Очевидно, в то время это было распространенной и вполне приемлемой практикой, асаны прагматично утилизировались в гимнастическом бриколаже.
Асаны, описанные в этой главе, всегда начинаются и заканчиваются с фундаментальной позиции стоя, известной как «Хашьяр» (Husshyar), или «внимание» (Old Students Association, 1940, 206), также как полная последовательность аштанга-виньясы начинается и заканчивается в самастхити (также известной в некоторых современных постуральных системах как тадасана). Из нее ученик наклоняется вперед, кладет руки на пол и прыгает назад в «позицию наклонного упора» перед опусканием в отжиме (207).
Он или она затем выполняет один или несколько «индийских отжимов» (dands), движения которых соответствуют центральной последовательности аштанга-«виньясы», чатуранга дандасана, урдхва мукха шванасана и адхо мукха шванасана в номенклатуре аштанги (см рисунок на стр. 182) 25.
Позиция отжима соотносится с этой последней позой (обычно переводимой как «собака мордой вниз») и описывается в книге ранее, впервые появляясь для описания джаландхара бандха и уддияна бандха («замков»), в манере, характерной для системы аштанги, «одновременно опустите голову, подбородок касается груди, втяните живот» (195).
Еще одно четкое соответствие аштанга-последовательности – когда ученик прыгает через руки (находящиеся в упоре) в сидячую позицию, вытягивая прямые ноги перед собой (207). Это часто встречающееся движение, известное как «Сат Суф До» (Saf Suf Do) в разделе отжимов, и «Baith Jao» в разделе асан, соотносятся с «прыжком через руки в упоре» в дандасану в аштанга-виньясе.
«Прыжок назад» в последовательности Кувалайянанды, 1936.
Эту асану ученик проводит в течении пяти вздохов. Затем он или она проносит ноги через руки, не касаясь пола, (названная здесь «Khade Ho Jao»), в позиции упора на руках, и возвращается обратным движением в стойку «внимание». Эта форма в каждой детали соответствует динамическому аспекту Аштанга системы, вплоть до стандартизированного количества вздохов в каждой позе.
Важно отметить, что последовательность «сурья намаскар» (которая сама по себе есть ни что иное, как определенным образом расположенные отжимы (dands), в этой книге названа «аштанг данд» (Ashtang Dand), вероятно, отсылая к позиции, известной в определенных кругах как «аштанга намаскар», в которой восемь частей тела (ноги, колени, руки, грудь и подбородок) касаются земли одновременно.
Хотя эта позиция замещена в последовательности Кришнамачарьи позой «отжима», известной как чатуранга дандасана, можно не без оснований предположить, что название «аштанга йога» скорее может указывать на систему, основанную на «дандах» (dands), переформулированных в асаны, а не на какое-либо генеалогическое родство с йогой восьми ступеней Патанджали.
В Энциклопедии индийской физической культуры под редакцией Маджумдара (1950) говорится, что сурья намаскар также известна как «саштанга намаскар» (456), с отсылкой к той же самой центральной позе.
«Прыжок через руки» у Кувалаянанды, 1936.
С этой точки зрения, сурья намаскар является современным, физкультурно-ориентированным исполнением гораздо более древней практики поклонов солнцу (см. также De Maitre, 1936,134, об «аштангаданд», (asṭạn̄gadands), используемой как поклоны во время паломничества). И аштанга-виньяса представляет собой мощный синтез асан и индийских отжимов (dands), в манере национальных программ по физической культуре Кувалайянанды.
Ясно, что эти разделы учебного плана представляют слияние популярных «укорененных» аэробных упражнений с асанами, создавшее систему атлетической йоги, неизвестную в Индии до 1920-х годов. Отчасти, это было ответом на влияние ритмической акробатики западных гимнастик.
Динамический стиль обучения Кришнамачарьи в Майсуре является частью этой традиции, и его сложные инновации в асане, представляющие виртуозные дополнения к тому, что было к тому времени, когда он начал преподавать в Майсуре, становятся стандартным форматом упражнений для всей нации. Несмотря на очевидный профессионализм его молодой труппы, вероятно, непревзойденный в то время, метод его практики сам по себе отнюдь не является исключительным.
Современность в традиции
Попытки исчерпать все возможные влияния, которые могли привести к системе асан Кришнамачарьи, будут бесплодны и утомительны. Скорее, в этой главе моим намерением было установить, что Кришнамачарья работает не в историческом вакууме, и что его учение представляет собой смесь культурной адаптации, социальных инноваций и преданности традиции.
