Мы уселись прямо перед ним, при этом неосознанно образовав квадрат, в углах которого поставили стулья с жёсткими сиденьями и спинками.
— Я вижу, вы приехали издалека, чтобы сказать мне хорошие слова.
Голос Кенин-Лопсана был спокойным и слегка приглушённым, меня он или не узнал, или, возможно, просто не стал выделять из всех.
— Чего же вы хотите? — негромко спросил он. — Чем могу я помочь вам?
Мы переглянулись, и Иван сказал, что мы ничего не просим у него, что мы просто решили прийти к нему, чтобы выразить свою благодарность и своё уважение. Благодарность за то, что он есть, за то, что он сделал и ещё сделает для людей. Иванова физиономия выражала все чувства, которые все мы испытывали в тот момент. Шаман слушал слова Ивана с непроницаемым лицом, а когда тот остановился, он ещё некоторое время молчал, глядя на нас, а потом произнёс медленно:
— Я вижу… — он сделал паузу и прикрыл свои чёрные глаза. — Я вижу, что у вас на Севере будут сильные шаманы… Очень сильные… Я помогу вам в этом… Я буду поддерживать вас… Незримо поддерживать.
Не зная, как реагировать на его слова, мы просто сидели и слушали. Он беседовал с нами ещё почти час, а напоследок сказал:
— Правители приходят и уходят, гигантские империи завоёвывают полмира и исчезают как капли росы под палящим солнцем. Но шаманов невозможно уничтожить. Мы были и будем всегда, пока существует человечество.
Он внимательно посмотрел каждому из нас в глаза и произнёс с улыбкой:
— Вы светлые оптимисты! Ваша дорога будет светлой. Она будет трудной, да, но она будет светлой! А теперь идите и помните старого шамана.
Его глаза словно прожгли нас огненными потоками, так что, даже выйдя из полутьмы деревянного домика на освещённую солнцем улицу и двинувшись в сторону набережной, мы продолжали ощущать его взгляд.
— Как рентгеном меня просветил, — сказал Иван, поёжившись.
— Такое ощущение было, что он через мои глаза все мысли читал, — пожаловалась Ника. — Я изо всех сил старалась вообще ни о чём не думать…
Она посмотрела на небо и невпопад сказала:
— Небо такое голубое… Смотрите — чайки!
И верно — на высоте нескольких метров над рекой летели четыре чайки. Их полёт напоминал полёт группы самолётов-истребителей, пилотируемых лётчиками-асами: они летели, выдерживая безупречный строй. Синхронные взмахи крыльев создавали впечатление идеальной дисциплины и совершенной гармонии всей группы, в полёте которой явственно ощущалась несгибаемая воля. Птицы явно летели к какой-то только им известной общей цели.
Исходившая от них сила и мощь, несвойственные, казалось бы, таким маленьким птицам, вызывали уважение не только у нас. Крупный ястреб, высматривавший рыбу в голубых водах Енисея и подолгу зависавший на одном месте над искрящимися на солнце волнами, оказался на пути летящего строя. В другое время он, несомненно, не уступил бы им дороги и, возможно, даже бы вступил в схватку на своей территории, но несущаяся на него когорта серебристых птиц и не думала отворачивать в сторону, продолжая свой стремительный полёт. Ещё секунда и произошло бы столкновение, но в последний момент нервы ястреба не выдержали, и он, потеряв всякое чувство собственного достоинства и неуклюже взмахивая большими крыльями, помчался в сторону дальнего берега.
А эскадрилья птиц, так же мерно взмахивая острыми крыльями, промчалась мимо нас вдоль широкой синей речной ленты вниз по течению.
Несколько секунд — и она скрылась из виду.
— Оххх… — выдохнула Ника восхищённо.
Не обращая ни на кого внимания, словно во сне, она расправила руки и несколько раз плавно, но ритмично взмахнула ими, подражая пролетевшим птицам. Потом резким, каким-то птичьим движением склонила голову набок, посмотрела на нас округлившимся огромным глазом и издала тонкий пронзительный гортанный чаячий звук-клич «кьяау-кьяау!».
Мы смотрели во все глаза, совершенно не понимая этого представления. Лицо Ники вытянулось вперёд и вверх, взгляд устремился в небо, она встряхнулась всем телом, в её облике всё явственней проступали птичьи черты, крылья-руки расправились ещё шире, мне почудилось, что вокруг них стало проявляться сияющее белым светом оперение! Казалось, ещё мгновение — и она взлетит высоко в облака. Проходивший мимо старик ахнул и шарахнулся в сторону, что-то сказав по-тувински.
Как видно, это отвлекло Нику, она опустила руки-крылья, взгляд её стал тем же самым знакомым взглядом.
— Как это ты делала?! — одновременно воскликнули Иван и Кирилл, как видно, тоже заметившие что-то необычное.
Не отвечая на их вопрос, Ника уселась прямо на траву. Вдруг, вспомнив что-то, она повернулась ко мне:
— А помнишь, ты рассказывал…
— …Что где-то тут недалеко живут какие-то дальние родственники Чимеккея? — докончил я её фразу. Отчего-то та же самая мысль пришла в голову и мне. Ника кивнула согласно.
Иван произнёс, глядя в сторону:
— У дураков мысли сходятся.
Ника молча ткнула его указательным пальцем под рёбра, отчего Иван захохотал во весь голос, и сказала:
— Да, я хотела сказать именно это, — она повернулась к засмеявшемуся тоже Кириллу. — Что тут смешного?
Видимо, поняв, что оговорилась, она улыбнулась:
— Ну да — я хотела сказать, что нам нужно идти туда и что-нибудь разузнать.
Небольшой дом с маленьким же садом располагался на окраине города, ниже по течению реки от того места, где мы видели чаек. В надежде узнать хоть что-нибудь, мы долго звонили в электрический звонок, прикреплённый к большим деревянным воротам. Наконец, одна створка ворот медленно, с пронзительным скрипом распахнулась, её открыла пожилая женщина, одетая по-домашнему. Услышав имя, которое мы назвали, она, не сказав ни слова, закрыла ворота, и мы услышали удаляющиеся вглубь двора шаги.
— Чего это она? — спросила Ника.
Через минуту шаги послышались снова, опять заскрипела створка открываемых ворот, и в образовавшемся проёме показалась знакомая фигура. Это был Чимеккей. Одет он был в серые подростковые шорты длиною до колен и потёртую тёмно-синюю футболку с короткими рукавами, не скрывавшую небольшого животика. На голове красовалась круглая спортивная шапочка.
— Здравствуйте, — сказал Кирилл и смущённо спрятался за спину Ивана.
Однако Чимеккей сам выглядел немного обескураженным и даже слегка, казалось, был сбит с толку.
— Как вы меня нашли? — спросил он в недоумении, но тут же спохватился и сделал приглашающий жест: — Здравствуйте. Проходите в дом.
В маленьком бревенчатом домике полным ходом шёл ремонт — полы были сняты, со стен сбита штукатурка, так что обнажилась решётчатая основа, из стен торчали обрывки проводов с белой изоляцией. Пожилая женщина, видимо, хозяйка дома, проводила нас в дальнюю комнату — единственную не затронутую ремонтными работами, где мы расселись возле небольшого круглого столика. Через минуту зашёл Чимеккей, уже
