Семейные отношения стали давать трещину. Долго это продолжаться не могло. Наконец, приковыляв домой, обнаружил на кухонном столе вместо ужина записку...
Вам нужно пересказывать её содержание?
То-то же...
У Виктора даже мысли не промелькнуло — поехать, объясниться, привести обратно... Бросить в такой момент — это предательство. Он на ощупь прошёл к дивану, рухнул навзничь и выключился.
С тех пор Лену он не видел. От знакомых слышал, будто она вскоре вышла замуж за сокурсника по имени Олег.
И вот теперь — столь странная встреча с бывшей тёщей...
5
— Леночка о тебе часто вспоминает! — продолжала тарахтеть Людмила Павловна. — Витенька, говорит, так меня любил! Такой добрый был, ласковый, заботливый! Лучше мужа не придумаешь!
— Она сейчас у мужа живёт или у вас? — спросил Виктор.
— Ой, не напоминай мне о нём! Козёл законченный! Ты знаешь, что он отмочил? Виктор, разумеется, не знал. Бывшая тёща рассказала, что этот Олег ей очень понравился. Он — серьёзный и умный. Мог часами говорить об индийской философии и йоге. Не выпивал и даже не курил. Зарабатывал неплохо...
А вскоре после того как Леночка родила, вдруг пришёл и заявил, что утром он понял своё призвание и тщету мирской жизни. В общем, он написал заявление об увольнении и всю оставшуюся жизнь намерен посвятить йоге.
Леночка сперва не поняла. Потом спросила:
«А есть ты что будешь?».
«Я, — говорит, — йог. Нам, йогам, много не надо. Корочка хлеба, чашка воды — вот и всё...».
«Я тебя кормить не буду. Иди, восстанавливайся на работе. У тебя, в конце концов, семья, ребёнок...».
«Семья — это суета мирская. Я выше этого!..».
Леночка обещание сдержала и перестала кормить сбрендившего мужа.
После первого отказа он и сам больше не просил. На рассвете выходил из дома. Порывшись в мусорных жбанах, возвращался в квартиру. Затем садился на циновку в позе лотоса и медитировал до глубокой ночи.
Недели две Леночка ещё на что-то надеялась. Потом собрала вещи, вернулась к родителям и подала на развод. Да вот только какие алименты с безработного?!
Что с Олегом сейчас — неизвестно. Или в психушке лечится, или бомжует...
«Кто-то порчу навёл!.. — вспомнил Виктор. — Отольётся ему всё зло многократно!..».
— Наш телефон помнишь? — спросила Людмила Павловна.
— Смутно.
Она выхватила из сумочки авторучку и вывела номер на мятой квитанции.
— Звони, Витенька! А ещё лучше — приходи. Сегодня же приходи! Или на выходных, если работы много!..
Когда бывшая тёща скрылась в толпе, Виктора передёрнуло.
— Бр-р-р... — произнёс он искренне. — Во мужику по мозгам вкатило!.. А я теперь, значит, «Витенька»...
Секунду подумал. Затем решительно выбросил бумажку с телефонным номером в ближайший мусорный жбан.
В САМОМ ПЕКЛЕ. История седьмая
1
Примерно за час до того как рванул главный корпус энергоблока, два сантехника получили наряд от коменданта — продуть систему водяного отопления в административном здании, а то люди, работающие на верхних этажах, сидят без тепла...
Минут двадцать Николаич и Андреич шатались по этажам.
Они щупали трубы. Они понимающе переглядывались. Они громогласно обменивались репликами:
— Ясненько...
— Ну, я ж те говорил, Андреич!..
— И здесь, ёжкин кот, та же самая фигня!..
— Угу!..
— Обратка не туда пошла... Ну, кто так строит?!
Оба когда-то начинали свою профессиональную карьеру в системе ЖКХ и знали, что если на устранение неполадки требуется пять минут, то реально надо изображать видимость работы не менее часа. Причём значительно преувеличивая серьёзность проблемы...
На бутылку или на сторублёвку рассчитывать, конечно же, не приходилось. Это вам не квартира очкарика, который самостоятельно прокладку в кране сменить не может, а атомная электростанция, объект стратегического значения!
Тем не менее, все — от рядового офис-менеджера до «шишки» — должны знать, что тепло в здании появилось благодаря высочайшему профессионализму двух немолодых мужиков в тёмно-синих спецовках.
Глядишь, ещё премию выпишут. Или благодарность в приказе объявят...
С донельзя озабоченным видом они добрались до самого верхнего этажа, где находились кабинеты первых лиц АЭС.
И хоть Андреич рассказывал, что как-то чинил смеситель в туалетной комнате генерального, а тот ему инструменты подавал, решили сбавить обороты.