Это не особенно спорное утверждение. Приписывание всего своего учения благодати своего гуру и таинственно исчезнувшей Йога Курунта можно интерпретировать как общепринятую конвенцию в живой (санскритской) традиции, где императивы сохранения и инновации всегда составляют тандем.
Как объясняет Пьер-Сильвен Фийоза (Pierre-Sylvain Filliozat), «ортодоксальный пандит не в последнюю очередь озабочен восстановлением древнего положения дел. Если бы он (Кришнамачарья) указал на диахронические различия между базовым текстом и своей эпохой, он должен был бы раскрыть свою собственную долю инноваций и свою индивидуальность. Он предпочитает, чтобы это было скрыто. Для него главное представить свое знание во всей полноте — которая содержится как в древнем наследии, так и в его новом видении – как организованное целое» (Filliozat, 1992 , 92).
Согласно этим рассуждениям, для того, чтобы точно обозначить вклад современных влияний и однозначно современных инноваций в Майсурский метод Кришнамачарьи, (и экстраполировать к существующей сегодня системе аштанга-виньяса), не следует вменять ему в вину какую бы то ни было неаутентичность.
Как и легионы пандитов до него, Кришнамачарья адаптировал свое учение к культурным нравам времени, оставаясь в границах ортодоксии. Указание Кришнамачарьей (и К. Паттабхи Джойсом) истоков аштанга-виньясы легитимировало эту модернизированную йогу в приемлемой для традиции манере, с обязательной ссылкой на шастра и гуру.
Мы также должны добавить, что, как считает Джозеф Альтер, современный ренессанс йоги был «осознанно озабочен модернити и программной модернизацией традиции» (Alter, 2006, 762).
И хотя сегодня «индустрия Кришнамачарьи» стремится выдвинуть на передний план вневременное и традиционное в его учении – его прямой транс-исторический доступ к мудрецу Шри Натхамуни, или его изучение ортодоксальных даршан – не может быть сомнений в том, что в Майсуре Кришнамачарья подвергался сильному воздействию «программной модернизации», захватившей все социальное пространство вокруг него.
Было бы ошибкой считать, что настоящая работа сосредоточена исключительно на становлении аштанги как промежуточном результате современной индийской физической культуры, умаляет ее ценность или отказывает ей в практических и философских элементах, которыми изобилует практика, таких, как «классические» процедуры хатха-йоги (такими как мудры, бандхи, дришти и пранаяма) или в ортодоксальной интеллектуальной традиции индуизма, в которую был погружен Кришнамачарья.
Современная практика аштанга-виньяса-йоги находится с историей в сложных отношениях, и влияние педагогической гимнастики лишь один из составляющих ее элементов. Тем не менее, это главный элемент, и, не учитывая его, мы не сможем понять ранний период обучения динамической йоге у Кришнамачарьи, который продолжает существовать (по крайней мере, как режим обучения) 26, в аштанга-виньяса методе Паттабхи Джойса.
Тот факт, что Кришнамачарья привлекал многообразные формы физической культуры в своих разработках и использовал культурный топос «цирковых номеров» хатха-йоги для их продвижения, никоим образом не делает его метод недейственным. Однако это дает нам бесценный материал для понимания движущих сил в передаче знаний одним из самых почитаемых учителей йоги двадцатого века внутри гораздо более широкого взаимопроникновения между современностью и традицией.
Заключительные рассуждения
В этой и предыдущих главах мы очертили несколько механизмов воздействия разнообразных феноменов физической культуры на формирование ранней современной практики асан. Это не означает, что постурально ориентированные формы йоги, которые доминируют сегодня повсеместно, являются «простыми гимнастиками» и обязательно испытывают недостаток в «реальности» или «духовности» в сравнении с другими формами йоги.
История современной физической культуры взаимно накладывается и пересекается с историями пара-религиозности и «невоцерковленной» духовности; западного эзотеризма; медицины, здравоохранения и гигиены; хиропрактики, остеопатической мануальной медицины и телесной альтернативной медицины; телесно-ориентированной психотерапии; современного возрождения индуизма; социально-политических запросов возникновения современной индийской нации (и это только некоторые из них). В свою очередь, каждая из этих историй тесно связана с развитием транснациональной англоязычной йоги.
