Ознакомительная версия.
Экономически она стояла за капиталистическую или квазикапиталистическую эксплуатацию туземного населения, а идеологически провозглашала верность своим лидерам, отказ от общих с туземцами человеческих ценностей, крайний этноцентризм и чувство расового и религиозного превосходства над туземцами. Еврейская община оставалась маргинальным сообществом, избегавшим договоров, смешанных браков и дружбы с туземцами. Как маргинальная община, еврейское сообщество не заглядывало вперёд, в отличие от местных элит.
Например, украинская еврейская община XVII века была коллективным сборщиком налогов и арендатором, собирая с местных жителей в ШЕСТЬ раз больше налогов и пошлин «с головы», чем помещик-нееврей, пишет в книге, недавно изданной в Иерусалиме, видный еврейский украинский историк Саул Боровой. Еврейские общины стран Магриба поддерживали колониальные власти, выступая против своих соседей-неевреев, и даже призывали Францию оккупировать и колонизовать Марокко. Их традиции запрещали поддерживать нормальные отношения с туземцами.
Предположим, что такая община действует на основе чисто эгоистических интересов. Забудем о заговоре, об учёных или неучёных сионских мудрецах. Единственная цель еврейской общины — забота о собственном благополучии. Если для местных элит собственное благополучие связано положительным образом с благополучием низов, для маргинальной группы оптимальный вариант — максимальный отрыв от местного населения при минимизации опасности возмездия. Иными словами, для маргинальной группы выгодно обнищание местного населения. Достоевский это заметил: «еврейству там и хорошо, где народ ещё невежествен, или несвободен или мало развит экономически, — тут-то, стало быть, ему и лафа!.. еврей, где не поселялся, там ещё пуще унижал и развращал народ, там ещё больше приникало человечество, ещё больше падал уровень образования, ещё отвратительнее распространялась безвыходная, бесчеловечная бедность, а с ней и отчаяние». Правда, Достоевский совершенно неверно объясняет это явление («двигали евреем столько веков одна лишь к нам безжалостность и одна только жажда напиться нашим потом и кровью»). Так же и лес мог бы отозваться о топорах дровосеков. Но евреи не видели в туземцах себе ровни, или даже «таких же людей, как мы». Как маргиналы, они не заботились о населении, но старались от него оторваться.
Этот же приём евреи применили и в Палестине. Сарра Рой назвала еврейскую тактику «de-development», «развитие наоборот». Относительно богатые арабские города — Яффа и Газа — захирели, их заводы разрушены, экономическая деятельность задавлена. Ярче всего это видно в Иерусалиме. В 1967 году Восточный Иерусалим был куда более развитым, чем Западный (завоёванный евреями в 1948 году). На востоке было больше гостиниц, ресторанов, мелкой промышленности. Я проводил всё свободное время на востоке города, потому что на западе было нечего делать. Прошли годы, гостиницы были удушены, рестораны закрыты, и сейчас Восточный Иерусалим — тень своего недавнего прошлого. На этом фоне возвысился Западный Иерусалим.
Как маргинальная группа, евреи, естественно, поддерживали — ради своих собственных интересов — любое мероприятие, направленное против местных элит, будь оно инициативой короля (так евреи поступали до Французской революции) или взбунтовавшихся низших классов. Такую позицию они занимали не из еврейской любви к демократии или к бунту, но ради укрепления своих собственных позиций. Идеальной ситуацией для евреев является физическое уничтожение или изгнание местных элит. Тогда члены еврейской общины могли присвоить «освободившиеся» позиции и должности. Именно это и случалось в Советской России эпохи ЧК, в Советской Венгрии эпохи Бела Куна после Первой мировой войны. Резня и изгнание местных элит освободили место для конкурентов-евреев, сделав доступными для них доминирующие позиции власти и влияния.
Личная заинтересованность объясняет и еврейское участие в аппарате ЧК. До 1937 года евреи занимали весь высший эшелон этого предшественника КГБ, в то время как миллионы русских людей расстались со своей жизнью или свободой. Убивая русских дворян, специалистов, инженеров, профессоров — палачи объективно освобождали рабочие места и жилплощадь для своих соплеменников-евреев. После убийства и изгнания российской элиты евреи были готовы к соревнованию «на равных»: сын раввина мог легко конкурировать с сыном русского рабочего или крестьянина, хотя не способен был соревноваться с сыном русского дворянина.
