Инь сделал выразительную паузу и улыбнулся, что показалось мне довольно странным, если вспомнить синяки и ссадины, покрывавшие его лицо.
— Неужели они били вас? — спросил я.
— Это пустяки по сравнению с тем, чего я от них ожидал, — отвечал он, сделав акцент на последних словах. — Теперь вы понимаете, как все это важно? — спросил Инь. — Пока вы не осознаете этого, вы не сможете продвинуться ни на шаг. Гнев — это всегда искушение. Он кажется справедливым и даже заставляет наши Я думать, будто мы становимся сильнее. Вам необходимо подняться над этим. До тех пор, пока вы не научитесь избегать любых негативных ожиданий, вы не сможете достичь наивысших уровней творческой энергии. В мире и так достаточно зла, и увеличивать его неосознанными действиями совершенно незачем. В тибетском законе сострадания заключена великая истина.
Я отвел взгляд, понимая, что в словах Иня немало суровой правды. Да, я опять позволил гневу овладеть мной. И почему только это случается вновь и вновь?
Инь строгим голосом продолжал:
— Есть еще один важный момент. При попытке скорректировать собственные контрпродуктивные действия (в нашем случае гнев и проклятия) очень важно не выдвигать никаких негативных ожиданий относительно наших возможностей. Вы понимаете, что я имею в виду? Если мы будем сосредоточиваться на парализующих мыслях типа «Я не смогу справиться с этой проблемой»
или «Я всегда так поступал», мы останемся на прежнем уровне. Напротив, мы должны быть уверены, что сумеем достигнуть более высокого уровня энергетики и решить все проблемы. С помощью энергии молитвенного поля мы должны подняться на более высокую ступень. — Инь уселся поудобнее и продолжал: — Это урок, который я извлек из случившегося. Я никак не мог возвыситься до понимания того сочувствия, с которым лама Ридждэн относится к китайской администрации. Китайцы ведь разрушили нашу страну, и я горел желанием уничтожить их. Мне никогда не доводилось заглянуть китайским солдатам в глаза, чтобы понять, что они несчастные люди, пленники тиранического режима.
Но когда я задумался об их жизни и общественном строе, я наконец научился не увеличивать энергию зла моими собственными негативными ожиданиями. Я смог возвыситься до нового взгляда на них и на себя самого. И возможно, именно благодаря ему я и понял, что вам тоже необходимо научиться этому.
Я проснулся от шума, раздававшегося в лагере. Кто-то укладывал железные бочки или канистры. Мигом вскочив и одевшись, я взглянул на дверь. Охранники уступили место двоим дюжим солдатам. Они сонно уставились на меня. Подойдя к окну, я выглянул на улицу. День был хмурым и пасмурным, ветер неистово завывал. В соседних палатках явно что-то происходило, дверь в одну из них была открыта. Из нее вышел полковник и направился к нашей палатке.
Я быстро подскочил к койке Иня. Он потягивался, стараясь сбросить сон.
— Полковник направляется к нам, — проговорил я.
— Я постараюсь помочь вам, — отвечал Инь. — Но вы должны создать своим молитвенным полем другие ожидания, относительно него. Это ваш единственный шанс.
Откидная дверь распахнулась, и солдаты вытянулись по стойке «смирно». Войдя в палатку, полковник жестом приказал им выйти. Он взглянул сначала на Иня, а затем на меня.
Сделав несколько глубоких вдохов, я попытался как можно больше расширить свое поле. Я мысленно представил, как энергия растекается от меня, и решил относиться к полковнику не как к тюремщику, а как к душе, исполненной страха.
— Я хотел бы узнать, где находятся эти храмы, — негромким голосом произнес он, снимая плащ.
— Вы можете увидеть их только тогда, когда ваша энергия поднимется на достаточно высокий уровень, — отвечал я, высказав первую мысль, пришедшую мне в голову.
Полковник выглядел обескураженным.
— Что вы имеете в виду?
— Вы сами говорили мне, что верите в силу разума. Так вот, это одна из тех сил, которые способны повысить вашу энергетику.
— Какую энергетику?
— Вы говорили, что волны мозга реальны и ими можно манипулировать с помощью специальной машины. Но что, если ими можно управлять посредством наших намерений, сделав их более сильными, чтобы повысить нашу энергетику?
— Неужели это возможно? — спросил он. — Наука до сих пор не знала ничего подобного.
Я не мог поверить своим глазам. Сознание полковника начало раскрываться! Выражение его лица показывало, что он пытается понять смысл моих слов.
