или скандальной личностью – это не имеет значения: люди покупают газету, и его имя все равно будет на первой странице. И я, опять-таки, думаю, что общество должно этому противодействовать. Не «кто-нибудь», тот или другой человек, но если все общество скажет: мы не хотим таких газет, мы не хотим такого бессердечного вторжения в личную жизнь публичных людей, которое сейчас стало частью работы журналистов, мы не будем покупать эти газеты – то редакторам придется дважды подумать, прежде чем разглашать подробности жизни личности или события, о которых следовало бы молчать, потому что они постыдны. Прошу прощения, но я переживаю это очень остро и не вижу причин, чтобы не выразить свои чувства.
– Как христианин может передать своим современникам глубину, о которой вы говорили, если у них нет интереса к этой глубине и они, возможно, служат типичным примером того, о чем Бертран Рассел говорил в своей биографии: «Снаружи тьма, и когда я умру, то тьма будет и во мне. Нет никакого простора, величия, лишь банальность и после – небытие»?
– Есть старое изречение, что нельзя отречься от мира, если ты не видел на лице или в глазах хотя бы одного человека сияния вечной жизни. Я не думаю, что аргументация может доказать существование Бога или другого измерения, глубины или любых других духовных предметов. Убедить может встреча с кем-то, кто обладает хотя бы небольшим опытом вечной жизни, с тем, о ком встретившиеся сказали бы, что у него есть нечто такое, чего нет у них. Откуда это? Почему этот человек другой? Тертуллиан, писавший императору Трояну в начале христианской эры, упоминал, что окружающие его язычники говорили о христианах: «Посмотрите, как они любят друг друга!» Они чувствовали, что в христианской общине ни с чем не сравнимая любовь, которую они не встречали прежде, и они начали задавать себе вопросы. И я думаю, что это единственный способ передать свою веру, потому что логические споры начались с тех пор, как люди стали задаваться вопросами. Можно расчистить какое-то пространство, но нельзя передать опыт иначе как через взаимодействие, через как бы «заражение». Можно «заразиться», «подцепить» веру, как подцепляют блох или грипп, и я думаю, именно так и должно происходить. Единственное, что убеждает, – это когда обнаруживаешь, что Бог живет в ком-то. Впрочем, замечу, что и это не убедит каждого.
Около пятнадцати лет назад я пригласил на нашу молодежную группу секретаря Лиги атеистов в Великобритании, и он выступил перед нами с речью, в которой объяснял, почему нельзя верить в Бога. У него на самом деле было два основных довода: чтобы верить в Бога, нужно быть либо глупцом, либо абсолютно необразованным. И я помню, один из ребят достаточно грубо спросил, к какой категории относится отец Антоний. Знаете, мне и раньше говорили, что я, должно быть, ненормальный. Пусть так, но я нахожу это слабым аргументом. Я помню лектора из Лондонской школы экономики, которая все ходила ко мне обсуждать веру и неверие. И однажды она сказала: «Отец Антоний, я думаю, вы совершенно безумный». Я ответил: «Может, и так, но объясните, почему вы, абсолютно здравомыслящая, приходите ко мне, а не я к вам?»
Прошу прощения, вероятно, я не слишком хорошо ответил на ваш вопрос, но я действительно считаю, что нельзя доказать существование света, иначе чем показав свет. Нельзя доказать что-то теоретическими доводами «за» или «против». Это доказывается, как сказал апостол Павел, не словами или философией, но явлением силы и славы Божией [35]. Это единственный способ. И это означает, что каждый, кто называет себя верующим, должен верить несколько иначе, чем тот, кто придерживается научных и философских теорий. Наша христианская вера или вера вообще – не просто способ ответить на вопросы, не имеющие ответа. Это не попытка найти удобный способ существования в чрезвычайно неудобном мире. Это что-то другое. То есть, если бы наша вера была лишь способом заполнить внутреннюю пустоту, это было бы очень плохо. Но это не так. «Бог существует, я Его встретил» [36] – вот ответ, но он должен быть подтвержден тем, каким ты стал.
Если, узнав Бога, ты все равно ничем не отличаешься от тех, кто Его не знает, то заинтересуются ли они таким Богом, Который совершенно ничего не может сделать с тобой или для тебя? Только если люди могут сказать, что ты отличаешься от других какими-то ключевыми качествами, они заинтересуются, захотят в этом разобраться и перестанут это отвергать.
– Глубины, о которых вы говорили, действительно очень пугающие, особенно когда не можешь увидеть своего дна. Как узнать, что там, на дне – Бог? И как убедиться, что это на самом деле не так страшно, как кажется?
– Не думаю, что нужно считать, будто глубины эти не пугающие. Священное Писание свидетельствует: Страшно впасть в руки Бога живого (Евр. 10: 31). Вы также вправе думать о встрече как о настолько критическом, волнующем и судьбоносном моменте, что можете смалодушничать и испугаться.
В дзен-буддизме есть выражение: «Место Бога – как логово тигра». Когда тигр в клетке, все в порядке, но пойти в его логово – совсем другое дело. Однако чаще всего мы боимся не Бога, Которого встретим, а того, что мы встречаем по пути.
Несколько раз я участвовал в выездных семинарах – говениях [37], и обычно говорил людям: «Войдите в тишину и оставайтесь лицом к лицу с самими собой, но не пытайтесь убежать от этой встречи с собой, ведя себя благочестиво. И если вы больше не сможете этого выносить, не начинайте читать творения святого Иоанна Креста [38] или еще какую-нибудь религиозную книгу. Возьмите Агату Кристи, чтобы каждый смог увидеть, что вы больше не справляетесь». Потому что благочестие – очень простой способ не допустить до себя Бога или не принять самого себя. Когда, например, во время говений вы решились на уединение в молчании, очень часто случается следующее. Первые несколько часов вы чувствуете: «О, мне это нравится, я вдали от дома, окружен заботой. У меня нет никаких обязанностей, кроме как быть самим собой». Но через некоторое время – раньше или позже – вы начинаете скучать. И на этом этапе я всегда говорю: «Когда вам становится скучно наедине с самими собой, попытайтесь через это понять, почему стольким людям становится скучно, когда они с вами». Это открытием смотрю внутрь себя и не вижу ничего, что может хотя бы немного заинтересовать даже меня. Сплошная скука!
Дальше,
