– За эти месяцы мне пришлось так много пережить и испытать, – начал я, – что до сих пор не могу прийти в себя.
– Но зато ты получил недостающий жизненный опыт. Ты ведь пятнадцать лет просидел в кладовке, так ничего и не узнав о жизни. Теперь ты готов для следующего этапа обучения.
Под любовные песни Алеши Дмитриевича я стал рассказывать о своих приключениях, чувствуя себя весьма значительной персоной.
Джи некоторое время внимательно слушал меня, а потом заметил:
– Как я вижу, в городе Дураков ты набрался горделивых бесов, и теперь придется их долго из тебя выпаривать.
– Вы меня обижаете, – улыбнулся я. – Мне кажется, я заслужил большего: ведь теперь мы спокойно проживем полгода.
– Ты немного не дотягиваешь до героя волшебной сказки, – усмехнулась Фея.
– Тебе Луч показывал столько знаков в городе Дураков, а ты так ничего и не понял, – добавил Джи. – Потерял алертность и отстраненность от событий, слился с грубой ситуацией и тут же попался как кур во щи. Ряд приближающихся смертей плюс череп в окне должны были остановить твое нагловатое продвижение к видимому успеху. Последний знак – череп на заднем окне легковой машины – был точкой в длинной цепи твоих ошибок. Предупреждение тебе было дано через своих, орденских людей. Так действует знаковая система Луча. Я поражаюсь твоей наивной безответственности. Но, тем не менее, ты получил неплохой урок. За повышение уровня своего бытия приходится иногда дорого платить.
– Да ты еще не все заплатил, – оскалился Петрович, обгрызая куриную ножку.
– Что-то ты не в меру осмелел, – недовольно сказал я. – В городе Дураков ты шел за мной след в след, избегая смерти.
– А здесь не ты правишь балом!
– Ну и разговорчики у вас, – поморщилась Фея.
– Мне вас жаль, – разочарованно обронил Джи. – Сколько над вами ни работай, а толку мало. Из-за ваших негативов мы не можем построить мужской мистический треугольник.
– Прошу прощения, – потупив глаза, произнес я, – видимо, еще не отслоился от тяжелой кармы города Дураков.
– Да, твои свинцовые образования придется расплавлять в алхимическом тигле Школы не один год, – покачала головой Фея.
– А я хотел было начать с вами построение средневекового алхимического пространства, – с сожалением произнес Джи и строго посмотрел на нас.
Мы с Петровичем тут же притихли.
– Для того чтобы войти в алхимическое пространство, вам необходимо пройти обучение у Адмирала. Без его водительства вы никогда не поймете суть Алхимии. То, что может с вами сделать Адмирал, никто не сумеет сделать. Только он может посвятить вас в тончайший психологический лабиринт мистического андеграунда. Его алхимические баллады имеют прямое отношение к построению средневекового пространства.
Но отыскать Адмирала не так-то просто, а вам необходимо провести в его драгоценнейшем окружении, по меньшей мере, месяц, иначе вы ничего не поймете и не оцените.
С вами должна произойти определенная алхимическая трансформация, но это отдельная долгосрочная задача. А в ближайшее время нам предстоит исследовать глубинку России. Мы создадим маленькую группу из нас троих и начнем двигаться против течения, попытаемся выйти из коллективной судьбы.
В принципе, Европа является наилучшим местом для исполнения наших планов, но мы пока не можем в нее проникнуть – займемся ею позже, когда ваш уровень бытия достаточно возрастет.
– Какие прекрасные перспективы, – восхитился я, – но нам с Петровичем на первое время хотя бы в Москве пристроиться.
– Нам лучше вас держаться, – добавил Петрович, – что нам Европа без вашего присутствия?
– Где вы, там для нас и центр мира, – медленно произнес я и отпил глоток вина из высокого бокала.
Я чувствовал, как моя душа оживает и расправляет крылья в комнате Джи. Со времени моего отъезда здесь многое изменилось. На стенах появились новые картины. На одной из них я увидел легендарную Атлантиду и вспомнил слова Джи о том, что Фея пришла к нам оттуда, через Египет и другие культуры. Затонувший город, рыбы, плавающие вокруг погруженных в воду башен, создавали особую таинственную атмосферу.
На другом полотне написаны были развалины древнего храма, стоящего на высокогорном плато. Заходящее солнце фиолетовыми лучами освещало руины, и на стенах проступал лик Хранителя Святилища. Он давно умер, его нет на физическом плане, но он всегда присутствует на тонком, незримо охраняя место Божественного Откровения.
