Армяне поселились в Святой земле ещё до принятия христианства, а в эпоху расцвета общины имели здесь даже более 70 монастырей. Добраться до Иерусалим было трудно и смертельно опасно. Опасно до того, что совершивших этот подвиг, называли «махтеса» — «видевший смерть». Паломники высекали на память на стенах церквей маленькие кресты — хачкары, символ зацветшего креста Иисусова, традиция, которую восприняли представители и других конфессий. По сей день видны, как уже писалось ранее, во всех пределах Собора Воскресения Христова на древних, побитых временем камнях, на алтарях и даже в сортире, крестовидные царапины оставленные толи когтями, толи подручным гвоздём. Ныне, от былого величия, мало, что осталось в Святой земле.
* * *
В глубине армянского квартала располагается церковь Ангелов. Она была сооружена во времена крестоносцев на фундаменте дома Анны, тестя Каиафы, который был в период осуждения Спасителя, первосвященником. Во дворе монастыря стоит оливковое дерево, к которому был привязан Иисус перед тем, как его отвели на допрос к Каиафе, а ангелы закрыли свои лица, дабы не видеть страданий сына Божьева и издевательств над Ним.
Я, армян уважаю, серьёзный, вдумчивый народ. Некоторые из них уверенны, что сохранение еврейского народа на земле их святая обязанность, потому что если евреев всё-таки перережут, то следующими жертвами человеколюбия станут они. Или это анекдот на эту тему мне вспомнился? Если так, то жаль!
Сердце армянского квартала открывается только после трёх часов по полудни в будние дни, а в день воскресный практически распахнуто до темноты. Бьётся оно в церкви святых Иаковов, сразу за калиткой при входе в армянский квартал. Иаков, сын Зеведея и Саломеи, брат Иоанна евангелиста, был одним из тех галилейских рыбаков, которого Иисус лично призвал на проповедь Евангелия. Он, один из трёх, кому Господь преимущественно открывал свои Божественные тайны.
После Вознесения Иисуса, и сошествия на апостолов Святого Духа, Иаков отбыл проповедовать в Испанию, и в другие страны Европы, а затем вернулся в Иерусалим. Сие вызвало недовольство иудейских священников, которые обратились к царю Ироду Антипе с требованием казнить Иакова. "В то время царь Ирод поднял руки на некоторых, принадлежащих к церкви, чтобы сделать им зло. И убил Иакова, брата Иоаннова мечом" ("Деяния" 12:1/2). Таким образом, Иаков стал первым из апостолов, казнённых за веру. Сподвижники вывезли тело мученика в Испанию и захоронили в испанском городе Сантьяго де-Компостелла. Яго, значит Яша, или Яков, если хотите. Церковь воздвигнута в его память и в честь ещё одного Святого Иакова, брата Иисуса, потому-то она называется «Святых Иаковов», множественное число. Двое их было, двое! Тёзки, не родственники! Иаков «меньшой», «брат Господень», занимал особое место среди апостолов, ибо стал первым епископом Иерусалима. Святой брат Господень пострадал при ещё одном гадком первосвященнике Анне, но при другом, сыне того отвратительного Анны, что куролесил во времёна Понтия Пилата. У Иосифа Флавия в 20-й книге «Иудейских древностей», сказано, что «первосвященник Анна, при наместнике Альбине настоял на том, чтобы Иаков, брат Иисуса, так называемого Христа, вместе с другими был призван к суду, обвинен как нарушитель закона и подвергся побиению камнями». Иаков скончался, повторяя молитву брата и Господа своего Иисуса Христа: "Господи, отпусти им грех сей, не видят боже, что творят!". Очень печальная история, жалко только, что ничего этого не было. Скрепя сердце, пишу об этом. Простите армяне, но установлено, что сей фрагмент, увы, позднейшая вставка. Ещё, аж, в шестнадцатом столетии этот кусочек уже вызывал сомнения, а теперь практически точно установлено, ну почти точно, что это, увы, подделка, вставленная в третьем веке каким-то переписчиком. Он счёл себя оскорблённым тем обстоятельством, что Иосиф Флавий ничего не сообщает о жизни Иисуса. Ещё раз, «миль пардон», но ведь сказанное, нисколько не умаляет размеров личности Иакова, брата, Божьего, не правда ли? В византийские времена здесь была поставлена первая церковь, посвящённая обоим Иаковам, и её, как и прочие христианские Святыни Иерусалима, постигла уже знакомая нам судьба, её уничтожили. Сегодняшний собор ведёт свою историю от крестоносцев, что тоже не вчера было!
