Ознакомительная версия.
Я задумался. Мексиканцы не были похожи на телохранителей. Мне будет нелегко объяснить Делии (да и всем остальным), почему эти экзотические персонажи постоянно крутятся рядом.
– Не переживай: особого беспокойства тебе их присутствие не доставит, – прочитал мои мысли Кастанеда. – Ты даже не будешь замечать его, не говоря уже о других. Маги обнаруживают себя, лишь когда того требуют обстоятельства; а обстоятельства, к счастью, требуют этого довольно редко. Но обезопасить тебя я должен. Я не ожидал, что на тебя снова нападут – а это случилось.
– Но ведь я отбил атаку! И как! – с легкостью! Мне вообще не было страшно, даже забавно, – в этот момент я очень гордился собой.
– В том-то и беда. – Кастанеда покачал головой. – Тебя теперь принимают за настоящего мага. Ты должен был дать себя ударить, Яков.
– Как? – изумился я. – Мне нужно было поддаться нападающему? А если бы он меня убил?
– Да. Он не собирался тебя убивать – только припугнуть. В результате ты сам напугал его… до смерти. Уж если ты вступил в магическую схватку, надо было довести ее до конца и добить соперника: так решились бы сразу все проблемы, хотя тебе и пришлось бы срочно лететь в Нью-Йорк… на похороны родственника.
– Постой, постой, Карлос… – до меня начало кое-что доходить. – Уж не хочешь ли ты сказать, что мой дядя Джордж и есть тот нападавший маг?
– Причем из самых могущественных, – сказал он. – Единственное, что может тебя уберечь – его страх. Сейчас он тебя очень сильно боится; но я совсем не уверен в том, что так будет всегда. Как только он выяснит твое истинное положение среди магов, ты останешься с ним один на один – в лучшем случае.
– В лучшем случае? Как это понять?
– Так, что он может объединиться против тебя с другими магами – и тогда тебе точно придет конец. Вот почему Хесус и Фернандо должны охранять тебя. Сколько это продлится, я не знаю. Возможно, несколько дней, а, возможно, и несколько лет. Во всяком случае, сегодняшнюю ночь они проведут в твоем номере, тем более что его размеры вполне позволяют принимать гостей.
* * *
Я устроил обоих донов в спальне: кроме кровати, там был еще и диван, а сам переместился в гостиную. Мы прекрасно провели остаток вечера: и дон Хесус, и дон Фернандо оказались интересными собеседниками, умными и тактичными. Очень давно общение не доставляло мне такого удовольствия.
Мы уже готовились ко сну, когда раздался телефонный звонок. Звонили со стойки регистрации. Меня предупредили, что в мой номер направляется джентльмен. Хесус и Фернандо среагировали моментально. Они попросту исчезли. То есть я понимал, что они находятся рядом, но обнаружить их не представлялось возможным: они в самом прямом смысле слова растворились в воздухе.
Моим поздним визитером был дядя Джордж: в руках он держал бронированный кейс внушительных размеров. Бестфренд пришел меня покупать. Я помнил слова Кастанеды о том, что главное оружие против него – его собственный страх, а потому не стал делать вид, что огорчен дневным инцидентом.
– Мне кажется, мы договорили, – сказал я, усиливая первое внимание слева и сзади (союзник был рядом).
– Яков, мой мальчик, не сердись, – тяжело произнес он. – Я не хотел сделать тебе ничего дурного.
– Вот как? – усмехнулся я. – А мне показалось – наоборот.
Он посмотрел на меня исподлобья; в его взгляде я уловил смесь страха и восхищения.
– А птенец-то неплохо оперился, – процедил Бестфренд. – Признаться, подобной прыти я от тебя не ожидал. Но тем лучше, – он вдруг оживился. – Значит, мы с тобой на одной стороне.
– Не уверен, дядя. Ты зря принес деньги: я повторю тебе то же, что говорил днем. Оболы находятся у меня на сохранении. Ни отдать, ни продать я тебе их не могу.
– Погоди, Яков, не забегай вперед. Сначала послушай меня. Я пришел только для того, чтобы ты меня выслушал – ты же можешь сделать дяде это маленькое одолжение?
– Хорошо. Но без этих твоих штучек, пожалуйста, – не без некоторой угрозы сказал я.
– Конечно, конечно! – засуетился Джордж. – Я уже понял, кто ты такой, и – поверь – не имею ни малейшего желания мериться с тобой силами. Зачем попусту расходовать то, что можно объединить?
– Слушаю тебя, дядя.
