Позже Ла-Вей расскажет, что именно в карнавальной группе он получил свои первые уроки циничного отношения к религии, убедившись, что жизнь, казалось бы, вполне набожных людей представляет собой обман и притворство. Увидев, как одни и те же люди посещают стриптиз-шоу и забавляются с проститутками, а потом идут в церковь, где истово молятся, а потом снова посещают бордель, Ла-Вей воспринял это как вполне обычное явление.
В 1948 году, когда Ла-Вей подрабатывал в ночном клубе тапером, он познакомился с танцовщицей Нормой Мортенсон – в будущем известной под именем Мэрилин Монро. Их роман со слов самого Ла-Вея был кратковременным, но очень бурным. Через много лет после этого Ла-Вей получил по почте плакат-календарь с полуобнаженной Монро и размашистой надписью: «Милый Тони, помнишь ли ты все это? С любовью, Мэрилин». Умиленный Ла-Вей тут же назвал свою бывшую любовницу «сатанинской мадонной XXI века», до которого она, впрочем, не дожила…
В 1951 году, когда ему исполнился 21 год, Ла-Вей ушел из карнавального шоу, решив заняться чем-либо посерьезнее, и поступил на факультет криминологии городского колледжа в Сан-Франциско, по окончании которого он начал работать фотографом в департаменте полиции. Именно здесь он столкнулся с худшими проявлениями человеческой натуры, впечатления от которых внесли свой вклад в формировании его дальнейших взглядов.
«Я увидел самую кровавую и мрачную сторону человеческой природы, – вспоминал впоследствии Ла-Вей, – людей, застреленных психами, зарезанных своими друзьями, детей, размазанных по сточным канавам водителями, скрывшимися с места происшествия. Это было отвратительно и гнетуще. Я спрашивал себя: “Где же Бог?” Я начал ненавидеть ханжеское отношение к насилию со стороны людей, повторявших: на то воля божья».
Ла-Вей пришел к выводу, что людям нужно совсем другое божество, которое бы воплощало в себе только человеческие качества и не прикрывалось бы фиговым листком от существующих страстей и пороков. Таким божеством в его понимании был Сатана, воплотивший в себе все то, от чего открещивались представители христианской церкви.
Сатана, вечно преследуемый и презираемый искуситель, манил Ла-Вея своим сходством с человеком и той огромной силой и возможностями, перед которой не могли устоять никакие моральные правила.
Некоторое время, находясь в духовных поисках, он посещал различные оккультные кружки и сообщества, в основном состоящие из последователей Алистера Кроули, но они также показались ему насквозь фальшивыми и оторванными от жизни.
Ла-Вей оставил работу в полиции с чувством гадливости и снова вернулся к своей работе музыканта в ночных клубах и кабаре, а в свободное время читал лекции населению на различные мистические темы. Неплохая эрудированность в вопросах оккультизма и магии, а также немалые артистические способности позволили ему захватывающе рассказывать о привидениях, переселении душ, оборотнях и чтении мыслей. Свои лекции он сопровождал различными магическими обрядами, а также световым и звуковым сопровождением, заимствованным им во время его работы в карнавальном шоу…
Со временем вокруг Ла-Вея образовалась сплоченная группа сторонников и почитателей, которую он назвал «Магический круг». Примечательно, что его поклонники вовсе не являлись маргиналами или людьми с поврежденной психикой. В большинстве своем это были обыкновенные буржуа и почтенные представители среднего класса, но позднее к группе примкнули даже и представители богемы…
В 1956 году Ла-Вей купил себе старый дом в викторианском стиле в Сан-Франциско и выкрасил его в черный цвет. Именно здесь происходили все шабаши будущей Церкви сатаны. Постепенно он сформировал четкую идеологию, которая легла в основу новой религии. Ее основание было объявлено в знаковую Вальпургиеву ночь – с 30 апреля на 1 мая, которая испокон веков является праздником ведьм, собирающихся вместе с Сатаной на горе Броккен в Германии на свой шабаш.
На первую сатанинскую оргию в Сан-Франциско собралось журналистов больше, чем на открытие знаменитого моста «Золотые ворота». После этого мода на сатанизм охватила и весь Голливуд.
А для того, чтобы его считали духовным лицом, Ла-Вей начал носить некое подобие сутаны. При этом чисто выбритый череп, мефистофелевская бородка и особый разрез глаз придавали ему сатанинскую наружность. Журналисты тут же нарекли его «папой», но чтобы не путать с правителем Ватикана, прибавили определение – «черный».