Со времён средневековья, церковь освещается только свечами и лампадами, установленными на свисающих с потолка позолоченных цепочках, да еще естественным освещением, еле-еле проникающим через пыльный застекленный купол. Полумрак, царящий внутри, мрачная византийская роскошь, изобилие золота, свет "кантехов", старинных лампад, черные одеяния священников, создают атмосферу подлинного таинства. Как войдёте, начинайте быстро крутить головой: слева от входа находятся три часовни. Первая, ближайшая к вам, посвящена Св. Макарию, одному из иерусалимских патриархов, вторая — Св. Минасу, причисленному к лику святых армянской церковью, третья часовня, место захоронения головы апостола Иакова старшего.
Под величественным алтарем похоронен Святой Иаков — «меньшой», "брат Господень". За оградой алтаря стоят два кресла. В дни Великих праздников одно из них занимает патриарх армянский, а второе кресло символизирует трон Св. Иакова-младшего, оно всегда пустует. Даже, когда раз в году, в день памяти Св. Иакова, отмечаемый в январе, патриарх поднимается к подножию этого трона, но никогда, никогда не садится на него!
«Чтобы прослыть невоспитанным, достаточно сказать правду».
Стоят на Храмовой горе мечети, стоят больше тысячи лет в городе ни разу не упомянутом в Коране. Вы как хотите, а мне грустно. Помните, как я предлагал христианским братьям моим дружить в силу единой основы веры и идентичности ценностей? На Храмовой горе этого делать нельзя — а вдруг они согласятся!? Тогда нам всем каюк.
Ислам, невероятно далеко ускакал от религий, от которых отпочковался, прямо колобок какой-то! Я время от времени просматриваю разнообразную полемику на страницах газет и в Интернете и страшно забавляюсь, читая, что это «религия мира», что в Коране нет призывов к убийству и прочую дребедень о джихаде как неустанной борьбе за исправление своих недостатков. Не стану я, повторяться, писано-переписано, в том числе и мной.
Главная здесь на горе мечеть Аль-Акса, «дальняя», а вокруг множество построек попроще: мечети Эль-Омар и Эль-Фахрия, мемориалы Цепи и Пророка, Сулеймана и другого Сулеймана, Много чего стоит, но над всем этим «прекрасный и грозный мерцает в небе купол над скалой», Масджи́д Кубба́т ас-Сахра. Ну-ка, повторите! Смотрите только, помедленнее, чтобы язык о зубы не загубить. Злопыхатели говорят о нём, «чистая чернильница», но не верьте, здание по-своему красиво, хотя и не пропорционально — здоровенная «золотая башка», на синеньком приземистом теле. Действительно, чернильница, какая-то.
Основную часть мусульманского населения Израиля, составляют сунниты, и это их счастье. Шиитов здесь практически нет, вот и выходит, что на один повод резаться за свою «особливость», у местных мусульман, меньше чем, например, в Ираке. На первый взгляд они представляются вроде бы один арабский народ, а в реальности это целая гора осколков, от рассыпавшихся здесь племён, остатков поверженных ратей, осевших на Острове за последние пару тысяч лет. Ну, начнём, сейчас тошно будет. А иначе нельзя, без этого вы вообще ничего не поймете.
Волна за волной катились через эту страну завоеватели, уходили старые, приходили новые. Пылали и рушились стены городов, росли города, на руинах городов, время прессовало скелеты и следы, сгинувших племён. Пришли персы и кровью монахов заполнили Священный Кедрон. Вернулись византийцы, нахлынуло мусульманское море, крестоносцы и мамлюки, татары и хорезмийцы, парфяне, римляне, гоплиты Александра и Селевкидов. Все оставили памятки на этой земле: руины, предания, кровь и сперму. Разноплеменные рати и спешащие за ними мародёры, перемешались в чреве полонянок и воцарился Ислам, насаждённый страхом смерти и нищеты, религия победителей, жидкий цемент для ненавидящих друг друга народов. Арабы народ нежелающий ни сам меняться, ни менять ничего вокруг, так и сохранились понятия умма[57], племя, клан и род, и, что ценно, все не любят друг друга. Не всем арабам нравится, что они арабы. Чтобы не путаться буду сейчас, описывать экзотику, которую Юрий Андропов «со товарищи» назвали «палестинским народом», чем и привёли всё прогрессивное человечество в поросячий восторг. Поехали! Вот потомки цвета саладинова войска, курды, гордящиеся, что сам и повелитель был из их родни, расплодились здесь под зелённым знаменем пророка — это раз. Черкесы, не те северные, а те, что оказались здесь во времена Бей-Барса, с отрядами его верных мамлюков и переженившиеся на родственницах гробокопателей. Это уже два. Живут в стране и потомки турок, тех самых угнетателей, которые, по словам Мехмеда, кнопили арабскую культуру аж до достопамятного 1917 года. Да, да те самые, которые несогласных с турецкой доминантой, гроздьями вешали в многолюдных и легко доступных для обозрения местах — это три.
