.
Это замечательные книги, и их чтение приносит блаженство.
Это высшее благословение для всей вселенной. Благодаря им я перестал жить, как собака. Присутствие ваших книг в моем доме дает мне ощущение обладания чем-то очень ценным. Живя в этой стране, я был совершенно сбит с толку…»
Я тоже читаю ваши книги, Прабхупада, и чувствую, что получаю благословения вместе со всей вселенной.
Я сажусь в свое кресло, включаю лампу и открываю книгу.
Я хочу привести себя в порядок.
Я хочу общаться с вами каждый день.
С вами и с Верховной Личностью, Господом Нараяной.
С Говиндой в Его изначальном облике, сопровождаемым пастушками - Радхой и гопи. Я хочу общаться с этой непостижимой личностью.
Если я буду делать это правильно, вы благословите меня, и я смогу проповедовать как ваш представитель.
19
Больше всего историй о Прабхупаде я рассказывал, когда присоединился к библиотечной группе после того, как в течение нескольких месяцев был личным слугой духовного учителя. Наша группа путешествовали по Соединенным Штатам, посещая университеты и библиотеки в разных частях страны. Мы постоянно переезжали с места на место, останавливаясь на ночь в мотелях. По вечерам преданные - Махабуддхи, Гхана-шьям, Махадьюти, Калаканта, Шеша и другие - собирались вокруг меня, а я читал им вслух рукопись еще не опубликованной «Чайтанья-чаритамриты». Потом я рассказывал им о Шриле Прабхупаде.
У меня было множество свежих историй, поскольку я только что приехал от Прабхупады. И к тому же меня слушала такая замечательная аудитория! Эти преданные всегда были готовы слушать о своем духовном учителе. Их общество вдохновляло меня вспоминать множество мелких деталей и, что интересно, мне было легко признавать все те глупости, которые я совершал, служа Прабхупаде. Как бы мне хотелось снова оказаться вместе с ними в одном из мотелей к северу от Литтл Рок в Арканзасе! Я представляю, как мы собираемся вечером после удачной проповеди, в результате которой местный университет приобрел комплекты «Шри-мад-Бхагаватам» и «Чайтанья-чаритамриты». Я рассказываю брахмачари о днях, проведенных со Шри-лой Прабхупадой в Бомбее.
Он спал на своей кровати под москитной сеткой, а я
— на веранде. Я ложился вскоре после того, как он засыпал, и слушал, как над моей москитной сеткой жужжат комары. Иногда я просыпался в час ночи, когда Прабхупада вставал и начинал переводить. В мои обязанности не входило вставать в это время, поэтому я снова погружался в сон под звуки переключаемых кнопок диктофона. В три часа я вставал и сонный выходил из комнаты. Прабхупада продолжал диктовать, сидя под большой москитной «палаткой» за своим столом. Чтобы не отвлекать его, я кланялся молча, выходил на улицу и совершал омовение в кабинке неподалеку, обливаясь из кружки. Затем я возвращался, стараясь не беспокоить Прабхупаду, который продолжал переводить.
Закончив диктовать, Прабхупада начинал повторять Харе Кришна. Я сворачивал свою и его москитные сетки и застилал его постель. Убрав в комнате, я уходил в кухню и тихо повторял джапу. Из повторения Прабхупады я слышал в основном «Рам, Рам». Мне казалось, что его джапа становилась более отчетливой и громкой, когда он произносил эти слова: «Рам, Рам». Я старался повторять очень тихо, сидя в кухне, и это было непросто, поскольку мне приходилось бороться со сном.
В мои обязанности входила подготовка лекарств для Прабхупады. Я должен был растолочь в черной ступке орех, а затем добавить туда красное лекарство, смешать все вместе и подать ему. Эти небольшие ритуалы были моей жизнью и душой, и я старался выполнять их как можно лучше.
Как замечательно строить всю свою деятельность вокруг Прабхупады! На рассвете (около 5 утра), я выходил из кухни и тем давал Прабхупаде понять, что пришло время прогулки. На моем плече уже висел магнитофон, готовый к записи. Солнце только начинало всходить, и мы шли по темным улицам к пляжу. Впереди была целая утренняя прогулка с Прабхупадой, во время которой он будет проповедовать преданным философию сознания Кришны. Идя рядом с ним, мы чувствовали его любовь к нам и покровительство. Когда небо озарялось солнечным светом, мы поворачивали назад и возвращались в храм. После гуру-пудоки Прабхупада возвращался в свою комнату и завтракал фруктами и имбирем.
