Несколько дней мы не возвращались к этому разговору. Люба остановилась в квартире родителей, разбирала старые вещи, бумаги и прочее. Я на некоторое время был отвлечен своими делами, так что мы с ней и не виделись толком. Однако в один вечер, после совместного разбора очередной порции старых писем и семейных альбомов, она сказала мне с грустью:
- Вот я вижу, как ты живешь – суетно, торопливо, с сотней мелких и необязательных делишек. Я тоже так жила когда-то. А теперь мне жаль тебя, потому что я обрела Знание, а ты нет.
- Ну что ты говоришь, Люба? Ты считаешь, что мы все не живем а только суетимся? А что твое знание не подскажет тебе, хотя бы, позвонить своей дочери и встретиться, поговорить с нею – ведь вы кроме похорон уже сто лет не встречались! Она тебе безразлична, что ли?
- Нет, конечно. Я встречусь. Но она ведет другую жизнь, которой полностью довольна: муж, карьера, друзья. Меня она не поймет – душа ее закрыта к словам. Как и ты не хочешь услышать. – она подняла на меня глаза. – Я каждый день молюсь за тебя, за то, чтобы ты услышал. Тебе поведала многое, сокровенное. Потому что знаю, как ты нуждаешься в этом. Мы с тобой похожи очень, так ведь?
- Да, Любочка, тут ты права.- ответил я с тяжелым сердцем.- Но, знай, что тот твой далекий отъезд из Болгарии дался мне очень тяжело. Не мог прийти в себя несколько месяцев. Я тебе не говорил этого, когда приезжал в монастырь навещать, но с женщинами у меня теперь возникают проблемы. И по сию пору. Что-то сидит в голове и мешает. Ты, конечно, не поймешь…
- Прости меня, Петенька, прости! Я не должна была уезжать. Но… Но и должна была тоже. Ведь ты понимаешь? Я виновата перед тобой и перед собой тоже.. – Люба встала и подойдя, положила мне руки на склоненную голову. – Но все это в прошлом. Я очистилась для новой жизни, и если ты услышишь меня, то познаешь Истину. Ты обретешь гармонию и новый смысл жизни! Это будет новое служение, оно принесет тебе столько счастья, сколько не имеет никто. Встань! – глаза ее горели таким жаром, какого мне в ней не приходилось видеть.
Я поднялся в замешательстве и нерешительности, как школьник, которого внезапно вызвали к доске.
- Заклинаю тебя, любимый брат мой Петя, принять свет Истинного Учения! Ради тебя, ради меня и ради Бога Живого и царицы-девы Марии-Инанны!
- Жизнь может быть очень тоскливой ,- подумал я, - Как у тебя, сестричка, как у меня. Но счастье через Учение – это еще вопрос. Но ради тебя – да.
- Да! - ответил я, - да я согласен войти с тобой в мир Истины, если она существует, если есть такое счастье на небе или на земле.
Она ни на секунду не была удивлена моим согласием. Как будто была уверена с самого начала, что я последую за ней безоговорочно. Я просто не мог своим отказом привести ее в отчаяние.
- Я знала, что ты выберешь правильный путь, Петя, - сказала она спокойно. – Тебе следует теперь подготовиться в инициации. Я объясню, что нужно сделать. Кое-что ты уже знаешь из моего рассказа. Но я должна тебе поведать суть учения об Истине в Боге Живом.
Мне это рассказала Варвара, о которой ты уже слышал. Она была «кормщицей» у себя в городке на юге России.
- Не слышал такого слова.
- Это общество истинных верующих. Оно называется «корабль». На нем есть «кормчий» или «кормщица». Иногда они по-другому называются – пророчица, воспреемница. Они в корабельных бдениях самые главные. И все к ним за советом и наставлением, поскольку в них – частичка Божия.
