Великий Новгород грамоты» с предписанием разделить город на секторы и устроить на городских улицах решетки для более успешной борьбы с пожарами [326]. Летопись нередко, повествуя о деяниях святителя Макария, упоминает о повелениях Великого князя, хотя и не говорит о грамотах от него. Но таковые вполне могли быть. Так, летопись сообщает о том, что архиепископ Макарий «посылает» Великому князю сообщение о распространенности на севере язычества. Великий князь со своим сыном «послали к своему богомолцу со умилением… и повелеша ему прелесть оную разорити» [327]. Как явствует из Жития преподобного Варлаама Хутынского, которого особо чтил Великий князь Василий III, он посылал грамоты Новгородскому владыке, сообщая ему о победах русского оружия [328]. Отношения с государем продолжались и после кончины Василия III. В 1535 году, как отмечает летопись, «князь Великии Иван Васильевичь всея Русии и мати его благочестивая Елена
прислали (курсив наш. –
Архим. М.) к своему богомолцу архиепископу… своего сына с Москвы з грамоты» [329]. В ответ на это Святитель, собрав деньги, послал их для выкупа русских людей из татарской неволи. Через три года государь «пожаловал архиепископа владыку Макария, от тягли Чюдинцовы улицы и Заполья Чудинцова велел отставити, с черными людьми тянути не велел» [330]. Эту княжескую жалованную грамоту датируют 1537–1538 годами [331].
Летопись говорит о постоянных связях святителя Макария с Великим князем. Об этом свидетельствует их переписка, о которой мы знаем лишь по упоминаниям в источниках. Многие епархиальные мероприятия Святитель начинал, заручившись поддержкой государя. Так, сохранилась его грамота в связи с предпринимаемой монастырской реформой [332]. В ней раскрывается идея покровительства Церкви со стороны государевой власти. Можно предположить, что и в других, вышеупомянутых и не дошедших до нас, грамотах эти мысли могли развиваться и дополняться святителем Макарием.
Писал Новгородский владыка в Москву и главе Церкви – Митрополиту Даниилу. Когда в 1531 году на Соборе разбирались разные текстовые неточности князя-инока Вассиана (Патрикеева), то «Митрополит ему молвил: Прислал нам из Новагорода архиепископ Макарей грамоту, а в грамоте пишет, что ему сказывал чернец Васьян Рушении крылошенин, что жил у Чюда в монастыри на Москве, и тот Васьян сказывает о той строке с тобою спрашивался, и ты, де, поговоря с Макъсимом, отвечал ему сице: Так то и надобе» [333]. Так послание святителя Макария было принято во внимание Собором Русской Церкви.
В Великих Макарьевских Четьих Минеях сохранилась «повольная» грамота Новгородского владыки Макария, выражающая согласие на поставление Смоленского епископа Саввы (Слепушкина; 1536–1538) [334]. Она была послана в ответ на «посыльную» грамоту Митрополита Даниила, и в ней пересказано содержание митрополичьего послания. Сам Святитель был в Москве в 1535 году по государеву вызову и в 1539-м на поставлении Митрополита Иоасафа. Таким образом, обычно в связи с архиерейскими хиротониями при Митрополитах Данииле и Иоасафе на первосвятительские вызовы Новгородского архиепископа в Москву посылались его ответы, то есть повольные грамоты.
Самая первая грамота святителя Макария по прибытии его в Великий Новгород была послана в Соловки [335]. Давал он и позднее льготную грамоту Соловецкому монастырю в связи с приписной к обители церковью в «Бежецком Верху», на которую сослался в 1561 году Новгородский архиепископ Пимен (1552–1570) [336]. Архимандрит Амвросий, автор «Истории Российской иерархии», говоря о Спасском монастыре в Каргополе, цитирует грамоту Новгородского архиепископа Макария от 1537 года, где Святитель писал: «приходили ко мне из тоя новыя обители, пожалованные нами строители, старец Варлаам, да старец Тихон Вагжанин» [337]. Очевидно, процитированная грамота имеет хозяйственно-административный характер.
В 1542 году Новгородский владыка Макарий был возведен на Московский Престол Всероссийских Чудотворцев. За время своего Первосвятительства он немало уделял внимания монашеским обителям. Канонические правила повелевают создавать новые монастыри только с благословения высшей церковной власти [338]. Митрополит Макарий как глава Церкви благословил в 1543 году преподобного Адриана Пошехонского на создание новой обители и при этом «вручи… благословенную грамоту безданную», а также посвятил его в игумены и «вдаде ему настольную грамоту» [339].
В 1546 году Великий князь Иоанн Васильевич дал жалованную грамоту игумену Феодору с братией из Глубокоезерской пустыни Вологодской епархии. В грамоте говорится, что строение пустыни и храма «Боголепное Преображение Господа нашего Иисуса Христа, по благословению отца нашего Макария, Митрополита всея Русии» началось [340].
Преподобный Феодосий Тотемский в 1554 году прибыл в Москву. Жители Тотьмы обращались к царю и Митрополиту с челобитной за разрешением создать у них обитель. Как пишется в данной ему царской грамоте: «И отец наш Макарий, Митрополит всея Русии, того старца Феодосия Суморина благословил церковь воздвигнути Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, монастырь строити на Тотме… и грамоту ему благословенную дал» [341].
Перед своей блаженной кончиной преподобный Герасим Болдинский († 1554; память 1 мая), первоначально ученик духовного друга Святителя – преподобного Даниила Переяславского, бил «челом царю… и Преосвященному Митрополиту Макарию о брежении монастырском и обидах посторонних, да по преставлении… не дадут в обиду» основанный им монастырь [342]. Эта челобитная Святителю могла быть аналогична так называемой прощальной грамоте преподобного Александра Свирского, которую он послал владыке Макарию, когда тот еще был в Великом Новгороде [343].
Из грамоты Митрополита Афанасия Кирилло-Белозерскому монастырю явствует, что ей предшествовала грамота святителя Макария, чтобы старосты Селедкой волости не взимали с монастырских подвод «перевоз и мостовщину» [344]. В описи архива Кирилло-Белозерского монастыря отмечен «приговорный список по благословению Макарья Митрополита и игумена Варлаама з братьею, как жити строителю в Офонасьеве монастыре з братьею» [345]. Данный монастырь был, очевидно, подворьем обители преподобного Кирилла в Москве.
Давал Митрополит Макарий свои грамоты и другим обителям. В казне Патриарха Никона имелась грамота святителя – «Жалованная грамота Макария Митрополита из Суздаля Патриарша домового Дмитриевского монастыря игумену Пафнутию с братиею на монастырскую вотчину, на деревню Мжары, ветха; и та грамота переписана на патриарше Иосафово имя в 159 [то есть в 7159 (1651). – Ред.] году» [346]. Этой обители Митрополит Макарий в 1551 году при игумене Ефреме дал грамоту [347]. В справочном труде П. Строева о русской иерархии имя игумена Ефрема упомянуто, очевидно, благодаря этой грамоте. Грамота же из патриаршей казны приводит новое имя настоятеля этого монастыря, ранее неизвестное.
В 1547–1548 годах преподобный Максим Грек написал послание Митрополиту Макарию [348]. В нем он приводит цитату из недошедшего первосвятительского послания – «узы твоя целуем, яко единаго от святых, пособити же тебе не можем» [349] *. В
