обратилась к Нему и сказала: «Я Твоя Мать и напоминаю Тебе, что нужно что-то сделать»? И ответ, конечно, «нет». Она обращается к Нему убедительно, не потому что Она дала Ему жизнь. Он только что сказал: «Еще не пришел Мой час», и Она тут же, проявляя веру, говорит слугам: «Что скажет Он вам, то сделайте». Это тот акт веры, который осуществляет Его план. Царство уже наступило, Христос действительно совершает чудо, и Мария внесла в это Свой человеческий вклад, помогла Богу выполнить Его дело. Это становится Божьим действием, поскольку есть встречная вера. И есть любовь.
Часть III
Бог и человечество
Воплощение: зачем Бог стал человеком? [39]
В наши дни Рождество – семейный праздник, когда собираются самые близкие, круг друзей и родных, из которого страшным образом исключены посторонние. Больно думать, что в таких городах, как Лондон, кто-то собирается на праздник в уютных местечках, а кто-то находится на улице, в приютах, в одиночестве. Наверное, никто из вас не знает, каково это – оказаться на улице, но мне в детстве и в юности пришлось испытать это на себе. Это очень неприятно – знать, что тебе некуда идти и что тебе совершенно не будут рады ни в одном из тех мест, где горит свет и все дышит теплом. Но ведь эта ситуация как раз очень похожа на собственно Рождество, описанное в Евангелии (конечно, тогда его еще не называли Рождеством). В ту ночь Бог стал человеком. И что мы видим? Марию, оказавшуюся без крыши над головой в тот момент, когда Ей пришло время родить в мир Младенца Христа, Иосифа, который стучится в одну дверь задругой в надежде, что кто-нибудь приютит их. И каждая дверь захлопывается перед ними, потому что все в эту ночь – как и в любую другую – не хотят, чтобы чужие вторгались в их уют, особенно если этим чужим придется уделить особое внимание. Те, кто проводит Рождество так, как проводит его большинство из нас, выставили за дверь Христа, Богородицу и Иосифа.
Это очень трагичный образ. Единственные люди, причастные к Рождеству, воплощению Сына Божия, были брошены во тьму и не нашли для себя иного места, кроме хлева – пещеры, в которой держали животных. Это камень в наш огород. Это должно заставить нас задуматься. Размышляя над тем, как провести рождественский вечер или еще какой-нибудь праздник, мы поступаем точно так же, как и эти милые жители Вифлеема, говорившие: «Нам хочется уютно посидеть вместе, вместе порадоваться, нам не хочется чужих, нам не хочется, чтобы кто-то пришел и нарушил наше семейное счастье. А чужаки пусть идут куда-нибудь еще». И иногда это «куда-нибудь еще» на самом деле означает «никуда» – в данном случае Господь, Его Мать и Иосиф нашли приют вместе с ослом и быком. Там было некое подобие яслей и немного соломы – вот и все, что нашлось у человечества, все, что родила для них земля.
В ту ночь случилось то, что составляет самую основу христианской проповеди, событие, которое является для верующих историческим фактом, – Бог стал человеком, Бог был рожден в этот мир. И это учит нас чему-то о Боге и о любви, ведь Воплощение – то, что Сын Божий стал Сыном человеческим, – есть проявление любви. Бог вошел в мир, говоря словами Писания, чтобы спасти мир. А что значит «спасти»? Это значит, что мир погибал, как может погибать корабль в море – без весел, без руля, гонимый волнами, – и это произошло потому, что мир через человека и в человеке утратил связь, единение с Богом. Мир был похож на партитуру, из которой убрали часть нотных знаков – и она стала нечитаемой.
Воплощение глубоко меня трогает: оно говорит о том, что Бог не только создал мир, не только создал его действием любви, чтобы отдать ему Себя. Он, дав миру свободу – абсолютно необходимое условие для построения отношений, основанных на любви, – принимает на Себя последствия и Своего акта творения, и этой свободы. Бог, входя в этот мир, берет на Себя ответственность за все последствия, привнесенные в него свободой, за то, что человек злоупотребил свободой, – ответственность за смерть, страдание, отчуждение друг от друга, отчуждение от Него, разделенность, существующую внутри нас, – между умом и сердцем, волей и плотью. Бог живет в этом мире и умирает из-за этих последствий. Меня поражает, что в рождественскую ночь мы видим Бога таким, каким не могли бы даже выдумать Его.
В Ветхом Завете Бог воспринимается как Святой Израилев, неприступный, непостижимый. Он есть Свет, но свет такой яркий, такой ослепительный, что при взгляде на Него Он кажется тьмой, неисследимой тайной. Его величие вызывало трепет и иногда вселяло ужас. В древних мифологиях боги представлялись воплощением всего, о чем только можно мечтать, всего, к чему только можно стремиться, всего величия и красоты, которых может желать человек. А здесь мы видим совершенно иной образ Бога. Никто не мог бы ни придумать, ни избрать такого Бога, потому что это показалось бы почти богохульством, оскорблением. Мы видим Бога, Который предстает как сама хрупкость, как совершенно беспомощный, полностью уязвимый Младенец. Для тех, кто верит только в могущество и силу, – это Бог, Которого нельзя даже уважать, потому что у Него нет силы навязать людям Свою волю.
* * *
Пожалуй, это самый прекрасный образ любви – человеческой, Божественной, – который только можно найти. Такая готовность отдать себя другому, беззащитно, без боя, с намерением принять и претерпеть все ради любимого человека. И мы знаем из Евангелия, что это лишь начало, потому что дар себя миру, искаженному ненавистью, алчностью, страхом, всеми отрицательными чувствами и побуждениями, этот дар обречен быть отвергнутым. Судьба любви в этом мире – быть отвергнутой. Думая о Голгофе, которая ждет этого новорожденного Младенца в конце земного пути, я вижу крест и толпу – крест, воздвигнутый на холме за городской стеной, потому что жители города полностью отвергли Его. Он был чужаком, у Него не было права даже умереть в стенах города. Он решил стоять за Бога, и люди, которые не были готовы стоять вместе с Ним, не нашли для Него места.
А вокруг Него собралась толпа. На кресте была лишь жертвенная любовь и жертвенная тишина, ни слова протеста. И даже меньше – или больше: когда Его распинали, Христос сказал: «Прости им, Отче, ибо не ведают,
