мере обрести спокойствие ума, понимание и прочие качества, следуя примеру мудрых и стремясь к истинному знанию. Пока мудрость и благое поведение не практикуются в одинаковой степени, ничто из этого не достигается искателем, мой сын.
10–11. Когда охраняющая рисовое поле девушка поет и в такт своему пению хлопает в ладоши, она отгоняет птиц и одновременно получает удовольствие от пения, достигая сразу двух целей. Так же не имеющий желаний искатель, не являющийся деятелем, но выглядящий деятельным, следуя знанию и мудрым, достигает высочайшего состояния равновесия.
12–14. Я рассказал тебе о практике благого поведения, о Рама. Далее я поведаю тебе о следовании самой мудрости. Это великое писание о постижении истины наполняет жизнь и приносит плоды высшей цели. Разумный искатель должен услышать это верное учение из уст познавшего истину. Вняв ему и постигнув его, силой очищенного интеллекта ты достигнешь высочайшего состояния, как вода очищается от грязи, когда в нее опущен орех катака.
15. Познав то, что должно быть познано, ум мудреца безусильно достигает высочайшего состояния. Силой пробуждения он больше никогда не оставляет эту безграничную высочайшую реальность.
Такова сарга двадцатая «О верном поведении» книги второй «О пути искателя» Маха-Рамаяны Шри Васиштхи в 32 тысячах строф, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.
Такова книга вторая «О пути искателя».
Книга Третья. Утпатти Пракарана. О создании.
Сарга 1. Объяснение причины несвободы.
Васиштха сказал:
1–2. Знающий Брахмана указывает на Брахмана с помощью звуков собственных слов, возникающих в нем как в сновидении. Разгадывающий верно эти указатели познает Брахмана. Так как весь мир пребывает в пространстве Брахмана как иллюзия, все вопросы, что поднимаются об этом мире: что это за мир, откуда он возник, где он и куда пропадает? – разрешаются в согласии с этим принципом.
3–5. О разумный, слушай мое изложение, данное в соответствии с мудростью, реальностью, порядком и собственным опытом. Познавший истину себя как пространство Сознания воспринимает мир как обманчивое сновидение. Весь мир предстает перед ним как сон, включая и чувство «я». После книги, дающей наставления по поведению достойного искателя освобождения, я приступаю к объяснению этой книги «О создании мира», Утпатти пракарана.
6–8. Несвобода возникает, когда видимое представляется реальным. Когда восприятие видимого отсутствует, несвобода не появляется. Слушай детальное объяснение того, как исчезает кажущаяся реальность зримого. В этом творении только сотворенное способно расти, изменяться, достигать освобождения, идти в рай или в ад. Сейчас, дабы пробудить тебя, я поведаю, как существующее прежде творения становится собственно творением.
9–12. Слушай, о Рагхава, я тебе расскажу кратко о содержании этой книги, а затем разъясню в подробностях все то, что вызовет у тебя вопросы. Все видимое в этом мире, движущееся и неподвижное, по завершении эпохи существования полностью пропадает, подобно тому, как сон со сновидениями переходит в глубокий сон. То, что остается, – чистая реальность, недвижная, глубокая, беспредельная, неописуемая и непроявленная, ни свет и ни тьма. Для облегчения объяснений она по-разному называется мудрыми – истиной, Атманом, высочайшим Брахманом, бытием и так далее.
13–16. Это единое Сознание, Атман, само по себе видится себе как нечто иное, как будто обретая жалкое существование отдельного существа. Так Атман теряется в понятиях о себе как о дживе, отдельном существе, и становится непоседливым умом из-за непостоянных понятий и представлений. Таким образом в великом безграничном Атмане проявляется изначальный ум, из неподвижного превращаясь в движущийся, подобно волне, что рождается на поверхности океана. Так всеохватный ум мгновенно проявляется сам по себе собственными понятиями, как вся эта удивительная, широко раскинувшаяся сеть иллюзии.