Первое время ритуалы Сатанинской церкви носили откровенно скабрезный и богохульный характер, здесь, к примеру, практиковались публичные сексуальные контакты ведьмы и неофита, а также подвергались надругательству и глумлению различные христианские святыни. Считалось, что такого рода непотребные действия являются психической терапией, избавляющей человека от комплексов и дающей ему раскрепощение от порочной морали. А некоторое время спустя Ла-Вей подготовил для печати и свой основной документ – Библию Сатаниста. «Каждый подросток, купивший «Сатанинскую Библию» является потенциальным сатанистом», – говорил тогда Ла-Вей.
Несмотря на то, что поклонение дьяволу существует уже не одну сотню лет, Ла-Вей впервые начал пропагандировать это открыто. Более того, он утверждал, что Дьявол – это, отнюдь, не какое-то инфернальное существо, противоположное Богу, а темная сила природы, скрытая в каждом человеке, которая и отвечает за человеческий прогресс. Многие люди, познакомившись с содержанием его книги, с удивлением обнаружили, что она не имеет ничего общего с их прежним представлением о поклонении Сатане. Так, например, Ла-Вей утверждает, что никакого дьявола с хвостом не существует. А единственным божеством для человека должен стать он сам. И если прежние религии опирались на слепую веру, поклонение духу и отрицание плоти, то его сатанизм утверждает, прежде всего, физические ценности: здравый смысл, материальное благополучие и физиологические инстинкты. Обновленный Ла-Веем сатанизм – это предельно эгоистичная, бескомпромиссная философия, основанная на мысли, что люди по своей природе эгоистичны. При этом он ссылался на Дарвина – дескать, Земля достанется не слабым ублюдкам, а сильным и жестоким личностям.
Ла-Вей проповедует откровенно материалистическую, приземлено плотскую доктрину – жить в свое удовольствие, добиваться успеха и давать возможность жить другим. В книге, к удивлению многих, совершенно отсутствуют призывы к насилию и беззаконию. Отсюда возник закономерный вопрос: почему эта новая религия плоти, а не духа, называется сатанизмом? Почему этот свод законов, прославляющих сибаритство и чувственность, носит такое название? В конце своей жизни Ла-Вей отвечает на этот вопрос вполне в своем духе: «Я назвал свои раздумья “Сатанизмом”, потому, что это название наиболее интригующе».
Несмотря на то, что Ла-Вей был трижды женат и имел по ребенку от каждого брака, он систематически выбирал для нового общества (и для себя, конечно) так называемую «сатанинскую мадонну». Накануне всех событий это была Мерилин Монро, а после ее смерти это место прочно заняла пышнотелая блондинка Джейн Менсфилд – другая кинозвезда Голливуда, которая являлась прилежной ученицей Ла-Вея. Они познакомились во время киносъемок, когда Ла-Вей исполнял роль самого дьявола, была покорена его речами в кулуарах и всем его надменным обликом. Через некоторое время во всех газетах было объявлено, что Джейн Менсфилд посвящена в верховные жрицы Церкви Сатаны, причем «Черный папа» специально создал для нее особый ритуал «сатанинской похоти». Все это чрезвычайно потрясло адвоката и «по совместительству» любовника актрисы Сэма Броди. Чувствуя шаткость своего положения, он пытался контролировать действия Джейн Менсфилд и начал устраивать ей сцены. Его возмущение достигло предела когда, самовольно проникнув в дом Ла-Вея, он обнаружил там свою бывшую пассию совершенно голой и притом привязанной кожаными ремнями к роялю…
Однако и Джейн стала одержимой любовницей пастыря не просто так, а лишь после того, как Ла-Вей с помощью сатанинских заклинаний спас ее сына, состояние которого до этого считалось безнадежным. Тем не менее и Броди она не оставила, а только попросила Ла-Вея применить заклинания, которые бы сделали ее прежнего любовника более уступчивым, на что «Черный папа» согласился…
Глубокой ночью 29 июня 1967 года Джейн ехала на автомобиле. Рядом с водителем сидел ее прежний любовник Сэм Броди, а сама Менсфилд дремала на заднем сиденье вместе с тремя своими детьми. Неожиданно машина попадает в густой туман и сразу же врезается в тяжело груженый грузовик. Джейн, шофер и Сэм погибают на месте, но дети не получают и царапины…
Считается, будто бы в канун катастрофы Ла-Вей вырезал из журнала фотографию, на которой изображен он сам возлагающим цветы на могилу Мэрилин Монро. Но на обратной стороне страницы был помещен портрет Менсфилд. Ножницы «Черного папы» прошлись как раз по шее кинодивы. Примечательно, что при аварии у Джейн Менсфилд также как ножом отрезало голову…
