в тибетской экспансии и превращении Тибета в могущественную империю. Говоря о политических терминах, Тибет тогда являлся сильным государством, признаваемым и уважаемым своими соседями. При дворе Сонгцена Гампо можно было встретить послов многих государств, желавших выразить ему своё почтение. Таким образом, VII век можно назвать золотым веком тибетской государственности, по крайней мере в том, что касалось его политической мощи.
В период правления правнука Сонгцена Гампо, царя Трисонга Децена, в тибетской политике произошёл переход к миру. Приняв буддизм, Трисонг Децен повёл Тибет к ненасилию. Именно при правлении Трисонга Децена, с прибытием в Тибет Падмасамбхавы и множества других великих индийских пандитов, учение Будды пустило корни в Стране Снегов.
Хотя царство и политическая система, созданные Сонгценом Гампо, по-прежнему процветали, с появлением царя Трисонга Децена появилась возможность направить эту политическую силу в мирное русло. Именно через буддизм Тибет получил возможность жить мирной, сострадательной и мудрой жизнью, отказавшись от насилия и агрессии.
До восшествия на трон царя Сонгцена Гампо государственной религией Тибета была религия бон. В добуддийский период традиция бон была в высшей степени шаманской, основанной на родоплеменных связях, и делала в силу этого особый акцент на ритуалах. Её практики требовали человеческих и животных жертвоприношений, включали в себя ритуалы чёрной магии и прочие аспекты, присущие различным формам шаманизма. По сути, религия эта представляла собой способ причинения вреда и уничтожения других существ. Обыкновенно при царском дворе имелся высокопоставленный жрец бон, чьё мнение всегда учитывалось при принятии решений по жизненно важным вопросам. Используя свои сверхъестественные силы и чёрную магию, жрец советовал царю, какие ритуалы тому следует выполнить для достижения успеха, и, как правило, они включали в себя жертвоприношения.
Во времена великого Будды Шакьямуни Тибет именовали не иначе как «Далёкой землёй холода и тьмы». Он также был известен как «Земля ракшасов». Ракшасами, как правило, называют тех, кто питается сырым мясом. И традиция эта сохранилась до наших дней! В прошлом образ Тибета был пугающим для индийцев, поскольку они представляли себе тибетцев сущими каннибалами, питающимися одним лишь сырым мясом. Действительно, образ тибетцев в индийском сознании индийцев нельзя было назвать таким уж положительным. Он имел мало чего общего с приятным образом вегетарианской страны. Эта проблема актуальна и по сей день. Обыкновенно, встречая монаха, люди говорят: «Вы буддист, стало быть, вы вегетарианец». Таков образ в их уме, таково их естественное ожидание. Если вы буддист, то вы обязательно должны быть вегетарианцем, медитирующим, человеком предельно спокойным, добрым и обаятельным, непрестанно улыбающимся. Вы также должны разговаривать с растениями и крохотными насекомыми. В противном случае какой же вы буддист!
Во-первых, я верю в то, что духовные силы в Тибете действительно разительно отличаются от духа любой другой страны в силу экстремального ландшафта, климата и прочего. По сути всё в Тибете экстремально. Ничто и никто не сможет выжить в Тибете обычным образом. Обычный человек не выживет в Тибете. Надо быть кем-то особенным, чтобы суметь жить в Тибете! Тибет также населен множеством различных духов и демонов. Каждая гора, каждая река кишат ими. Каждое безлюдное место служит пристанищем какому-нибудь духу. Сущности эти также исключительно сильны и могущественны, что, в свою очередь, также обусловлено экстремальностью и исключительностью живущих там людей и духовной энергии этого места.
Поэтому, когда Буддадхарма начала проникать в Тибет, все эти силы восстали в едином порыве, пытаясь воспрепятствовать этому. Для всех этих сущностей приход Учения, способного даровать отказ от насилия, мир, мудрость и сострадание, воспринимался как вторжение чего-то враждебного и совершенно чуждого. Причина, по которой Будда называл Тибет «Землёй тьмы», была в том, что в эти земли никогда не проникал луч света мудрости и сострадания. Духи, населявшие эту землю, чувствовали себя так комфортно и уютно в этом тёмном и холодном углу мира, что сама идея о возможности попадания яркого луча света мудрости и сострадания в это пространство звучала для них скверной новостью.
Это можно сравнить с ситуацией, когда кто-то настолько привык к темноте, что начинает сильно любить её, боясь яркого света. Если всё, что такой человек знает, — это грубость, насилие и агрессивная возбуждённость, тогда сама возможность стать добрее, мягче и сострадательнее будет выглядеть для него весьма пугающе. Поэтому появление Буддадхармы в Тибете не сопровождалось радостным приёмом. Встреча отнюдь не была тёплой и радостной.
Первым мастером, посетившим Тибет, наиболее отважным сыном Индийской земли был кхенпо Шантаракшита, один из последних великих пандитов монастыря-университета Наланда. Забавно наблюдать, как прибытие Шантаракши-ты в Тибет осталось практически незамеченным и не встретило никакого сопротивления. Духи Тибета не сочли его визит достойным внимания, тем, о чём стоило бы волноваться. Так, Кхенпо прибыл в Центральный Тибет, в царство династии Ярлунг, и провёл там несколько лет. По просьбе царя Трисонга Децена кхенпо Шантаракшита спланировал и начал возведение первого тибетского буддийского монастыря в Самье. Кхенпо сам руководил зодчими, строившими этот храм, задуманный как копия монастыря, находившегося в Индии.
Негативные силы духов Тибета не совершали нападок на самого Кхенпо, потому что он их совершенно не заботил, но ночью они делали так, что к утру каждый камень, уложенный в основание монастыря в течение дня, оказывался на том месте, откуда был взят. За ночь они сводили на нет всю работу, проделанную днём.
Так продолжалось месяцами. Днём шло строительство для того лишь, чтобы ночью всё было разрушено до основания.
Глубоко опечаленный происходящим и преисполненный решимости ни за что не отказываться от надежды утвердить Буддадхарму в этой тёмной земле, Трисонг Децен стал проявлять признаки нетерпения, но спросил Кхенпо: «В чём проблема?» Кхенпо отвечал: «Могущественные демоны твоей страны противятся укоренению Буддадхармы в этой земле. Для них это будет означать окончание щедрых подношений, жертв и прочего. Во всём мире существует лишь один человек, способный усмирить этих духов». Так, Кхенпо рассказал царю о Падмасамбхаве, величайшем тантрическом будде, живущем на этой земле и способном покорить эти демонические силы. Он посоветовал Трисонгу Децену пригласить его в Тибет.
Падмасамбхава, зная, что вскоре ему предстоит путешествие в Тибет, прибыл из Индии в Непал. Он погрузился в медитацию в пещере Асуры. Это очень известная пещера, расположенная в местечке Парпинг, на окраине долины Катманду. Там, когда мне было 12 лет, я выполнил первый в своей жизни ретрит. А теперь там же, в Парпинге, построен второй монастырь традиции Рипа в Южной Азии.
Именно там в течение нескольких месяцев Гуру Ринпоче медитировал, готовясь к путешествию в Тибет. Царь послал к нему свою делегацию — министров с богатыми