Подобным образом евреи в Израиле предоставили в 1966 году «ограниченное равенство» палестинцам — после конфискации 90 % земель местных жителей и изгнания 90 % населения. На всякий случай они не допускают палестинцев на позиции власти. Мы постоянно ссылаемся на сионистскую практику, поскольку считаем, что, с учётом горячей поддержки еврейством государства Израиль, нет никаких причин полагать, что еврейский modus operandi в Палестине существенно отличается от намерений евреев «в изгнании».
Солженицын пишет:
«Массами расстреливаемые пленные и заложники: офицеры были русские, дворяне — русские, священники — русские, монахи — русские, депутаты, земцы, деятели — русские. В конце двадцатых годов прошла полоса инженерных процессов — избивали и убирали всю старую инженерию, а она была подавляюще русская по составу. Директор психоневрологического института… был сослан, традиционные сотрудники (русские) частью сосланы, частью изгнаны, — кто ж естественно занял их места? Евреи, почти сплошь». Лучшие интеллектуальные и артистические русские кадры были убиты, а евреи в это время делали карьеры и процветали в эти (смертельные для русских) годы».
Этим можно объяснить возвышение евреев в России. Возвышение евреев, как и в Палестине было вызвано массовым изгнанием элит, а затем регулярным отстрелом наиболее мобильных кадров.
Новая еврейская элита (подробно описанная Слезкиным) до конца не отождествляла себя с Россией, особенно после возникновения еврейского государства. Это привело в 1991 году к трагическому результату, когда свыше 50 % евреев (для сравнения — только 13 % русских) поддержали прозападный переворот Ельцина. В 1995, согласно публикации еврейского социолога доктора Ривкиной, в книге «Евреи в постсоветской России» (1996), 81 % евреев проголосовал за прозападные партии и только 3 % за коммунистов (в противоположность 46 % русских).
В растущей Америке евреям не пришлось убивать или изгонять местную элиту. Они сделались важной частью общества, контролируя дискурс и обладая значительным финансовым влиянием. Но и американские евреи не отождествляют себя с гойской Америкой: каждый год они вынуждают Конгресс и Администрацию выделять пять миллиардов долларов их «дочерней фирме» — Израилю, а теперь ещё и вынуждают Америку участвовать в их войне в Ираке. Они дискриминируют обычных американцев, иначе 60 % главных постов в средствах массовой информации не занимали бы евреи.
И во Франции евреи не отождествляют себя с Францией. «Их самоидентификация с Израилем настолько сильна, что затеняет их связь со страной, в которой они живут», — пишет Даниэль Бен Симон в газете Haaretz. «Эту двойную лояльность продемонстрировал мне врач-еврей в Ницце: «Если стоит выбор между Израилем и Францией, то вне всякого сомнения Израиль мне ближе», — сказал он без малейшего колебания. Он родился и вырос во Франции, поступил в медицинскую академию во Франции, его пациенты — французы, он говорит по-французски со своей женой и детьми. Но в глубине души еврейское государство ему ближе», — пишет Бен Симон.
В Палестине евреи не испытывают сострадания к аборигенам. Они ездят по отдельным («еврейским») сегрегированным дорогам, учатся в сегрегированных школах, в то время как еврей потребляет в десять раз больше водных ресурсов, чем гой, и имеет зарплату как минимум в семь раз выше. Таким образом, отдельное существование евреев в диаспоре плавно перерастает в апартеид в Палестине.
Ради собственного благополучия евреи вынуждены камуфлировать своё привилегированное положение, богатство и власть следующими средствами:
Разговоры о Холокосте — помогают сбить зависть и мобилизовать солидарность.
В моноэтническом обществе евреи единственное чужеродное тело, и потому выделяются и привлекают внимание, тогда как в мультикультурном они едва различимы. По этой причине евреи поддерживают иммиграцию из неевропейских стран.
Политкорректность — механизм, запрещающий обсуждение еврейского влияния.
Борьба против христианства и церкви имеет смысл для нехристианской общины: если бы церковь была сильна, христиане предпочли бы свою собственную, христианскую элиту еврейской.
Глобализация — естественный выбор для группы, разбросанной по всему земному шару, и не придающей особого значения местным особенностям.
Ознакомительная версия.
