исчезло, как
дым от лица огня (Пс. 67, 2).
12. Потом идет он далее и видит уже не призрак, но действительное золото, разбросанное на дороге. Врагом ли было оно положено или иною высшею силою, которая и подвижнику давала случай испытать себя, и диаволу показывала, что он вовсе не заботится об имуществе, – этого не сказывал и Антоний, и мы не знаем; известно же одно то, что видимое им было золото. Антоний, хотя дивится его множеству, однако же, перескочив, как через огонь, проходит мимо, не обращается назад и до того ускоряет свое шествие, что место это потерялось и скрылось из вида. Так более и более утверждаясь в исполнении своего намерения, стремился он на гору и, по другую сторону реки нашедши пустое огражденное место, от давнего запустения наполнившееся пресмыкающимися, переселяется туда и начинает там обитать. Пресмыкающиеся, как будто гонимые кем, тотчас удаляются. Антоний же, заградив вход и запасши на шесть месяцев хлебов (так запасают фивяне, и хлеб у них нередко в продолжение целого года сохраняется невредимым), воду же имея внутри ограды, как бы укрывшись в какое недоступное место, пребывает там один, и сам не выходя, и не видя никого из приходящих. Так подвизаясь, провел он долгое время, два раза только в год принимая хлебы через ограду.
13. Приходящие к нему знакомые, поелику не позволял им входить внутрь ограды, нередко дни и ночи проводили вне ее; и слышат они, что в ограде как бы целые толпы мятутся, стучат, жалобно вопят и взывают: «Удались из наших мест; что тебе в этой пустыне? Не перенесешь наших козней». Стоящие вне подумали сначала, что с Антонием препираются какие-то люди, вошедшие к нему по лестницам; когда же, приникнув в одну скважину, не увидели никого, тогда, заключив, что это демоны, объятые страхом, сами начинают звать Антония. И он скорее услышал слова последних, нежели позаботился о демонских воплях. Подойдя к двери, умоляет пришедших удалиться и не бояться. «Демоны, – говорит он, – производят мечтания для устрашения боязливых. Посему запечатлейте себя крестным знамением и идите назад смело, демонам же предоставьте делать из себя посмешище». И пришедшие, оградившись знамением креста, удаляются; а Антоний остается и не терпит нималого вреда от демонов, даже не утомляется в подвиге, потому что учащение бывших ему горних видений и немощь врагов доставляют ему великое облегчение в трудах и возбуждают усердие к большим трудам. Знакомые часто заходили к нему, думая найти его уже мертвым, но заставали поющим: да воскреснет Бог, и расточатся врази Его и да бежат от лица Его вси ненавидящии Его. Яко исчезает дым, да исчезнут: яко тает воск от лица огня, тако да погибнут грешницы от лица Божия (Пс. 67, 2-3); и еще; вси языцы обыдоша мя, и именем Господним противляхся им (Пс. 117, 10).
14. Около двадцати лет провел так Антоний, подвизаясь в уединении, никуда не выходя, и во все это время никем не видимый. После же того, поелику многие домогались и желали подражать его подвижнической жизни, некоторые же из знакомых пришли и силою разломали и отворили дверь, – исходит Антоний, как таинник и богоносец из некоего святилища, и приходящим к нему в первый раз показывается из своей ограды. И они, увидев Антония, исполняются удивления, что тело его сохранило прежний вид, не утучнело от недостатка движения, не иссохло от постов и борьбы с демонами. Антоний был таков же, каким знали его до отшельничества. В душе его та же была опять чистота нрава; ни скорбью не был он подавлен, ни пришел в восхищение от удовольствия; не предался ни смеху, ни грусти; не смутился, увидев толпу людей; не обрадовался. когда все стали его приветствовать, но пребыл равнодушным, потому что управлял им разум и ничто не могло вывести его из обыкновенного естественного состояния. Господь исцелил чрез него многих, бывших тут, страждущих телесными болезнями; иных освободил от бесов; даровал Антонию и благодать слова; утешил он многих скорбящих, примирил бывших в ссоре, внушая всем ничего в міре не предпочитать любви ко Христу и увещавая содержать в памяти будущие блага и человеколюбие к нам Бога, Иже Своего Сына не пощаде, но за нас всех предал есть Его (Рим. 8, 32); убедил многих избрать иноческую жизнь; и таким образом, в горах явились, наконец, монастыри; пустыня населена иноками, оставившими свою собственность и вписавшимися в число жительствующих на небесах.
15. Когда настояла нужда переходить водопроводный ров в Арсеное и именно для посещения братии, а ров полон был крокодилов, – Антоний совершает только молитву, потом сам и все бывшие с ним входят в ров и переходят его невредимо. Возвратившись же в монастырь, упражняется он в прежних строгих трудах с юношескою бодростью и, часто беседуя, в уже монашествующих увеличивает ревность, в других же, и весьма многих, возбуждает любовь к подвижничеству. И вскоре по силе удивительного слова его возникают многочисленные монастыри, и во всех них Антоний, как отец, делается руководителем.
16. В один день он выходит, собираются к нему все монахи и желают слышать от него слово; Антоний же египетским языком говорит им следующее:
«К научению достаточно и Писаний, однако же нам прилично утешать друг друга верою и умащать словом. Поэтому и вы, как дети, говорите отцу, что знаете; и я, как старший вас возрастом, сообщу вам, что знаю и что изведал опытом.
Паче всего да будет у всех общее попечение о том, чтобы, начав, не ослабевать в деле, в трудах не унывать, не говорить: давно мы подвизаемся. Лучше, как начинающие только, будем с каждым днем приумножать свое усердие, потому что целая жизнь человеческая весьма коротка в сравнении с будущими веками; почему и все время жизни нашей пред жизнию вечною ничто. И хотя каждая вещь в міре продается за должную цену и человек обменивает равное на равное, но обетование вечной жизни покупается за малую цену. Ибо написано: дние лет наших в нихже седмьдесят лет, аще же в силах, осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь (Пс. 89, 10). Посему, если и все восемьдесят, даже и сто лет, пребудем в подвиге, то царствовать будем не равное ста годам время, но вместо ста лет воцаримся на веки веков и, подвизавшись на земле, приимем наследие не на земле, но по обетованиям имеем его на небесах; притом же, сложив с себя тленное тело, восприимем тело нетленное».
17. «Поэтому, дети,