— И однако это возможно, — продолжал я. — Волны мозга или какие-то другие волны, исходящие от нас, могут быть усилены до такого уровня, когда мы сможем напрямую влиять на происходящее.
Он вздрогнул.
— Вы хотите сказать, что вам известно, как использовать волны мозга, чтобы вызвать те или иные события?
Пока он говорил это, я увидел на стене палатки за его спиной знакомое сияние.
— Да, — продолжал я. — Но только такие, которые ведут нашу жизнь в должном направлении. Иначе энергия мгновенно падает.
— В должном направлении? — переспросил он. Светящееся пятно на стене палатки становилось все ярче, и я не удержался и перевел глаза на него. Полковник это заметил.
— Что вы там видели? — спросил он. — Объясните, что вы имели в виду под словами «в должном направлении» Я считаю себя свободным человеком. Я могу распоряжаться своей жизнью, как мне угодно.
— Да, разумеемся; вы совершенно правы. Но есть некое дело, которое увлекает и вдохновляет вас более всего, принося куда больше удовлетворения, чем все остальные, не так ли? — Я не сомневался, что сияние за его спиной стало еще ярче, но опасался взглянуть туда.
— Я решительно не понимаю, о чем вы говорите, — произнес полковник.
Он выглядел смущенным, и я продолжал концентрировать внимание на той части его личности, которая слушала меня.
— Да, мы свободны, — произнес я. — Но мы ведь несем в себе высшее Я, с которым мы можем вступать в контакт. Наше истинное Я гораздо обширнее, чем мы думаем.
Он внимательно смотрел на меня. Видимо, где-то в глубине сознания он начинал понимать смысл услышанного.
В этот момент нас прервали. Охранники снаружи открыли дверь палатки. Судя по свисту ветра, я понял, что началась настоящая буря. Мы услышали грохот бочек, которые ветер катил по земле и переворачивал.
Один из охранников открыл дверь и что-то громко крикнул по-китайски. Полковник быстро подошел к нему. Через окно мы увидели, что ветер сорвал несколько палаток. Полковник обернулся и посмотрел на нас с Инем. В этот момент мощный порыв ветра прорвал стену палатки слева от нас и разодрал и опрокинул саму палатку, накрыв брезентом полковника с охранником и повалив их наземь.
На нас с Инем обрушились ветер и снег, проникшие в образовавшуюся дыру.
— Инь! — воскликнул я, — Дакини! Инь мгновенно обернулся.
— Это наш шанс! — отозвался он. — Бежим скорее!
— Пойдем, — отвечал я, взяв его за руку. — Нам надо держаться вместе.
Он слегка оттолкнул меня:
— Я не могу. Я буду вам только помехой.
— Мы сможем дойти вместе, — настаивал я.
Но Инь, стараясь перекричать ветер, отозвался: — Я сделал все, что мог. Теперь вы должны сделать все остальное. Мы ведь до сих пор не знаем всего, о чем говорит Четвертая ступень.
Я кивнул и быстро обнял его, а затем накинул тяжелый плащ полковника и через прореху в палатке выбежал навстречу буре.
Пробежав добрых сто футов в северном направлении, я обернулся и посмотрел на лагерь. Мой слух различил грохот железных бочек и обломков, а также испуганные крики и вопли солдат.
Прямо передо мной расстилалась сплошная белая пелена, и мне пришлось повернуть в сторону гор. Я услышал злобный крик полковника.
— Я найду тебя! — кричал он, перекрывая вой ветра. — Я тебе покажу!
Я как можно быстрее побрел вперед, пробираясь по глубокому снегу. Чтобы пройти какие-нибудь сто ярдов, мне потребовалось минут пятнадцать. К счастью, ветер был очень сильный, и Это давало мне шанс, так как китайцы не могли поднять в воздух свои вертолеты.
И тут я услышал слабый звук. Сначала я подумал, что это ветер, но звук становился все громче. Я прижался к земле. Кто-то звал меня по имени. Наконец мои глаза заметили человека, бредущего навстречу ветру. Я узнал его Это был Уил!
Я бросился навстречу и обнял его.
— Боже3 как я рад тебя видеть! Как же ты нашел меня здесь?
— Я запомнил, в какую сторону полетел вертолет, — отвечал он, — и побрел за ним, пока не увидел лагерь. Мне пришлось провести здесь, в снегу, всю ночь. Если бы со мной не оказалось походной печки, я наверняка замерз бы Я все пытался вычислить, где же ты можешь находиться. Но буран помог мне решить и эту проблему. Пойдем скорее, мы должны попытаться добраться до храмов.
Я медлил.