В кабинеты «шишек» не заходили. Только заглядывали в приёмные и спрашивали:
— У вас трубы тёплые?
— Нет, холодные, — отвечали секретарши.
— Ага... Ясненько...
Была только одна приёмная, мимо которой они прошли не сговариваясь, — главного инженера.
Его на станции не любили. Некоторые даже боялись. Другие — украдкой крестились при встрече с ним или разговаривая по телефону...
Человек неприятный, что и говорить. Постоянно всем недоволен. Смотрит на подчинённых, как удав на кролика. Того и гляди — не то проглотит, не то прикажет расстрелять...
— В прошлой жизни он, наверное, в гестапо работал, — острили злые языки. — Причём был не иначе как самим Мюллером!
И была ещё одна странность, о которой знали все: главный — страшный мерзляк. Даже поздней весной носит тёплый костюм.
А сейчас он, небось, вообще задубел. Даже в офисе сидит в своём чёрном длинном пальто, перчатках и с шарфом на шее. Злой, как чёрт. Отвяжется так, что мало не покажется...
В общем, оба сантехника проскочили мимо кабинета главного, затаив дыхание. Задержались у приёмной коммерческого директора. И только Андреич протянул руку к ручке, как дверь распахнулась сама...
На пороге стоял главный инженер.
— Что вы здесь делаете? — брюзгливо вскинул замёзрший до синевы нос, выходя в коридор.
— Так... это... — сказал Андреич.
— Батареи проверяем, — помог Николаич. — Ну, уточняем характер неисправности...
— Батареи холодные, — не без яда произнёс главный. — На шести верхних этажах, включая этот. Чтобы продуть систему и удалить воздушную пробку между вторым и третьим этажами, надо подняться выше, на техэтаж. Там есть четыре стояка. Если вы забыли, то напомню: на каждом стояке есть краник. Вы достаточно опытные работники и знаете, что надо сделать с этими краниками.
— Само собой!.. — сказал Николаич. — Непременно!
— А то, — подтвердил Андреич.
— Работы там на двадцать минут. Так что если через полчаса трубы не начнут прогреваться, я лично прослежу, чтобы вас лишили квартальной премии. Как показушников, не справляющихся со своей основной работой... И не вздумайте потоп устроить! В здании летом был сделан евроремонт. Все убытки, связанные с восстановительными работами в офисах, вычту из вашей зарплаты!.. Что стоите, глазами хлопаете? Работать, я сказал!..
2
— Вот чёрт поганый! — сказал минут через двадцать Андреевич.
— Да уж! — поддакнул Николаич.
Когда горячая вода пошла в трубы, они спустились в свой закуток, находящийся в подвале. Чтоб немного очухаться.
Подвал под административным зданием был большой и глубокий. Трёхметровые бетонные стены и крошечное окошко для вентиляции под самым потолком.
Вдоль стен тянулись трубы — холодная вода, горячая, канализация...
И пучки проводов и кабелей высокого напряжения.
Андреевич сел на ящик, стоявший у стены, за которой начиналась подземная автопарковка. Николаич, грузно подпрыгнув, приземлился пятой точкой на верстак.
Достали сигареты.
— Спички есть? — сказал Андреич.
Напарник молча протянул коробок.
— Вот ты мне скажи, Николаич, — произнёс Андреич невнятно — мешала сигарета, зажатая в зубах. — Откуда мы все появляемся на свет божий, общеизвестно... — Чиркнул спичкой. —А откуда...
На полдороге к сигарете спичка вдруг погасла.
— Ч-ч-ёрт! — проворчал Андреич. Выбросил спичку и зажёг новую. — Откуда... — И эта спичка погасла. — Ты дуешь?
— Зачем? — сказал Николаич. — Вышёл я из того возраста, чтобы так шалить...
Курильщик чиркнул третьей спичкой, осторожно поднёс дрожащий огонёк к сигарете и прикурил. Выдохнув первую струю сизого дыма:
— Две спички погасли, одна за другой... Плохая примета. — Трижды сплюнул поверх плеча. — Неужели этот гад лишит нас таки премии?!
— С какой стати? Мы в срок уложились...
— Значит, не в этот раз, так в другой к чему-нибудь прицепится. И накажет...
Продолжать этот разговор не хотелось.
— Так что ты хотел спросить? — сказал Николаич.
— Почему у одних дети вырастают нормальными людьми, а у других...
Андреич снова не договорил. Потому что оглох от страшного грохота, несколько приглушённого стенами.
И тут же пол содрогнулся под ногами.
Накренился, как палуба корабля во время качки...