– Все, чего я желаю, Яков, – вкрадчиво начал он, – показать, какой великий шанс выпал нам обоим. Да! – лукавить не буду: я здесь имею большой интерес… Но путь, который сейчас открылся перед тобой, приведет тебя к такой власти, о которой ты даже не догадываешься. Яков, я знаю, как ты пролетел с отделом закладных… однако поверь: все эти карьерные перспективы, что сейчас кажутся тебе ошеломляющими, – ничто по сравнению с тем образом жизни, который ты сможешь вести, если согласишься на сотрудничество. Ты увидел кейс и решил, что я принес тебе деньги? О нет: я вовсе не собираюсь покупать у тебя оболы. Ты не хочешь расставаться с ними? – понимаю. И не расставайся! Держи их при себе, они твои, я признаю это; только употреби их грамотно, используй их Силу для нашего общего дела.
– А в чем же заключается это ваше дело? – спросил я.
– Совсем скоро поймешь, сынок, совсем скоро! – радостно воскликнул Джордж. – А сейчас позволь один вопрос. Много ли тебе известно об этих оболах?
Я пожал плечами.
– Обрядовая монета, в Древней Греции ее клали под язык умершему – считалось, что без этой платы Харон не перевезет его душу через Стикс… Что-то нужно знать еще?
– Тогда я тебе расскажу, – доверительно сказал он. – Это огромная тайна, которую никто из непосвященных знать не должен. Ты не найдешь этого ни в одной летописи – знание передавали из уст в уста два тысячелетия с небольшим… Обол действительно был похоронной монетой, но именно эти оболы – особые. 1 марта 86 года – до нашей эры, естественно – римляне под командованием Луция Корнелия Суллы заняли Афины. Город был разграблен, тысячи мирных жителей убиты; многие, не дожидаясь жестокой расправы, покончили с собой. Летопись сообщает, что Сулла прекратил разбой, когда занял Акрополь и увидел все его прекрасные храмы, статуи и жертвенники. Его высокопарная фраза – «Милую живых ради мертвых» – на разные лады повторялась историками, но истинный ее смысл понятен лишь единицам. Слова были истолкованы в том смысле, что Сулла, восхищенный великой культурой Греции, не стал уничтожать город до конца… Однако никому в голову не пришло, что этому беспощадному тирану с грубой душой солдафона было плевать на всю великую культуру. Не культура его остановила, а нечто другое… В одном из храмов Акрополя он встретил жреца, который умолял его пощадить город, и за это пообещал открыть ему тайну вечного процветания. После разговора со жрецом Сулла повелел собрать дань с сорока самых именитых и богатых семей. Но вовсе не золото было данью: с каждой семьи Сулла взял один погребальный обол. Эти сорок оболов были помещены в шкатулку, сделанную из древесины священного кипариса, который срубили в роще Аполлона. Когда оболы покинули Грецию, вместе с ними из страны ушла Сила. Прошло две тысячи лет – а Эллада так и не оправилась от этого удара. После Суллы же Риму ничто не угрожало. Он пал лишь когда из него были вывезены оболы, вместе с некоторыми другими предметами Силы… Эти деньги, сынок, заряжены энергией преуспевания и власти. Такой власти, которая не зависит ни от состояния рынков, ни от погодных катаклизмов, ни даже от смерти их владельца. Потому что источник их Силы находится далеко за пределами этого мира. Главное – научиться эту Силу использовать. И я могу тебя этому научить. У меня есть кое-какие навыки обращения с магическими артефактами.
– Хочешь сказать, у тебя есть еще нечто подобное? – тихо спросил я.
– Разумеется, Яков. Вот, взгляни, – он положил кейс на журнальный столик и откинул крышку. Внутри кейса находились несколько отсеков, покрытых стеклянной пластиной. В этих отсеках лежали самые разные предметы: монеты, пули, бусины, перья, истертые долларовые бумажки, куски какой-то породы, керамические обломки, раковины….
– Все это – деньги Силы, – пояснил дядя Джордж. – И неважно, что на большинстве их нет ни герба, ни номинала. Вот с этого самородка, найденного в Северной Каролине в 1799 году, началась золотая лихорадка. Первое золото Америки! А это – стеклянные бусины и пара ножей, за которые у индейцев был куплен Манхеттен. Вот эти перья – сродни оболам: индейцы племени чимарико втыкали их в волосы умершим – плата духу, который возносит душу от земли на небо… А за эти пять долларов ученый-антрополог Хайт купил у эскимосов персонального духа – да, и духи тоже продаются!
Бестфренд подробно истолковал мне значение каждой группы артефактов. По его словам, все они были исполнены Силой; да я и так это ощущал: как только он открыл кейс, меня накрыло потоком энергии. Я чувствовал отвратительную щекотку в каждой клетке тела. Мне пришлось подключить все свои внутренние резервы, чтобы удерживать первое внимание слева и сзади. Если бы я хоть на секунду ослабил концентрацию – лавина Силы, исходящая от кейса, раздавила бы меня как мошку. И это при том, что позади стоял союзник, а где-то совсем близко находились два мага, защищающих меня!
Ознакомительная версия.
