– А мог бы ты выручить меня и сделать настоящий меч? – с надеждой спросил я.
– Нет проблем, – улыбнулся он.
– Понимаешь, – сказал я, – настоящему воину меч очень необходим – он в сновидениях пробивает мечом Путь к свободе. А я остался без оружия.
– Через неделю, – сказал цыган, – я принесу меч и положу его у твоих ног.
– Вот это я понимаю, – улыбнулся я.
– А за это, – сказал цыган, – ты научи меня, как овладеть мечом в сновидениях.
– Нет проблем, – ответил я и похлопал его по плечу.
Через девять дней двуручный никелированный меч с ажурной рукоятью был готов, оставалось только унести его с завода. Цыган пообещал, что вернется в шесть вечера, уже с мечом. Но время шло, стемнело, а его все не было.
– Наверное, задержали на проходной, – предположил Петрович. – Или по дороге он попался милиции…
Не дождавшись нашего друга, мы заснули тревожным сном, а в пять утра послышался условный стук в окно. На пороге появился дрожащий от страха мой ученик. Он сел на стул, тяжело дыша, совершенно расстроенный.
– Где же меч? – тихо спросил я.
– Пришел я к вам на два часа раньше, с мечом, завернутым в ковер. Все было тихо, спокойно. Только спрятал я меч в диван, на котором ты сидишь, как услышал яростный стук. Это управдом вместе с участковым барабанили в дверь, крича: "Открывай, мы знаем, что ты здесь".
Я затрясся от страха: если найдут меч, то мне крышка. Управдом кричал сквозь ставни: "Вы не имеете права жить в этом доме, немедленно откройте дверь".
Через час им надоело торчать перед дверью, а взламывать дом не решились – вдруг там никого нет. И они ушли.
Я подумал: "Здесь опасно хранить меч, увезу-ка я его к своей бабушке, на другой конец города".
– Тебя засекла астральная полиция, – сказал я. – А дальше что было?
– Пришел я к бабушке и спрятал меч в диван, на котором она спит, и пошел в магазин купить ей хлеба. Полчаса меня не было, а когда вернулся, увидел, что возле дома – толпа и менты. Меня заметили, бросились за мной, но я сбил их со следа.
Ночью я узнал через верного друга, что случилось. Как только я ушел за хлебом, бабке стало плохо, и она вызвала "скорую помощь". Скорая забрала ее через десять минут. А соседи, думая, что бабка померла, взломали квартиру. Они подозревали, что старая цыганка хранит в доме золото, открыли диван и вместо золота нашли меч – тут и вызвали милицию.
И только сейчас я добрался до тебя. Теперь меня ищут, и я собираюсь бежать к своим родичам в дальнее село.
Цыган снял с руки золотое кольцо:
– Возьми, тебе пригодится больше, чем мне. Родичи у меня богатые, я не пропаду
И, открыв дверь, быстро растворился в предутреннем тумане.
– Вот это настоящий друг, – произнес Петрович.
Днем мы вышли в город, пытаясь дозвониться до Джи. На пешеходном переходе у почтамта на нас вылетела из-за поворота на огромной скорости белая "Волга". В последний момент я со всей силы выдернул испуганного Петровича из-под летевшей на него машины.
– Это знак, что тебе надо немедленно убираться из города, – сурово произнес я.
– Пожалуй, ты прав, – побледнел Петрович и тут же отправился на вокзал.
Посадив его в первый поезд, отправляющийся в Москву, я на прощанье сказал:
– Передай Джи, что я без денег не вернусь.
Я решил разведать, что творится у Вячеслава, и отправился к нему домой. В окне горел свет. Я с большой осторожностью заглянул – и, к своему удивлению, увидел Вячеслава – он, как ни в чем не бывало, пил чай.
– Я уже тебя жду целый час! – воскликнул он.
– Так кто же знал, что ты уже дома, – обрадовался я.
– Такие люди, как я, находят выход из любой ситуации.
– Как тебе удалось выкрутиться из лап мафиози? – с уважением глядя на него, спросил я.
– Пришлось поделиться своими доходами, но я с ними еще разберусь. Дай мне время окрепнуть – и полетят их буйные головы. Я только что вернулся из колхоза. Председатель, поартачившись, выдал все деньги. Но, правда, для начала пришлось его немного припугнуть. А местные ханыги на новой остановке уже успели отбить крылья нашим гусям, – зло добавил он, – пришлось восстанавливать их заново.
Я провел в городе еще несколько дней. Голден-Блу уехала в Москву к Сильверу, Ника навсегда вышла из игры, променяв Школу на горизонтальную жизнь в Питере. А я, получив свою долю, выехал в Москву продолжать обучение. Теперь я был спокоен за свое ближайшее будущее.
