– Хорошо, – и ставит в зачетку, тоже «хорошо».
То есть, как это хорошо? Этой беспробудной дуре, хоть и с длинными ногами – «отлично», а мне «хорошо»? Спорить было бесполезно, четверка уже стояла в зачетке. Я, молча встал, вышел в коридор, взял коробку с галстуками и развязал все узлы. Девчонки, еще не заходившие на экзамен, попытались отбить у меня коробку, но я шикнул на них и посоветовал спросить у Жанны, как этому козлу сдавать философию.
Примерно через месяц после описанных событий, в институт приехала комиссия по общественным наукам из МГК или даже ЦК КПСС. Мокроусов был уволен за несоответствие занимаемой должности.
Удачных экзаменов у меня было много, благодаря моей фортуне и некоторым другим факторам, вроде карточных фокусов. Расскажу только один случай:
В развитие знаний по электротехнике у нас читались еще курсы Промышленной электроники и Автоматики. Там я уже был совершенно «не в зуб ногой». Идти сдавать автоматику, мне было всё равно, что китайский язык. Но деваться некуда – сдавать надо. Преподаватели догадывались, что нашему факультету эти предметы, в общем-то, ни к чему и разрешали на экзамене пользоваться конспектами лекций и любой литературой, учебниками, справочниками. Только на это и была надежда, я набрал с собой полбиблиотеки. Экзамен проходил в лаборатории их кафедры 30 апреля. Не помню, почему так рано. Одним из вопросов мне попал магнитный пускатель. Я добросовестно перерисовал схему из учебника. Остальные вопросы кратко законспектировал из имеющихся книг и пошел отвечать. Преподаватель просмотрел мои конспекты, покивал головой и говорит:
– Всё правильно… а теперь расскажите, как работает магнитный пускатель?
Единственное, что я мог сказать по этому поводу:
– Примерно так же, как трансформатор – У-у-у-у.
Я этого, естественно, не сказал, но сделал вид, что вот еще чуть-чуть, сейчас немножко и скажу. В этот момент врывается еще один препод из боковой двери и громко шепчет на ухо моему экзаменатору:
– Ну, ты что тут сидишь? уже по второй налили!
Сейчас уже многие не помнят и нужно объяснить. Во всех, уважающих себя организациях Советского Союза 30-го апреля, 6-го ноября и 31-го декабря проводились, как теперь говорят, корпоративы. Я уже не помню, как это тогда называлось, но это было обязательнейшее мероприятие. Перед обедом женщины строгали салаты, а мужики бежали за водкой. Не явиться на мероприятие было равносильно тому, что ты затаил злобу на весь коллектив.
– Я щас… – сказал мой экзаменатор и исчез.
Пока его не было, в одном из учебников я отыскал принцип работы пускателей – оказалось совсем не сложно. Через, действительно, совсем немного времени я начал рассказывать изрядно повеселевшему преподавателю принцип работы магнитного пускателя, но довести дело до конца не успел. Из той же боковой двери появилась нарядная дама со взбитой прической. Она склонилась к столу, внеся в суровую атмосферу экзамена запах духов, винного перегара и зеленого луку, думая, что никто её маневра не видит, ущипнула моего экзаменатора за бок, чуть повыше брючного ремня, взяла его за руку и, так и не сказав ни слова, увела. Тоже молча, жестами уводимый показал мне, что он всего на минутку.
Второй интервал получился длиннее первого. Экзаменатор вернулся уже не через боковую дверь, а через главную. Стараясь держаться непринужденно, он подошел, сел за стол, улыбнулся мне как старому знакомому и поздоровался:
– Здрась-сте. Итак? – поняв мое удивление, он собрался и продолжил, – Расскажите пожалуйста принцип работы… э… магнитного пускателя.
– Так я же… вроде бы…
– Ах, да, да, да… Превосходно, отлично! Просто отлично! – тоже самое он размашисто написал в моей зачетке, пожал мне руку и закончил наше знакомство так, – Поздравляю вас с наступающим праздником…Первое мая! – немного подумал и добавил, – и с Днем Победы!
Чем закончилась эта вакханалия для остальных ребят из группы, я не помню.
Каникулы – это волшебное слово. В остальное время, кроме сессий я особенно тоже не напрягался, но каникулы, есть каникулы. Я пару раз еще съездил на военные турбазы. Отец в ту пору купил катер со стоянкой на Икшинском водохранилище. Первое время возня с мотором и катание очень увлекали, потом надоело. Из серьезных каникулярных поездок не могу не рассказать о двух: про Сахалин и Прибалтику.
