Я считаю, что настал нужный момент, и обрушиваю на министра, через своего непальского переводчика Кайзера Бахадура Тапу, целый ливень вежливых просьб и вопросов. Причем каждый из этих выстрелов я сопровождаю своим искренним и глубоким почтением к Тибету, тибетцами, Далай-ламе и Панчен-ламе. В итоге министр не выдержал такого натиска. Он обещал, что попробует добиться у короля разрешения на въезд в Тибет. Чтобы подстраховаться, на следующий день мы решили устроить почтенный прием в честь министра, который на этот раз ушел без особых подарков, которые мы должны были вручить завтра. Причем, чтобы заинтересовать его, мы подчеркнули, что несколько подарков полагаются лично ему.
Переводчик Кайзер Бахадур Тапа
Подарки для короля, королевы, принцессы и господина министра стали готовить буквально сразу же. Каждый жертвует тем, чем может: овощами, шоколадом, печеньем, соевыми булочками, сахаром, рисом, медикаментами, и другими жизненно необходимыми вещами. Мы отдаем все, в чем сами очень нуждались: кожаные перчатки, шерстяные рукавицы и носки, единственное оставшееся белым полотенце, мыло, которое мы почти не используем, так как оно пахнет цивилизацией, резиновые сапоги и вельветовые гетры. В подарках оказывается даже наш туристический несессер, в котором недостающие бутылочки и предметы заменяются медицинскими коробочками. Верхом аристократизма среди подарков выглядел тюбик крема «Ни-вея». Короче, собранная коллекция должна была вызвать зависть любого модника. Я же пополнил ее воистину королевским пожертвованием — надувными резиновыми матрасом и подушкой. Когда подарки упакованы, мы горды собой. Для нас, достаточно странных людей, не так уж часто настают мгновения в жизни, когда мы полностью довольны. Полное удовлетворение испытываю не только я, но и все мои товарищи. В тот памятный вечер, сидя между палатками и взирая на Канченджанги, я раскурил толстую, хотя и слегка заплесневевшую сигару. У всех отличное настроение. Когда становится почти совсем темно, я собираюсь с мыслями и решаю написать письмо королю Тарингу. Я направляюсь в большой шатер, который мы в шутку называем «немецкой залой», и диктую Кайзеру Бахадуру Тапе:
«Лагерь Гайоканг.
Северный Сикким.
Ваше Величество,сегодня мы имели честь в нашем лагере принимать министра Вашего Величества Нгерпа Чанхла. Мы выражаем искреннюю радость, что нас поддерживают самыми различными вещами чудесной тибетской страны, которая с давних пор является предметом нашего повышенного интереса и моего личного восхищения. Я ценю те возможности, которые выпали мне в предыдущие годы, чтобы путешествовать по восточнотибетской провинции Хан, гдея посетил такие крупные монастыри, как Батанг, Дерчже, Канизе, Сешу, Дзогчен и Чжекундо. Мне также выпала великая честь считать умершего Панчен-ламу своим личным другом. Благодаря этой благословенной дружбе, его святейшество выдал мне паспорт, позволявший посещать владения князей Восточного Тибета. Но во время этой поездки из-за китайско-японского конфликта я не мог въехать в «страну великих ледников» через восточные провинции. С другой стороны, британско-индийское правительство было настолько любезно, что выдало мне разрешение на посещение Северного Сиккима, где я пребываю и в настоящий момент. В действительности мы, как участники немецкой экспедиции, были бы безмерно рады, если бы смогли лично выразить почтение и признательность нашей страны Его Величеству, тибетскому правительству и тибетскому народу. В этой связи я осмеливаюсь покорнейше просить Вас выдать нам благосклонное разрешение на продолжение путешествия в стране вечных снегов и великих ледников. Для меня было бы великой честью и наградой, если бы Ваше Величество было готово дать мне аудиенцию. И я был бы также безмерно благодарен, если бы Ваше Величество смогло сообщить о целях, планах и добрых намерениях нашей экспедиции Высочайшему правительству Лхасы. Мы были бы безгранично рады, если бы смогли в качестве гостей Тибета посетить эту великолепную страну и ее священную столицу Лхасу, как первые представители своего народа. Это письмо будет передано Вашему Величеству нашим первым переводчиком. Одновременно с этим я позволяю себе преподнести Вашему Величеству несколько скромных подарков, которые я прошу принять как знак нашего почтения и уважения к Вашему Величеству, а также к Тибету и тибетскому народу в целом.
