Людмила Шапошникова - Мудрость веков

С этой точки зрения наиболее интересна для размышлений и исследований история России только что прошедших восьмидесяти лет. Именно в ее пространстве чаще, чем в какой-либо иной стране, звучало слово «герой». Именно здесь в последние девять лет как бы неожиданно, но устойчиво сформировалось явление антигероя.

Революция 1917 года среди своих разрушений, пламени и крови создала пьедестал для героев. Слова «герои революции», «герои гражданской войны» звучали чаще иных. На пьедестале оказались самые разные люди — и подлинные герои, и те, которые, подделываясь под героев, всяческими ухищрениями добивались официального признания. Революция давала место и тем и другим. В хаосе разрушения и крушений прежних устоев жизни нередко случалось так, что недостойный присваивал лавры подлинного героя. Трагедия и фарс, истинный героизм и предательство шли рядом. Но, несмотря на все это, революция высоко держала знамя Героя, иногда, в силу сложившихся обстоятельств, трактуя его по-своему. Эти же исторические обстоятельства формировали и облик самого героя, воинственность которого, жестокость и непреклонность ценились выше других качеств. В то же время подлинные герои революции обладали способностью к самопожертвованию и нередко забывали о себе во имя Общего дела, как они его понимали.

«В том, что человек так или иначе поклоняется героям, — пишет Т.Карлейль, — что мы, все мы, почитаем и обязательно будем почитать великих людей, я вижу живую скалу среди возможных крушений, единственную устойчивую точку в современной революционной истории, которая иначе представлялась бы бездонной или безбрежной»[627]. Иными словами, в самом явлении героизма, даже революционного, заложено то созидательное начало, которое противостоит всем разрушениям и хаосу. Это начало есть тот фундамент, опираясь на который начинают действовать творческие силы Нового мира. С этой точки зрения фигура вождя революции В.И.Ленина обретает значение мирового масштаба. Когда в «Общине», в одной из книг Живой Этики, Учителя дают справедливо высокую оценку его личности, они имеют в виду в первую очередь то героическое, что неизменно в нем присутствовало. И как бы ни оценивали его современники, а эти оценки имеют широкий диапазон, от плюса до минуса, от обожествления до разрушения его памятников, незыблемым остается одно — его важная роль в коренном преобразовании мира.

Оценивая деятельность руководителей Французской революции, Т.Карлейль отмечает: «Но когда самый путь оказывается неровен, когда он исполнен борьбы, затруднений и опасностей, то духовный полководец, ведущий народ по такому пути, приобретает преимущественный перед всеми другими интерес для пользующихся плодами его руководства. Это — воинствующий и ратоборствующий пастырь, он ведет свой народ не к мирному и честному труду, как в эпохи спокойной жизни, а к честной и отважной борьбе, как это бывает во времена всеобщего насилия и разъединения, что представляет более опасное и достойное служение, безразлично, будет ли оно в то же время более возвышенным или нет»[628]. Этот короткий фрагмент, написанный крупным философом XIX века, глубоко и точно объясняет трагедию и назначение человека, подобного Ленину. Определение — будет ли служение такой личности «более возвышенным или нет» — увязано с той исторической ситуацией, в которой эта великая личность действует и творит. То земное пространство, в котором она находится, неизбежно накладывает на нее свой отпечаток. Такой личности бывают свойственны ошибки, и поступки ее бывают не столь возвышенными, как хотелось бы.

Но, как бы то ни было, то героическое начало, которое присутствовало в вожде Русской революции, было в нем главным и определяющим. Оно как бы сконцентрировало в себе качества многих народных героев, их стремления и надежды. Ленин умер, не доведя до конца той созидательной работы, которую он складывал в самых неблагоприятных для себя условиях.

