сама по себе, но с другой стороны, интерес к философии масонства Престона, помимо его особого места среди масонских философов своего времени, основан на том обстоятельстве, что его философия есть философия наших американских ритуальных наставлений, а посему является единственной философией, с которой с большой вероятностью ознакомлен средний американский масон.
Престон, в отличие от Краузе, не опередил свое время, чтобы наставлять как современников, так и грядущие поколения. Он во всех смыслах был человеком своего века. Поэтому для лучшего понимания его работ нам нужно больше узнать о нем как о человеке и о его времени. Соответственно, я планирую разделить эту лекцию на три части: 1) Человек; 2) Время; 3) Философия масонства Престона как продукт первого и второго.
1. Итак, человек.
Уильям Престон родился в Эдинбурге 7 августа 1742 г. Его отец был клерком или стряпчим, то есть носителем низшего ранга в судейской профессии, а также, насколько известно, человеком способным и неплохо образованным. Как бы то ни было, он отправил Уильяма учиться в школу в Эдинбурге, уровень которой определяется хотя бы тем фактом, что мальчику при поступлении в нее было шесть лет, хотя его считали подающим большие надежды. Там он сделал немалые успехи в изучении латыни и начал учить греческий. Но все это относится к его детским годам. Отец его вскоре умер, и Уильяма забрали из школы еще до достижения им двенадцати лет. Отец успел распорядиться оставить его на попечение Томаса Руддимана [24], известного лингвиста, и Уильям стал при нем секретарем. Позднее Руддиман отдал его в ученики к своему брату-печатнику [25], и Уильям в 14–15 лет освоил азы типографского дела. После смерти опекуна и явно ничего не унаследовав от отца, Уильям поступил учеником в другую типографию и трудился там в качестве работника до 1752 г. В этом году, с согласия своего Мастера, он отправился в Лондон. Ему было всего восемнадцать, но в кармане у него было рекомендательное письмо к королевскому печатнику, поэтому работу он нашел без труда. И нужно сказать, на этой работе он оставался практически всю оставшуюся жизнь.
Способности к печатному делу Престон проявил сразу и довольно немалые. При этом он не только хорошо печатал книги, но и старался прочитывать их во время работы и размышлять над их содержанием. Из весьма разнообразных книг, проходивших через королевскую типографию, он вынес со временем неплохой литературный стиль и прослыл среди авторов, чьи рукописи он принимал в работу, достойным ценителем литературы и ее авторитетным критиком. Он также устроился в несколько периодических изданий корректором и редактором, и продолжал заниматься этим родом деятельности всю оставшуюся жизнь. Таким образом он познакомился с сочинениями Гиббона, Юма, Робертсона [26] и другими авторами этого ранга, а наличие в описи наследства Престона подписанных экземпляров их сочинений свидетельствует о том, с каким уважением они относились к, казалось бы, простому печатнику.
Не успел Престон достигнуть совершеннолетия, как его приняли в масоны в лондонской ложе, состоявшей из шотландцев. Эта ложа пыталась получить патент на ведение работ от Великой ложи Шотландии, но эта организация довольно прозорливо отказалась вторгаться на территорию Лондона, и шотландцы обратились за признанием к Великой ложе «Древних», которая и выдала им патент. То есть Престон стал масоном в организации своего главного соперника – Дермотта [27], который, в свою очередь, стал масоном в регулярной ложе Великой ложи «Новых» [28]. Согласно английским масонским законам, дозволяющим одновременное полноценное членство в нескольких ложах, Престон почти сразу же вошел в число членов другой ложи – подчиненной первой по времени создания Великой ложе «Новых». Что-то в ней настолько привлекло его, что он сумел убедить руководство и братьев своей ложи уйти из Великой ложи «Древних» и присоединиться к Великой ложе «Новых». Он связал с этой великой ложей свою судьбу и вскоре стал в ней одним из самых непререкаемых авторитетов. Не следует при этом забывать, что вот этому великому Престону было двадцать три года и он был рядовым работником типографии.
В двадцать пять он стал Мастером вновь учрежденной ложи, и бремя новой должности заставило его погрузиться в размышления о сути масонского учреждения. Стоит процитировать его собственные слова на этот счет: «Впервые удостоившись чести избрания Мастером ложи, я почел за благо во всей полноте ознакомиться с общими законами общества, дабы мне исправнее исполнять свой долг и побуждать других к его исполнению. Способы, к коим я прибег в этих целях, возбудили в некоторых обладателях поверхностных познаний совершенное неприятие того, что они сочли нововведениями, а в иных, кто был образован поболее, – зависть к влиянию и власти, каковые чувства, по идее, масонство призвано искоренять. Однако невзирая на эти нестроения, я претворял свои намерения в жизнь».
Мало кто удивится, прочтя, что претензии двадцатипятилетнего печатника были встречены в штыки более старшими масонами. Но на данном этапе самое страшное, что пришлось претерпевать Престону, – это лишь то, что старики качают при нем головами. В отличие от кабинетного философа и непреклонного академического сухаря Краузе Престон был борцом. Вполне вероятно, что это его убежденный догматизм, пронизывающий все его лекции, его агрессия и непреклонность в стремлении к цели создали ему столько врагов, а не предполагаемые его нововведения в масонский уклад. Не следует также забывать, что перед ним стояли три серьезных препятствия, а именно необходимость зарабатывать себе на хлеб трудом по двенадцать часов в день, молодость и малый стаж членства в братстве. То, что в те годы Престона не подавили и не покарали, а напротив, он добился своего и повел людей за собой, – более чем явно свидетельствует о его недюжинных способностях.
В задуманных Престоном предприятиях ему помогали три его особых качества: 1) неутомимость и усердие, с которыми он доставал и читал всё имевшее хоть малейшее отношение к масонству после двенадцатичасового рабочего дня шесть дней в неделю; 2) потрясающая память, в мельчайших подробностях хранившая все прочитанное; 3) способность заводить друзей, заражать их своим энтузиазмом и заручаться их помощью и сотрудничеством. Последней из перечисленных способностей он пользовался вовсю, ведя постоянную оживленную переписку со всеми образованными масонами за границей и не упуская ни одной возможности побеседовать с масонами-соотечественниками. И в его лекциях отчетливо видны результаты плодотворного общения со всеми значимыми масонами его времени.
Очень своевременным и смелым шагом для этого юного Мастера новой ложи стало решение переписать, а точнее, написать наставления цеховых степеней. Первоначально новопосвященным зачитывали Древние Заповеди [29], и отсюда со временем произошла традиция также рассуждать о них и подчеркивать некоторые места в форме