Утром Шрила Прабхупада обычно не занимался делами. В это время ему удавалось немного подремать, сидя в своем кресле. Мне нравилось, когда к нему не приходили посетители, поскольку я любил наблюдать за Прабхупадой, когда он был один.
Около одиннадцати утра, если не было запланировано никаких встреч, я надевал гамчу и шел совершать полуденное омовение. Иногда я встречал там Та-мала Кришну Махараджа и обменивался с ним парой слов, а затем возвращался делать Прабхупаде массаж.
Прабхупада сидит на веранде… я делаю ему массаж… мне нравится это делать… теплый солнечный свет… я чувствую свою юношескую силу… я стараюсь массировать Прабхупаде голову так, как он просит… движения пальцев, натягивающие кожу на голове… надеюсь, это приносит ему облегчение… я знаю, что Прабхупада - чистый преданный… когда я прикасаюсь к нему, я пытаюсь понять: «А как бы ему хотелось, чтобы его еще массировали? Что он при этом будет чувствовать?»… я пытаюсь доставить удовольствие Прабхупаде.
В те дни прасад Прабхупаде готовила Палика даси. Пока она готовила в маленькой кухне, я шел на веранду и печатал письма. Когда все блюда были готовы, я раскладывал их на тали и приносил Прабхупаде. Там всегда был рис, сабджи и простые чапати, и остатков его прасада всегда хватало как на меня, так и на всех остальных.
После обеда Прабхупада отдыхал. Во второй половине дня он встречался с гостями, а я тем временем писал письма, пытался читать книги или повторял джапу. Вечером он либо проводил лекцию в храме, либо поднимался на крышу. Таковы были некоторые из пунктов ежедневного распорядка, и это повторялось изо дня в день независимо от того, чем хотелось заняться мне или о чем размышлял мой ум. По-крайней мере, я был достаточно занят служением, и это защищало меня. Моя жизнь заключалась просто в том, чтобы служить ему и писать письма от его имени. У меня не было времени для собственных дел. Я был тогда в большей безопасности, поскольку служил Кришне, служа Его чистому преданному. Между мной и Прабхупадой была громадная разница, и это заставляло меня быть смиренным.
Когда я рассказывал о тех бомбейских днях библиотечной группе, им хотелось слушать о Прабхупаде все больше и больше. Волей-неволей я был вынужден рассказывать им и о том, что можно было назвать исповедью. Такое признание своих слабостей обычно помогало мне проникнуть в новые слои воспоминаний о Прабхупаде.
Итак, я рассказал преданным, что воровал сладости, которые еще не были предложены Прабхупаде. Махабуддхи дас расхохотался, услышав об этом, и сказал: «Если тебя беспокоит только это, то дела обстоят не так уж плохо». Однако тогда я считал это серьезным проступком. Гости часто приносили Прабхупаде сладости в картонных коробках, купленные в магазине, и я хранил их на кухне, давая Прабхупаде одну или две сладости во время обеда. Обычно он просил те сладости, которые ему нравились. Сладостей было так много, что некоторые со временем черствели, и я раздавал их преданным. Тем не менее, всё должно было делаться в соответствии с указаниями гуру.
Несомненно, слуга не должен есть сладости, которые еще не предложены духовному учителю. Если же он так поступает, это означает, что он ест бхогу, а не npacad. Иногда преданные говорят, что в Индии все автоматически является прасадом. Однако я был американцем, прошедшим подготовку в ИСККОН, и нас никогда не учили ничему подобному, что уж говорить о том, чтобы брать что-то, предназначенное для вашего духовного учителя, который к тому же находится в соседней комнате.
Это были сладости вроде сливочной помадки - бур-фи или ладду, — и они были по-настоящему хороши. Впервые я попробовал их, когда они остались на тарелке Прабхупады, и таким образом узнал, насколько они вкусны. Повторяя джапу, я посматривал на эти коробки и думал: «Дай-ка я возьму кусочек». В конце концов, я поддавался соблазну, но после непродолжительного наслаждения начинал сожалеть о содеянном. Там повторялось несколько раз, но затем я прекратил это делать. К счастью, эта практика не превратилась в дурную привычку, однако я понял, что мне недостает контроля чувств. Не правда ли, «замечательно»: сначала ты ешь эти сладости, а потом раскаиваешься в этом! Как «замечательно» вести в уме подобные диалоги вместо того, чтобы изучать возвышенные темы «Нектара преданности»! Как «восхитительно» быть поглощенным этим вместо простого и чистого служения Прабхупаде, приносящего ему радость и удовлетворение! Разве не лучше было просто приносить Прабхупаде лекарство и его зубную щетку, а также выполнять другие его просьбы?