Вождь, пришедший ему на смену, был создателем той системы, которую мы называем тоталитарной. Настала эпоха угнетения человеческого духа и мысли, кровавых расправ с инакомыслящими, страха и приспособленчества. Героизм в стране в это время был возведен в культ, но содержание его далеко не соответствовало самому слову. «Страна героев» пошла против Космической эволюции. Само же понятие героя и героизма было неимоверно обужено государственной идеологией. Герои определялись правящими органами: Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда, золотые звездочки, специальные привилегии, безусловное уважение к носителям этих званий. Звезды героев оказывались у самых разных людей, и, случалось, их нравственные качества не соответствовали чертам подлинных героев. Тоталитарное государство не могло обойтись без этих званий и золотых звездочек. «Страна героев» должна была оправдать свое название. Имена героев были известны всем, на этих именах пытались воспитывать молодое поколение. Однако вся система «героического» воспитания была шаткой, ненадежной и могла развалиться от первого же прикосновения реально осознанной жизни. В то же время подлинные герои — философы, ученые, писатели, воины, духовные водители — не были известны народу. Многие из них находились в тюрьмах, гибли в концлагерях, были вычеркнуты властной рукой из жизни страны, томились в изгнании. Несмотря на тяжелейшие условия жизни, они, как подлинные герои, не приспосабливались к обстоятельствам, а стремились подчинить их себе, не меняли под давлением страха своих взглядов и убеждений, не сдавались духовно на милость «победителей». Их имена, вырванные временем из забвения, стали нам известны потом: П.А.Флоренский, Н.И.Вавилов, А.Ф.Лосев, А.И.Солженицын, Л.Н.Гумилев, А.А.Ахматова и многие другие, которые и составили, несмотря на гибельные обстоятельства их существования, духовно-героическую основу нашего народа. Эти имена продолжают жить в нашей благодарной памяти. Всегда так было и так будет — героя венчает терновый Венец, а не призрачная корона ненадежной любви власть придержащих.

На смену маскам официальных героев, созданных тоталитарным режимом, пришли антигерои — знамение нашего времени. Нравственно не обремененные, мерящие свое достоинство деньгами, готовые на преступления и совершающие эти преступления. Их разрушительный потенциал — яркое свидетельство того, что героическое созидательное начало им чуждо. Среди этой огромной стаи антигероев, выплывших на поверхность, есть и бизнесмены, и члены правительства, и мафиози, и государственные чиновники, и услужливые политики, и продажные журналисты. И вновь, как во времена тоталитаризма, не допущены к власти и главным делам страны подлинные герои.

Сейчас, когда нашему обществу навязывают чуждые взгляды и чуждые ценности, как никогда, мы нуждаемся в проявлении истинного героического начала, которое скрыто в глубине народа, в его духовных хранилищах.

Можно утверждать, что противостояние подлинных героев и антигероев, носителей света и приверженцев тьмы, есть главное направление духовного развития нашей страны и народа в данный период. Пока существует в народе опора для героического начала, народ этот останется народом, хранящим свое духовное и историческое достояние. Исчезновение этого начала приводит к разрушению и гибели самого народа. «Не может человек более печальным образом засвидетельствовать свое собственное ничтожество, как высказывая неверие в великого человека»[629].

Вот почему тогда, в 1989 году, когда никто из нас и не подозревал, что нас ждет впереди, мудрец и мыслитель Святослав Николаевич Рерих проницательно сказал: «Нужны герои».

«Нужны герои» — вот главный смысл и очерков Николая Константиновича Рериха. Когда надвигается тьма, только неугасимый свет тернового венца героев может ее победить и рассеять.

Будем помнить об этом.

Н.К.Рерих. Душа народов. М.: МЦР, 1995.

Вы, чьи Он рисовал каждый день, становясь с раннего утра за мольберт. Семь тысяч его картин не были просто мифом о нем. На своих полотнах художник сотворил и увековечил мир особенный и удивительный, в котором жила высокая Красота и Тайна. Этот загадочный мир стал являться в его творениях еще в Сиккиме, небольшом горном королевстве, затерянном в дебрях Восточных Гималаев. Затем рос и развивался во время Центрально-Азиатской экспедиции, становясь все одухотворенней и как бы прозрачней.

Это был мир гор, древних, как сама Планета. Они поднимались над землей снежными гигантами. Облака и жемчужные туманы плыли по их разломам, скалам и гребням, меняли их очертания и придавали им странную, невесомую хрупкость. Солнце клало на них рассветные и закатные краски, и они зажигались то пурпуром, то золотом, сигналили кому-то неведомому зелеными призрачными лучами, вспыхивали целой гаммой нездешних оттенков, блистали холодным огнем сказочных северных сияний.