17–20. Как золотой браслет не может быть отделен от золота и зависим от него, в то время как золото в своем существовании не зависит от браслета, так и суть этого мира неотделима от бесконечного Сознания. Этот мир, будучи по своей природе бесконечностью, пребывает в Брахмане, не имея отдельного существования, не существуя как «мир», подобно браслету, пребывающему в золоте не отделимым от него. Как в жаре миража течет река, нереальная, но выглядящая реальной, так ум раскинулся иллюзией этого мира, который мнится настоящим. Всезнающие мудрецы называют это по-разному – невежеством, сансарой, несвободой, иллюзией майи, заблуждением или тьмой неведения.
21–23. О луноликий Рама, внемли моему рассказу о том, что собой являет несвобода. Узнав это, ты поймешь, какова природа освобождения. Когда наблюдатель и наблюдаемое принимаются за реальность, это называется несвободой. Наблюдатель лишается свободы силой наблюдаемого. Когда видимое исчезает, он освобождается. Мир, ты, я и все остальное нереальны по сути; это наблюдаемые объекты. Пока продолжается их восприятие, освобождение невозможно.
24–26. Пустая болтовня о нереальности восприятий не прекращает их. Наоборот, с возрастанием бремени понятий болезнь неверного понятия только умножается. Столь же бесполезны сухая логика, путешествия к святыням, следование добродетели и прочие средства, пока объекты мира видятся реальными, о разумные слушатели. Если бы видимый мир был реальным, он никогда бы не прекратился, ибо нереальное не может существовать, а реальное не может не существовать.
27–29. Невообразимое чистое Сознание, Атман, где бы ни проявилось осознающим наблюдателем, тут же перед ним появляются бесчисленные наблюдаемые объекты, даже внутри крошечной частицы! Поэтому понимание: «Этот мир существует, я отказался от его видимости, практикуя аскезу, внутреннее сосредоточение и повторение мантр», – подобно тому, как пьяница отказывается от вина, вдоволь напившись! О Рама, если этот мир вообще видится, то он только отражается в зеркале Сознания, даже в мельчайшей его части.
30–36. Везде, где есть мир, он отражается в зеркале Сознания, как объект отражается в зеркале воды в реке, океане, в луже на земле или в горах. Это приносит непреходящие страдания: старость, смерть и рождения, существование и несуществование, влечение и отвращение, плотное и тонкое, бодрствование и сон, подвижное и неподвижное. «Видение этого мира мной отброшено, и я пребываю в самадхи», – когда в самадхи остается такое семя воспоминаний о творении, как может быть непрерывным состояние самадхи? Как в нем может возникнуть окончательное, четвертое, состояние, или турия? Когда ты пробуждаешься из такого самадхи, как ото сна, мир с его бесконечными страданиями снова возникает, как и раньше. Достижение этого так называемого самадхи, о Рама, бесполезно, ибо какое счастье в том, что длится лишь мгновение, вслед за которым ты опять погружаешься в страдания? Если же видимое превзойдено непосредственным пониманием, если ты погружаешься в нирвикальпа самадхи, тогда самадхи становится подобным непрерывному глубокому сну. И это считается высочайшим и чистейшим состоянием.
37–41. Пока видится реальность любых имен и форм, это состояние невозможно достигнуть. Воистину, где существует движение ума, имеется и эта иллюзия мира. Если наблюдатель с помощью усилия преодолевает движение ума, становясь подобным бездеятельному камню, то с окончанием усилия он снова видит мир! Каждый знает, что такое состояние самадхи без восприятий, напоминающее состояние бессознательного камня, ни для кого не становится постоянным. И даже наилучшие успехи в достижении такого камнеподобного бессознательного самадхи не преображают его в высочайшее состояние чистейшего изначального неизменного Сознания, Брахмана. Поэтому, если этот мир с его объектами видится реальным, он никогда не прекращается. Только глупцы воображают, что спокойствие достигается аскетизмом, повторением мантр или сосредоточением.
42–47. Как в зарослях лотоса в глубине цветка прячется семя, так понятие о восприятии потаенно наличествует в воспринимающем. Как существует смысл в значениях слов, масло – в семенах кунжута и аромат – в цветах, так способность к восприятию имеется в воспринимающем. Где бы ни