С почтением к Вашему Величеству
Эрнст Шефер».К нашему великому стыду, надо признать, что когда утром в половине седьмого министр вновь появился у нас, то мы еще спали. Это произошло отнюдь не из невежливости, а потому, что накануне мы действительно очень устали. После прошедшего длинного вечера я спал как никогда крепко. Мои мысли уже не крутились вокруг «официального разрешения», что само по себе было очень хорошим знаком.
Когда мы сидим при солнечном свете за завтраком, то подмигиваем друг другу. Работа на время отложена. Для короля и министра собрано два мешка подарков, которые водружены на мулов. Когда мы прощаемся с нашим переводчиком, то я, пожимая ему руку, шепчу на ухо, что он должен правильно воспользоваться представившимся нам шансом. Я даю ему недвусмысленно понять, что в случае удачи его ожидает повышение денежного содержания. Министр и Кайзер Бахадур Тапа садятся верхом и вскоре исчезают из нашего поля зрения.
Следующие дни проходят в привычной, казалось бы, для нас работе. Но мы ждем с нетерпением решения.
Краузе и я высоко в горах, под одной из каменных глыб, соорудили себе идеальное убежище, чтобы снимать на фоне огромного ледника золотистых ягнятников и огромных белых гималайских коршунов. Под конец дня с проклятиями вылезаем из нашей тюрьмы, куда мы себя сами заточили на много часов, отряхиваемся и видим Мингму, одного из помощников Краузе.
Мингма приносит весть: Кайзер Бахадур Тапа только что вернулся от короля Таринга. Из суеверия, во власти которых мы оказались в окружении этих детей природы, я позволил спуститься со скалы только моему приятелю. Он уговаривает меня пойти с ним вниз. Но я направляюсь собственным путем, чтобы прихватить для своей коллекции еще несколько небольших птичек. Только когда стало смеркаться, а промозглая погода сменилась мокрыми снегом, который шел вперемешку с градом и дождем, я, преисполненный тревог и ожиданий, гордо спускаюсь в лагерь и позволяю Кайзеру Бахадуру Тапе доложить мне новости.
Он доставил мне от короля большой мешок жирного, но очень вкусного валеного мяса. Все мои приятели собираются вокруг виновника торжества, грызут сухое мясо и внимательно слушают рассказ нашего смелого переводчика, который после трудной поездки был хорошо принят у короля. Его превосходно угощали. В конце рассказа он торжественно достает письмо, написанное собственноручно королем, которое в знак глубокого уважения завернуто в белый шелковый шарф, так называемый «хадак». После этого наш переводчик начинает читать. В письме, написанном тибетскими буквами, говорится, что Его Величество остался доволен подарками и на три дня настойчиво приглашает нас в свою летнюю резиденцию в Доптру. Король просил сообщить предварительно о дате нашего прибытия, так как должна быть проведена подготовка. А также должны были быть урегулированы все вопросы с нашими въездными документами. Ответ на приглашение мы должны были дать желательно в максимально короткие сроки, если возможно, в десять дней, так как Его Величество собирался на паломничество в один из крупных монастырей. Наша радость не знала границ. Мы получили «официальное разрешение». Тибет был для нас открыт. При этом не было никакой необходимости ставить в известность о данной лазейке ни вице-короля Индии, ни британско-индийское правительство. Я воздерживаюсь сообщать об этом даже нашему генеральному консулу, так как он заранее предупредил меня, что Тибет не входит в сферу его компетенции.
Несмотря на то что король пригласил к себе всех пятерых участников экспедиции, визит мы решили нанести вдвоем, чтобы на всякий случай заранее не вызывать подозрений у англичан. Теперь все зависело от того, насколько нам удастся воспользоваться приглашением, чтобы не прослыть в глазах короля бестактными или невежливыми. Дабы добиться своих целей, мне показалось логичным придерживаться золотой диплома-тичной середины. Не могу не отдать должное моим замечательным товарищам: они, видя необходимость для меня этого визита, сами от него отказались. Было решено: в Доптру я отправлюсь один, чтобы, во-первых, выразить наше почтение королю, а во-вторых, чтобы вести переговоры о нашем посещении Лхасы. Только продолжение нашего путешествия стоит того, чтобы пуститься в этот рискованную поездку. Из-за недостатка времени в выборе своего спутника я отдаю предпочтение Краузе, фотографическое мастерство и кинематографическое умение коего мы оцениваем как самые важные навыки, могущие быть ценным дополнением к переговорам, которые предстоит вести лично мне. Визит к королю Тарингу должен был стать нашим триумфом. И он станет нашим большим успехом.
