Переменчивость военной фортуны.
4-53
Беженцы и изгнанники призваны — вновь тема fuorusciti, политических эмигрантов, охотно участовавших и даже провоцировавших войны в Европе в XVI в. (см. 1-13). Об утоплении в колодцах ср. «Салическая правда»: «§ 1. Если кто лишит жизни свободного франка или варвара, живущего по Салическому закону, и будет уличен, присуждается к уплате 8000 ден., что составляет 200 сол. … § 9. Если кто бросит в колодец свободного, который однако оттуда выйдет живым, присуждается к уплате 4000 ден., что составляет 100 сол. Приб. 4-е. А если он умрет в колодце, присуждается к уплате 24000 ден., что составляет 600 сол». Таким образом, утопление в колодце считалось изощренным убийством и каралось в 3 раза большим штрафом, чем обычное умерщвление.
4-53 был последним катреном издания 1555 г. 353 катрена соответствуют 353 дням в кратком году еврейского календаря («хасарин»), а также – примерно – 354 годам планетного периода (см. Сезар 42). Таким образом, число катренов имеет символическое значение.
Катрены с 4-54 по 7-42 были опубликованы в 1557 г. Число 289 очень близко к большому циклу Сатурна (290–295 лет). См. 1-54, 3-57 и т. д.
Хорошо заметно, что общая тематика пророчеств в издании 1557 г. несколько изменилась. Так, резко уменьшилось упоминание продигий (знамений), которыми издание 1555 г. было переполнено. Также идет на убыль число аллюзий на события античной истории и растет частота упоминаний современной Нострадамусу политики. Вероятно, общий замысел автора был таков: первая часть пророчеств посвящена в основном прошлому, вторая – настоящему, и третья – будущему. Однако границы здесь размыты, тем более что в рамках концепции повторяющейся истории событие прошлого повторяется как в настоящем, так и в будущем.
4-54
Франциск I. Король Франции в 1515–1547 гг., покровитель наук и искусств, открытый новым веяниям, этот монарх стал живым воплощением культуры Возрождения во Франции. «Первый дворянин коолевства», исключительно яркий и колоритный, остроумный, способный к языкам, ревнитель национальной культуры, глубоко интересовавшийся вопросами бытия (сохранились воспоминания о появлении Франциска на одном из пиров в одеянии Гермеса Трисмегиста), исключительно демократичный в общении (каждый дворянин при возможности мог обратиться к нему, не запрашивая аудиенции), не склонный к самодурству, жестокости и тирании, иногда – хитрый, иногда – благородный до идеализма и утраты связи с реальностью, вспыльчивый, но отходчивый, скорый скорее на прощение, чем на гнев, давший приют Леонардо да Винчи и заступившийся за Рабле, – таким видели современники Франциска. Активный продолжатель политики покорения Италии, несмотря на серьезные неудачи (в 1525 г. он попал в плен к своему врагу императору Карлу V), король, тем не менее, был любим народом, дворянством, и особенно – художниками и учеными, которых он всячески поощрял и пестовал. К концу правления его популярность, впрочем, стала падать, – это было связано как с политическими, так и экономическими трудностями. Сложные отношения Франциска с протестантами (поначалу он очень интересовался евангелизмом и писаниями Лютера, приглашал в страну Меланхтона, однако после того, как выяснилось, что устремления протестантов идут вразрез с его собственной политикой укрепления королевской власти, он начал их преследовать), альянс с Турцией и ее алжирским вассалом также оценивались неоднозначно. Однако уже к моменту написания Нострадамусом «Пророчеств» стало ясно, что Генрих II сильно уступает своему отцу во всех отношениях. Франциск оставил сыну богатую казну и завещал сохранять личную независимость; Генрих предоставил фаворитам широкие права, а финансы при нем пришли в упадок. Началось «закручивание гаек» – достаточно вспомнить уже упоминавшийся бунт в Аквитании, спровоцированный введением разорительного соляного налога и подавленный с исключительной жестокостью (после подобного бунта в 1543 г. отец Генриха II Франциск I простил мятежных ларошельцев). Для современников сравнение Генриха с Франциском было явно не в пользу первого; личное обаяние отца и его последовательные усилия в деле развития наук и искусств в глазах Нострадамуса и других ренессансных эрудитов с лихвой компенсировали недостатки его правления, которые к тому же было можно в духе эпохи списать на дурных советников.
