– А кто эта важная фигура? – заинтересовался я.
– Ну, тебе еще предстоит узнать, – хихикнул Петрович.
– Так вот, в молодости Гиацинта была женой Али – одаренного философа, – отвечал Джи, поглядывая на меня, – известного всей андеграундной Москве. В их доме в Очаково постоянно собирались талантливые мистики. Гиацинта тщательно ухаживала за эзотерическим салоном и втайне гордилась причастностью к тайным потусторонним собраниям. Она готовила еду, наливала чай, держала эзотерический салон в идеальной чистоте и постепенно многому научилась у захожих мэтров, превратившись в изящную мистическую даму. Она прекрасно владеет сталкингом и художественным слогом.
Весть о новой восходящей мистической звезде достигла ушей самого Адмирала. Он весьма заинтересовался одаренной особой и однажды позвонил ей от ближайшего метро и попросил прийти по очень важному делу. С тех пор Гиацинта так и не вернулась домой. Она объявила Адмирала своим мистическим Королем на год. Госпожа Гиацинта весьма необычная дама – она воспитанница московского андеграунда.
– Я так рад, что не знаю, как вас отблагодарить, – воскликнул я, быстро поднимаясь со стула.
– Если все пойдет хорошо, то она возьмет тебя на обучение. А теперь нам пора выходить.
Джи быстро оделся и выскользнул на улицу, а я опрометью бросился за ним. Лишь через два квартала мне удалось нагнать его.
– Не зайти ли нам в обувной магазин? – вдруг сказал он. – Ты бы помог мне выбрать подходящие зимние ботинки. А для воспитания алертности поручаю тебе проследить за нашими сумками.
– А как же госпожа Гиацинта? – потухшим голосом спросил я.
Зайдя в магазин, Джи поставил свою сумку под низкую скамью и, выбрав черные немецкие ботинки, стал тщательно их примеривать. А я поставил свою сумку с документами рядом с его и стал ходить из стороны в сторону, маясь от ожидания и магазинной духоты.
После долгой примерки Джи недовольно встал:
– Люблю немецкую обувь: у нее подошвы не отлетают в течение нескольких лет. Но эта пара слишком мала.
Надев свои старые башмаки, он вышел на улицу, а я выскочил за ним.
"Никто и не догадывается о том, как мне повезло, – размышлял я. – Следовать к Абсолюту за настоящим Мастером – это редкая удача". Вдруг мой взгляд наткнулся на местного идиота. Он бестолково стоял на тротуаре и напряженно изучал прохожих, вертя головой и раскрыв рот, но когда увидел меня, то вдруг стал отчаянно крутить пальцем у виска, показывая, что и я дурак. Возмущаясь его наглостью, я хладнокровно последовал за Джи.
У дверей небольшого театра на окраине, где работала Гиацинта, Джи остановился, тщательно осмотрел меня и, покачав головой, поинтересовался:
– А где наши сумки, которые я поручил тебе?
Тут я с ужасом обнаружил, что обе сумки бесследно исчезли.
– Как теперь мне ходить по Москве, – вскричал я, – без денег, паспорта и драгоценнейших записей!
– Так-то ты помнишь себя, – сокрушенно добавил Джи. – Какой же бестолковый ты ученик!
Тут я осознал всю свою нелепость. Лицо Джи стало очень суровым, и он трагически произнес:
– Если не найдешь моих документов – то, считай, твое обучение закончилась. И напрасно ты не обратил внимания на знак.
– Какой еще знак? – машинально ответил я. – Да не было никаких знаков!
– Местный дурачок на дороге не зря показывал, что у тебя последние мозги отшибло от приближения к прекрасной Гиацинте, – объяснил он.
– Какой же ты самонадеянный индюк, – сказал незнакомый голос за спиной.
Я резко обернулся, но никого не было. Только вдалеке, как в замедленном фильме, ползли по шоссе машины, еле шевелились редкие прохожие, и совсем медленно падал черно-белый снег.
И только тогда ко мне вернулась память – я вспомнил, что сумки остались в магазине, – там Джи искал ботинки, в которых он мог бы легко шагать через тернии к звездам.
Добежав до магазина, я взволнованно распахнул дверь – сумки, как ни в чем не бывало, стояли под скамьей. Моему счастью не было конца. Когда я вернулся к театру, Джи сидел на ступеньках у входа и посмеивался надо мной:
– Страж порога проверял тебя на вшивость, и если бы не уличный дурачок, то неизвестно, в чьих карманах оказались бы наши деньги и документы.
– Но почему я до сих пор не умею разбираться в знаках? – сокрушался я.
– Да потому, что ты самоуверенный ослик, – ответил Джи.