– Обычные люди видят только то, что происходит на толстом плане, на планете Земля, – сказал Джи. – Но почти никто из людей не имеет понятия о том, что происходит на другом плане, более тонком, который иногда называют духовным планом. Он существует где-то вблизи поверхности земного шара. Надо отметить, что Фея прекрасно видит тонкий мир, находясь в нашем, грубом, земном, и прекрасно видит земной мир, находясь в тонком. Она описывает в своих картинах взаимодействия и взаимные влияния между одним и другим планом. Поэтому ее картины необычны и мало кому понятны, хотя они несут в себе удивительное знание.
Я перевел взгляд на третью картину. На ней был изображен Великий Космический Джокер – вечный шут, игрок. На плече он нес сумку, голову его украшал дурацкий колпак, а одежду – аккуратные заплатки. Правой рукой он опирался на куб со знаком нулевого Аркана. Вдалеке, через черный пруд – тщету мирских желаний, как объяснила Фея, – находилась разрушенная крепость. Все это придавало картине особый, печальный и романтический вид.
– Посмотри, – сказал Джи. – Над разрушенным замком парят два Ангела. Один – посланник Солнца, другой – посланник Луны. Эти Ангелы держат в руках весы добра и зла. Великий Космический Джокер всегда находится между добром и злом, и чаша весов не перевешивает ни в одну, ни в другую сторону. Рядом с Солнечным Ангелом ты видишь лестницу, ведущую вверх. Это значит, что сотворчество с Солнечным Ангелом позволяет человеку взойти на Небо, возвыситься и обитать на земном и на тонком плане одновременно.
– Каждый образ приходит ко мне с тонкого плана, – сказала Фея. – Если ты настроишься на мои картины, ты войдешь в контакт с теми, кто изображен на них. Эти таинственные сущности – лики стихий, незримые учителя, монахи Небесных Братств – недоступны взору обычных людей.
И вдруг я увидел город Дураков и все свои приключения словно картинку в перевернутом бинокле – далекими, ничтожными и более не стоящими внимания.
– В данный момент человек отклонился от своего первоначального типа, – произнес Джи. – Человек должен быть жителем Космоса. Наша цивилизация лишила человека сущностных качеств, разрушила связь с его внутренним Космосом. Она сделала его безликим, жалким придатком социума.
Мы же пытаемся воспитать новый тип человека, который мог бы стать коллективной монадой. Это означает, что один человек может объединить в себе двенадцать разных типов людей или суметь наладить глубокий внутренний контакт с двенадцатью сущностями, представляющими все знаки Зодиака. В Космосе в данный момент делается ставка на сыгранную команду, в которой нет места расколу. Для вас я являюсь сталкером во все внутренние пространства. Я попытаюсь провести вас к коллективному человеку. Я могу сделать из вас коллективную монаду, способную вместить в себя понимание двенадцати типов людей, двенадцати знаков Зодиака.
– Мне не совсем понятно, что значит построить средневековое пространство, – сказал я, постепенно настраиваясь на волну Джи.
– Средневековье – это создание мистического двора, это стиль ретро. Только в средние века Космос мог свободно проявляться на Земле. Мы можем создать мистический двор пока только в небольших компаниях. Мы можем разыгрывать маленькие театральные сценки, чтобы заискрилась жизнь и всем стало интересно. Мы попробуем создать ситуацию тайн Мадридского двора. Все должны заинтересованно забегать, начать интенсивно шушукаться по углам, ревновать, любить – тогда начнется настоящая жизнь. А то наши дамочки увяли и потухли, нет в них жизни, огня, сидят все по норкам и тоскуют.
– Я чувствую в ваших словах скрытую энергию к действию, – сказал я. – Благодаря им я вспоминаю, для чего родился.
– Пожалуй, ты готов к новому витку алхимического лабиринта, – произнес Джи, таинственно поглядывая на меня.
– А почему не я? – вспыхнул Петрович.
– Потому что тебе, дорогой Петруша, еще надо закалиться на южном фронте, а затем уж отправляться на северный – слаб ты еще.
– Зато необычен и гениален, – вставил Петрович.
– А тебя, брат Касьян, хочу познакомить с одной довольно важной фигурой мистического андеграунда – госпожой Гиацин-той. Надеюсь, она окажет на тебя должное влияние.
– А кто эта важная фигура? – заинтересовался я.