Носящий имя, которого никогда не было у галльского короля – Франциск был первым монархом в истории Франции, носящим это имя; то, что страной правит ее «тезка», для современников было как минимум символично. Сохранились интересные стихи анонимного автора дворянского происхождения, посвященные Франциску (1515 г.) и перекликающиеся с текстом Нострадамуса; называются они «Послание из рая Христианнейшему королю Франции Франциску I от императоров Пепина и Карла Великого, его замечательных предшественников, представленное означенному сеньору Преображенным Рыцарем, доставщиком оного [послания]». Поэт играет словами: Roy Françoys на языке XVI в. означало как «французский король», так и «король Франциск»:
Ибо уже давно было предсказано,
Что один французский король вознесется над другими,
Подчинит, согласно пророчеству,
Все народы Африки и Азии.
Не было же среди наших французских королей
Никогда ни одного, который носил бы имя Франциска
Как имя собственное, а не как звание.
(Recueil de poésies françoises des XVe et XVIe siècles, vol. 4, p. 189).
«Никогда не было столь боящегося молнии» (Jamais ne fut un fouldre si craintif) – craintif значит именно «боязливый», «робкий», а не «внушающий страх». Упоминание страха перед молнией — аллюзия на древнеримских императоров, напр., у Светония:
Перед громом и молнией испытывал он не в меру малодушный страх: везде и всюду он носил с собою для защиты от них тюленью шкуру, а при первом признаке сильной грозы скрывался в подземное убежище… (Август, 90);
…грома он боялся безмерно и, когда собирались тучи, всякий раз надевал на голову лавровый венок, так как считается, что этих листьев молния не поражает (Тиберий, 69);
… при малейшем громе и молнии закрывал глаза и закутывал голову, а если гроза была посильней – вскакивал с постели и забивался под кровать (Калигула, 51).
Трепещут Италия, Испания и англичане — перечисляются страны, вовлеченные в войны с Францией в эпоху Франциска I.
«В высшей степени внимателен к иностранке» – брачно-династические интересы «первого дворянина Франции» простирались далеко за пределы королевского домена.
4-55
«Ворона… каркать» – ср. Светоний, Домициан, 23: «За несколько месяцев до его (Домициана) гибели ворон на Капитолии выговорил: «все будет хорошо! «».
О статуях ср. Обсеквент, 70: «Во время Латинских игр на Альбанской горе, во время жертвоприношения кровь капала с плеча и большого пальца руки Юпитера».
«Тиран умерщвлен, народ молится богам» – вознося им благодарственные молитвы.
Продигия: карканье вороны и кровоточение изваяния предвещает смерть тирана.
4-57
«Замыслит защитить писания» – место неясное, defendre может означать как «защитить», так и «запретить».
«Затем дважды по двое не произведут ни силы, ни крика» – (Plus double deux ne feront fort ne crys) – конъектура, восстанавливающая размер строки и смысл: в оригинале нет слова feront («произведут»).
Дурные советники опаснее всего.
4-58
Этрусская земля – Тоскана.
Пересказ известного анекдота из жизни алжирского деспота и корсара Барбароссы II (Хайраддина). В разных его вариантах называются разные годы события (1536 или 1543 г.) и разные места (Реджо-ди-Калабрия или Гаэта). Во время очередного набега на прибрежные итальянские земли Хайраддин и его сын Хасан во время вылазки на берег за питьевой водой захватил нескольких местных жителей, среди которых оказалась дочь местного губернатора донья Мария. Впоследствии она приняла ислам и стала женой Хайраддина.
4-59
«Угаснут от жажды из-за двух полных чашек» (De soif seront estainctz pour deux plaines tasses) – конъектура, восстанавливающая размер строки: в оригинале нет слова seront.
«…следы Нира» (de Nira) – или «из Нира», или «в Нира»; Нира — неидентифицированное прозвище или топоним.
Встреча Нострадамуса и Екатерины Медичи в Салоне 16 октября 1564 года
4-60
Тогда Генуя сожжет Флоренцию — в оригинале – Gennes, Florence lors viendra encunder. Endunder – несуществуюший глагол, по-видимому, производное от лат. incendere – «сжечь». Вся строка очень трудна по синтаксису, классический образец оракульной двусмысленности: ее можно понять и так, что Флоренция сожжет Геную, и так, что некий «третий» сожжет оба города.
