хотя и весьма важным служением святителя Филарета. Выдающиеся способности помогали ему быстро продвигаться по церковно-иерархической лестнице: в июле 1817 года он был возведен в сан епископа Ревельского, в августе 1819 года – архиепископа Тверского, в сентябре 1820 года – архиепископа Ярославского, а 3 июля 1821 года высочайшим указом ему повелено быть архиепископом Московским и Свято-Троицкой Сергиевой Лавры священноархимандритом. Сам Святитель не искал архиерейства и начальствования, но послушно нес этот тяжкий крест.
Тем временем Четвероевангелие с параллельными церковнославянским и русским текстами в 1819 году было наконец-то издано (а весь Новый Завет, на русском языке, – в 1823 году). Перевод Писания на русский язык вызвал восторженный отклик со стороны мирян и духовенства. Казалось, Библейское общество удовлетворяло существенным нуждам народа и приносило ощутительную пользу. Однако под прикрытием Общества и при покровительстве его председателя, обер-прокурора Святейшего Синода князя А.Н. Голицына, человека искренне верующего, но духовно неопытного и богословски не искушенного, в Петербурге и по всей России стали распространяться идеи умозрительного мистицизма и даже активизировались некоторые секты (при этом предпринимались попытки принизить Православие до уровня элемента некоей «вселенской веры»).
В борьбе против этой реальной угрозы страстные ревнители веры использовали не только открытый протест, но и внутридворцовые интриги, политиканство. Они добились своего: деятельность Библейского общества была пресечена, работы по переводу Библии на русский язык прекратились, князь Голицын снят с поста главы церковного ведомства. Удар был нанесен и лично по святителю Филарету: был запрещен составленный им Катехизис и приостановлено распространение его проповедей, которые сочли «неправославными».
Бурные события в церковной жизни по времени совпали с потрясениями в жизни государственной, и к ним также оказался причастным святитель Филарет. В июле 1823 года государь Александр Павлович поручает ему в строжайшей тайне составить Манифест о передаче прав на российский престол от цесаревича Константина, отказавшегося от престола, великому князю Николаю Павловичу. В ноябре – декабре 1823 года, после внезапной кончины Александра I, вследствие формально-законодательных причин образовалось положение междуцарствия. Святитель Филарет оказался в сложнейшем положении «хранителя светильника под спудом»: зная истину, он не смел открыть ее из опасения возрастания смуты в государстве. Твердость и мудрость Святителя были отмечены новым государем, Николаем Павловичем, пожаловавшим архипастырю 22 августа 1826 года сан митрополита Московского и Коломенского.
Однако и в это царствование святитель Филарет в равной мере испытал и милость царя, и высочайшее неудовольствие. После произнесения Святителем 18 сентября 1830 года проповеди в связи с постигшим Москву бедствием – эпидемией холеры, – государь Николай Павлович разгневался на Московского митрополита: тот посмел в проповеди рассуждать о впавшем в искушение царе Давиде, за грехи которого Пророк Божий и послал наказание народу. Впрочем, при личном свидании конфликт был разрешен.
Впоследствии гнев царя вызывали как сопротивление святителя Филарета заключению браков некоторыми царскими приближенными в нарушение церковных канонов, так и отказ Святителя от освящения Триумфальных ворот в Москве, украшенных языческими изображениями; как неявная поддержка святителем Филаретом усилий отдельных священнослужителей, продолжавших работать над переводом Библии на русский язык, так и открыто выражавшееся Святителем недовольство жандармскими доносами на архиереев. Это привело к тому, что в 1842 году владыка был удален из Святейшего Синода (при сохранении звания члена Синода). Однако ему было позволено переиздавать Катехизис, ему были пожалованы высшие ордена Империи, ибо слишком значима была роль митрополита Филарета в церковных делах, слишком уважаем и почитаем был он по всей России.
Господь угодникам Своим на великие скорби посылает и великое утешение. Так святитель Филарет, испытав в 1834 году царский гнев, был утешен явственным видением Преподобного Сергия, сказавшего Святителю: «Не смущайся. Все пройдет…».
Главным своим делом митрополит Филарет считал управление Московской епархией, в этом он был неутомим, входил во все подробности и не пренебрегал сущими мелочами. Святителю ежедневно представлялись все решения консистории, на которые он диктовал свои резолюции. В течение года он регулярно служил в Кремлевских соборах и – по приглашению – в московских храмах, отдавая предпочтение торжествам освящения нового храма. Каждое лето Святитель предпринимал объезд многочисленных приходов Московской епархии. Постоянно в поле внимания владыки были и московские монастыри, особенно Свято-Троицкая Сергиева Лавра, надежным помощником в управлении которой стал духовно близкий владыке архимандрит Антоний (Медведев). А из Петербурга на рассмотрение Филарета Мудрого присылались наиболее сложные и важные синодальные дела, и принятое им решение принималось без возражений и поправок. При активном участии Московского митрополита весной 1839 года произошло присоединение униатов к Православию. Учебные программы Московской Духовной Академии, равно как и выпускные сочинения студентов, внимательнейше рассматривались владыкой. Большое внимание уделял он и благотворительной деятельности, будучи членом ряда комитетов и создателем Училища для сирот из духовного звания.
Обладая поистине общепризнанным авторитетом, святитель Филарет подчас был вынужден решать и самые простые административные вопросы. В письме своему духовнику, архимандриту Антонию, он жаловался: «Один архиерей затрудняется, – носить ли двоеженцу стихарь: мне присылают указ, чтобы я ответил на затруднение. Один губернатор заметил, что в метель замерзают люди, не находя пути в село: я должен сказать, не звонить ли в колокол. В обеих столицах хотят откупщику отдать погребение: мне приходится разбирать дело и объяснять, что будет ропот и на откупщика, и на начальство».
Неутомимая и кипучая деятельность Святителя занимала все его время, с раннего утра и до ночи, однако он находил возможность для работы над проповедями, за которые заслуженно получил от народа прозвище московского Златоуста. Дарованный ему Богом талант владыка развивал и совершенствовал кропотливым трудом. Всякая его проповедь становилась не просто произведением церковного красноречия, но – благовестием церковным.
«Дивны дела Твоя, Господи! Дивны Твоя тайны, Богородице! – говорил он 25 марта 1843 года в Чудовом монастыре Московского Кремля в праздник Благовещения. – Кто слышит Твой тихий глагол в Твоей затворенной молитвенной храмине? Кто провидит, какие огромные дела ведет за собою Твое малое слово? Мир ощущает ли сию минуту, в которую делается перелом всецелой судьбы его, в которую изменяются отношения между землею и небом? Знает ли мечтающий о всемирном владычестве Рим, что в одной из дальних областей его некая Дщерь царей, называющая себя Рабою Господнею, изрекла приговор, который готовит миру нового, лучшего, высочайшего Владыку, а Риму разрушение гордого и своенравного владычества?..».
Среди блестящих церковных проповедников России святитель Филарет выделяется преимущественным обращением к темам Священного Писания, глубиной, ясностью и точностью изложения сложнейших истин христианства, сдержанностью эмоций и – особенно – поражавшим современников изяществом стиля и богатством литературного языка, органично сочетавшего современный русский язык с языком церковнославянского перевода Библии. Все проповеди митрополита были одинаково высокого уровня, произносил ли он их перед царем или обитателями пересыльной