Мы не спеша поднялись на последний этаж и остановились возле неприметной двери. Джи толкнул ее, и она, певуче скрипнув, отворилась.
В мягкой полутьме комнаты я увидел огромное зеркало в старинной раме, в котором отражалась дама лет тридцати с королевской осанкой, в длинном платье из розового шелка.
– А это что за явление? – спросила она с удивленным высокомерием.
– Хочу представить тебе своего нового ученика, – широко улыбнулся Джи.
В руках королевы был большой и тяжелый утюг. Она стояла у гладильной доски и разглаживала складки черно-золотого пышного наряда. Я слегка поклонился и заметил, что нахожусь в странном закулисном пространстве. Под потолком, на длинных шпалерах, были развешаны бархатные камзолы, плащи, рыцарские доспехи, длинные платья со шлейфами. Костюмов было много, как людей на площади в праздник, и они напоминали о давно ушедших временах. Тонко вьющиеся волосы окружали лицо Гиацинты черным облаком, ниспадая на воздушный, как пена, кружевной воротник.
Я долго не мог отвести взгляда от ее прекрасного лица, неуловимо похожего на венецианскую карнавальную маску.
– О Маэстро, – нежно пропела Гиацинта, – вас ждут бархатные одежды принца Гамлета. А вашему ученику подойдет костюм мушкетера.
Облачившись в средневековый наряд, Джи завел увлеченную беседу с Гиацинтой на непонятном птичьем языке, который состоял из тонких намеков, едва уловимых взглядов и заливистого смеха. Я, в одежде мушкетера, наблюдал за ними в стоящем напротив темном зеркале. Вдруг в моем сознании вспыхнула яркая картина из прошлого.
…Я стою на каменной стене величественной крепости и вижу, что осаждающие воины уже преодолели крепостной вал и с криками взбираются на стены старого замка. Отряд рыцарей отчаянно защищает свою крепость, отражая удары неприятеля. Но вот сильный вражеский отряд поднялся по длинным лестницам на каменную стену и стал теснить ряды защитников. Вдруг среди отступающих появилась стройная девушка и устремилась вперед с развевающимся знаменем. Раздался боевой клич; рыцари, воспрянув духом, с новой силой бросились на противника. В огромный ров полетели с высокой стены сраженные враги, обагряя кровью холодную синеву воды…
Я очнулся от своего видения только тогда, когда Джи спросил:
– А не слабо ли тебе, прекрасная Гиацинта, взять моего оруженосца на обучение? Ибо то, что он считает обучением, на самом деле лишь сироп и греза. А у тебя он сможет пройти школу настоящего сталкинга.
Гиацинта впервые внимательно посмотрела на меня:
– Только из уважения к вам, дорогой Маэстро.
– Тогда, с вашего разрешения, я покину вас, – сказал Джи, поднимаясь с драпированного кресла.
События развивались так быстро, что я не успевал осознавать происходящее. От возможности обучаться у прекрасной дамы у меня перехватило дыхание. Джи исполнил мою тайную мечту, и я был бесконечно ему благодарен.
– Теперь, молодой человек, вы поступаете в мое полное распоряжение, – произнесла учительским тоном Гиацинта. – И не смотрите так пристально на меня, – добавила она и вернулась к своей работе.
Я издали тайно наблюдал за ее изящными движениями.
Прошло не меньше полутора часов. Я не осмеливался мешать Гиацинте, а она приводила в порядок костюмы, снимая их длинной палкой с вешалки под потолком, уносила куда-то яркие вороха одежды и снова возвращалась. Я все думал, как заговорить с ней. Наконец Гиацинта окончила работу и, бросив на меня изучающий взгляд, произнесла:
– Вы когда-нибудь выйдете из своего молчаливого ступора?
– Да, конечно, – растерялся я, вскакивая со стула. – Дело в том, что вы ничего обо мне не знаете…
– Не такая уж ты важная фигура, чтобы тобой интересоваться, – резко ответила она. – Ну что ты опять уставился на меня? Неужели собрался выйти в город в костюме мушкетера?
Я бросился переодеваться. Гиацинта нервно стояла у двери в неопределенном ожидании.
Теперь, в простом зимнем пальто и белой шапочке, она выглядела как строгая школьная учительница.
– Вот, свалился на мою голову еще один эзотерический недоносок, – ворчала она, быстро спускаясь по бетонной лестнице.
– А куда мы, собственно, направляемся? – спросил я, чтобы прервать тягостное молчание.
– Как это куда? Мы идем к моему бывшему мужу Али.
– Я много наслышан о суровом характере Али, – смутился я, – и меньше всего мне хочется появляться у него дома в такое позднее время, да еще с дамой его сердца.