Удобно устроившись на верхней полке, я достал из сумки тетрадь и прочел последние комментарии к сказке "Кот в сапогах":
"22 октября 1979 г . Хабаровск, река Амур.
А между тем Кот бежал все вперед и вперед, пока не увидел на своем пути жнецов, работающих в поле. "Эй, добрые люди! – крикнул он, – если вы не скажете Королю, что все эти хлеба принадлежат Маркизу де Карабасу, так и знайте: всех вас изрубят в куски, словно начинку для пирога!"
Через минуту к жнецам подъехал Король и захотел узнать, чьи поля они жнут. "Поля Маркиза де Карабаса", – ответили жнецы. И Король опять порадовался за господина Маркиза. А Кот все бежал и бежал впереди кареты и всем, кто попадался ему навстречу, приказывал говорить одно и то же: Это дом Маркиза де Карабаса, это мельница Маркиза де Карабаса, это сад Маркиза де Карабаса. Король не мог надивиться богатствам молодого Маркиза.
Комментарий: Итак, территория Людоеда отвоевывается Котом – рабочей группой – для подлинного правителя – Маркиза. Прежнее людоедское правление сменяется новым, мистическим Царствованием обновленного Человека, достойного вступить в алхимический брак с Королевской Дочерью; и, тем самым, Человек обретает "Царя в Голове" (то есть в Замке), сам становится Владыкой собственного грандиозного Микрокосмоса.
Итак, продолжаю тему Перехода от Двойки – состояние Человека-Профана, где все, что было сегодня плюсом, завтра превращается в минус, и наоборот, то есть состояние психической неопределенности, безответственности, неустойчивости, прокручивания одних и тех же тупиковых шаблонов – к Тройке, то есть само-посвящению, ибо Треугольник – это грань Герметической Пирамиды. Человек, достигший этого Уровня, постоянно, во всех плохих ( – ) или хороших (+) Ситуациях идет к Возвышенной цели Нейтрализации этих двух Полюсов Человеческого Бытия. Любые противоречия, Хаос, Маразм, Свинец он превращает в Гармонию, Строгость, Порядок, Золото; он устойчив в круговороте событий, или в трясине вялотекущей апатии, приближаясь, таким образом, к Четверке, к Квадрату, к Кресту. Здесь изображены четыре стихии: Земля, Вода, Воздух, Огонь, в каждой из которых необходимо достичь Тернера изысканного равновесия."
Глава 7. Женская инициация
Получив импульс мистического вдохновения, я сладко заснул, надеясь в сновидении переосмыслить прочитанное. В десять часов утра поезд уже подъезжал к Киевскому вокзалу, разгоняя сизый туман. Улицы припорошил рано выпавший снег. Я выскочил из вагона и как можно скорее помчался к Джи и Фее. Мне так не хватало их тонкости, через которую проявлялась вибрирующая полнота Вселенной. Я почувствовал, как сильно устал от кремневых ситуаций города Дураков.
"Жаль, что многие люди не догадываются, что есть высшие миры", – подумал я.
После долгих звонков дверь отворила Фея, с прической пажа, похожая на цветок на высоком стебельке. Ее зеленоватые египетские глаза блеснули потусторонним светом и снова стали обычными, а на губах появилась добрая улыбка.
– Ну заходи, скиталец, – зазвенел ее золотой, с переливами, мелодичный голос, – вижу, что настрадался на чужбине.
Не успел я переступить порог, как появился улыбающийся Джи.
– Жив братушка, – сказал он и обнял меня, – и я почувствовал, как мгновенно расплавляется мое заледеневшее сердце.
Я вытащил из сумки копченую курицу и пару бутылок вина – красной "Лидии" – и под одобрительным взглядом Феи водрузил все на стол, из-под которого, как из норки, высунулась вдруг заспанная физиономия Гурия.
Он подозрительно посмотрел в мою сторону и тут же скрылся под столом, но запах аппетитной курицы выманил его обратно.
– Я думал, ты уже не появишься, – несколько вызывающе прошептал он, дежурно пожав мне руку.
– Ты, я вижу, ловко устроился, – бросил я, – тебе очень подходит это место.
– А тебе если и придется здесь остаться, то спать ты сможешь только на потолке, – и глаза его утонули в колючем холоде.
– А ты хорошо смотришься в роли дворового пса! – разозлился я. – Как юркий хамелеон, отсиживаясь в тылу, подстроился под хозяев, в то время как другие сражались на баррикадах…
– Петрович, налей-ка нам лучше вина, а курицу подай на фарфоровом блюде, – заметил Джи, пододвигая к столу высокий кожаный стул сталинских времен. – А ты расскажи нам о своих замечательных приключениях.