Мы верим, что Господь жив среди нас, живых. Древние люди знали его и поклонялись ему много тысяч лет. У него много имен. Престол его на небе – как и его небесной царицы Девы Марии или Инанны. Но они же сущи одновременно и на небе, и на земле. Сейчас же, в наше время они воплотились в избранных из нас, живущих людей, и несут нам Свет Истины. Только тайные знаки могут указать избранным и посвященным, кто есть бог среди людей, что есть Истина, которую он несет. Чтобы сподобиться видеть этот свет, надо очень многое пережить, отрешиться, отказаться от своей прежней жизни, от всех заблуждений. Это можно только через молитву, через наставления людей знающих. В писаных книгах об этом ничего нет, и быть не может, поскольку это таинство, открытое не всем. Свет этот через любовь только может передаваться. Если передался, то в тебе будет и частичка божественная, как я тебе говорила, и ты ее тоже можешь потом передать.
- Где же эти люди-боги?
- Этого никто не может знать, но только через знамения может быть явлено избранным.
- А что значит «через любовь»? Это через любовь плотскую, как ты мне рассказывала?
- Нет, совсем не только. Это может быть любая форма: родительская, например или просто любовь к ближнему, даже незнакомому человеку. Все зависит от силы ее, если слабая – значит не получится. Силу надобно действованиями укреплять – обрядами. Наши таинства – самые сильные какие есть.
- А что это?
- Все в свое время. Ты еще должен пройти инициацию и стать на первую ступень.
- А ты на какой?
- А я на более высокой, - она улыбнулась, - Теперь ты готовься. Три дня в молитве и сосредоточении. Три дня воздержания и поста. Потом можно.
Три дня по нескольку раз я произносил формулы молитвы, какие мне передала моя сестра. Это были обращения и славословия к царю небесному и его небесной царице – деве Марии-Инанне. Их было немного, они казались мне однообразными и монотонными. Это мне напоминало мантры, которые повторяются множество раз, и длится это часами. Ты впадаешь в особое состояние оцепенения и достигаешь чего-то похожего на транс. Но если все же попытаться вникнуть в смысл этих слов, получалось, что с христианством это учение ничего общего, кроме имен, не имеет. Бог, он же царь небесный имеет пару – небесную царицу – жену, деву, мать. Она есть богиня красоты и плодородия, также и любви. Под именем Марии должна скрываться Астарта!
Три дня я "воздерживался от женщины". Не три дня, а на деле значительно больше, поскольку это длилось уже несколько месяцев.
Три дня поста. Это же не голодание, а просто пост. Так что не обременительно.
Вечером третьего дня я должен был прийти к Любе. Таинство должно было свершиться на квартире, где она сейчас жила, но в подробности она меня не посвятила.
Я всеми силами старался настроить себя на серьезность предстоящего действа и, похоже, мне действительно удалось хотя бы отчасти проникнуться. Я чувствовал какую-то дрожь, какое-то легкое волнение перед предстоящим.
Был сырой промозглый вечер, каких немало в нашем городе весной. Было уже совершенно темно и в старом дворе, когда я добирался до подъезда мне светил только чуть видный краешек луны.
Люба ждала меня в дверях, и вся ее фигура в темном проеме, в длинной до пола белой рубашке выражала торжественность и сосредоточенность. Она сняла с меня пальто, повернула ко мне и заглянула в глаза.
- Ты готов? - спросила она.
- Да.
- Тогда следуй за мной.
Квартиру было трудно узнать. Свет был везде погашен, но в коридоре прямо на полу в плошках горели свечи, расставленные в два ряда , указывая путь вперед. Взяв меня за руку она провела меня за собой в гостиную. Эта комната сейчас была почти пуста. Но со множеством свечей по четырем углам. Мы стали в центре.
- Ныне ты очистишься для новой жизни, - сказала она, глядя мне в глаза. – Знай, что тебе будет открыт путь к Истине. Бог Живой и Бог небесный знает, что происходит здесь в этом городе и в этой комнате. Он с нами сейчас.
Она медленно начала раздевать меня, снимая вещь за вещью. Даже ботинки она не позволила мне снять самостоятельно. Наконец я остался совершенно голый. Я боялся, что покажусь себе глупым в подобном виде, но этого не произошло. Вновь она взяла меня за руку, и в молчании я проследовал за ней в глубину квартиры. В большой ванной комнате, какие еще сохранились в домах позапрошлого века постройки, тоже горели свечи. Сама ванная была заполнена водой. Люба подвела меня к краю и жестом показала войти в нее. Я повиновался.