В конце второго курса мы с Марком, наученные горьким опытом предыдущего трудового семестра начали рекогносцировку заранее. Разведданные показали, что формируется большой отряд на Сахалин и маленький – на Курильские острова. Чтобы попасть в списки, нужно было заручиться поддержкой в комитете комсомола. Близких знакомых там ни у Марка, ни у меня не было.
Может быть, это была особенность нашего института, но все комитетчики, кого я знал, были редким дерьмом, и общаться с ними не было никакого желания. А тут – надо, что поделаешь? Артюша нас привел, к одному, взяли бутылку, тот поморщился, конечно, но принял и даже посидел с нами минут пятнадцать. Он объяснил нам сиволапым, что для того, чтобы попасть в отряд нужно чем-нибудь отличиться, в крайнем случае, нужно уметь петь, плясать или играть музыку, а выявлять все это будут в специально организованном походе. На следующий день мы были в списках походников.
Все походники были предупреждены, что водки – ни-ни. Выпить у костра и даже схоронившись в палатке – святое дело, но поехать на Дальний Восток хотелось сильнее, поэтому не взяли с собой ни капли. В походе я показал свою сноровку в установке палаток и разжигании костров. Марк взял гитару и мы с ним, как дураки трезвые, развлекали народ песнями Высоцкого и комсомольско-молодежным репертуаром. А комитетчики все напились почти до бесчувствия, но нас с Марком записали в агитбригаду сахалинского отряда.
До Хабаровска летели на уже тогда несовременном, но прекрасном ТУ-114, всё добропорядочно, культурно, вежливые стюардессы, спальные места в середина салона. Долетели замечательно, а в Хабаровске вышла задержка – Сахалин не принимал из-за глубокой облачности. Прекрасный в целом город Хабаровск (если не считать туалета в аэропорту) осточертел нам хуже горькой редьки. Мы уже истрепали все карты, когда к нам подошел летчик в форме, лихой и с черными усиками.
– Студенты?
– Да.
– Вместо груза полетите?
– Полетим!
– Возьму не больше двадцати человек.
Мы быстренько согласовали с командованием (у нас были командир, комиссар и еще какие-то раздолбаи с начальственными лычками на куртках, всё вместе это называлось «штаб»), а всего народу около восьмидесяти человек. Нас обозвали квартирьерами и благословили. Летчик со стюардом вывели нас на летное поле. У забора в ряд стояли не менее десятка самолетов никаких не грузовых, а вполне пассажирских АН-24, идем вдоль этого строя. Пилот со стюардом беседуют.
– На этом полетим?
– Нет, там унитаз сломан.
– Вот этот хороший.
– На нем приборы дурят. Нет… Во! Вот этот самый раз.
Забираемся в самолет, рассаживаемся. Летчик, не закрывая кабины, начинает заводить моторы. Корпус машины дрожит. Мне, через иллюминатор видно, как закрутился правый пропеллер. Минут через десять всё стихло, летчик вышел из кабины.
– Выгружайтесь!
– Что такое?
– Левый мотор не работает. Быстро вон в тот!
Бегом перегружаемся в соседний самолет. Начинается дождь. В этот раз завелись быстро, моторы ровно гудят. Я сижу на первом сидении, прям за пилотом. Он переговаривается с диспетчерами.
– Мариночка! Целую тебя в обе румяные щечки.
– Слышу тебя, обормот.
– Дай взлет. Я на Сахалин, рейс… – и дальше цифры.
– Ты що, с гузду зьихав? Дождь такой! Грозовой фро…
После щелчка тумблера голос диспетчера пропадает.
– Всем пристегнуться! И никаких хождений мне.
Машина срывается с места, быстро выруливает на стартовую точку. Моторы ревут. Рывок. Колеса выбивают лужи со взлетной полосы. Нос резко забирает вверх. Впереди маленький просвет в облаках, через него мы и уходим в чистое небо.
– Мариночка! Это опять я.
– Взлетел-таки, паразит!
– Будешь ругаться, вечером не зайду за тобой.
– Куда ты денешься… Возьми левее…коридор… – ну, и так далее.
Когда вышли на курс, пилот пришел к нам в салон играть в карты. Полет был скучным – моторы нудели на одной ноте иногда переходящей в зуд. У-у-у-у, з-з-з-з, у-у-у-у-у, з-з-з-з. Под крылом облака закончились, и все два часа видно было только тайгу, нарезанную блестящими полосками рек. Над самым проливом стали опять сгущаться тучи. Остров пропал. Через некоторое время в тучах появился прогал, в который было видно сушу и какие-то строения на ней. Самолет дрогнул от выпущенных шасси. Но наш пилот садиться не спешил, летал кругами.
– Вы смотрели фильм «Хроника пикирующего бомбардировщика»? – это пилот, обернувшись к нам, кричит, – Если не смотрели, сейчас увидите. Пристегнуться всем!
