Вместе с тем именно через ноги (особенно босые) в землю отправляли (передавали) все то, от чего стремились избавиться. У болгар, например, когда на свадьбе выяснялось, что невеста оказалась «нечестной», свекровь танцевала босиком прямо по земле, чтобы все плохое ушло в землю и не сказалось ни на людях, ни на хозяйстве. Мотивы ног, которые, соприкасаясь с землей, «принимают на себя» всю исходящую от земли опасность, заметны в заговорах (в основном от болезней скота). В них может описываться, как болезнь входит в животное через ноги, а также и обратный процесс — то, как болезнь покидает тело животного через ноги и уходит прочь.
Семантика ног актуализируется и в поминальных ритуалах (ср. хотя бы соблюдаемую до сих пор практику хоронить умерших в обуви (по преимуществу новой) — для того, чтобы они могли преодолеть трудный и долгий путь из этого мира в «тот мир»; обычай выносить покойника из дома вперед ногами (чтобы он ушел окончательно и не возвращался, чтобы не увел за собой других); сказочные мотивы железной обуви, которую герой или героиня, отправляющиеся в «тридевятое царство», просили для них сковать; популярные в мифологических рассказах мотивы следов, оставленных предками в поминальные дни на предварительно рассыпанном на полу пепле или песке). С другой стороны, «ходячего» покойника или вампира лишают возможности «ходить» и вредить живым, «отбирая» у него именно способность к хождению: протыкают пятку иглой, подрезают жилы под коленями и др. Аналогичным образом интерпретируются археологами и обожженные нижние части скелетов, найденных в древнерусских погребениях начала XI в.
Через мотивы, связанные с ногами, в славянских верованиях реализуется оппозиция человек — нечеловек. Одним из проявлений хтонического начала у мифологических персонажей является характерная хромота, одноногость или безногость, особая походка, неспособность ходить и нетипичные для человека способы передвижения: укажем хотя бы на Бабу Ягу, лежащую на печи или летающую в ступе, или на зооморфность конечностей у некоторых персонажей, например на копыта черта.
Причастность ног к нижнему, хтоническому миру объясняет поверье, согласно которому, когда человек лежит на смертном одре, в головах у него находятся ангелы, а в ногах — черт; практикуемое в черной магии обыкновение совершать крестное знамение, водя ногой по земле, а также восточно-славянский запрет качать ногой, закинув ногу на ногу, поскольку в этом случае человек якобы «колышет», «качает» или «тешит» черта. Показательно, что проникновение в «антимир», населенный демонами, равно как и выход из него, осуществляются, прежде всего, с помощью ног. Чтобы увидеть домового, надо было, стоя на ступеньке сарая или заброшенной избы, посмотреть во двор назад, вниз, через собственные расставленные ноги. Чтобы избавиться от козней лешего и найти дорогу домой, заблудившемуся человеку надо было посмотреть назад через расставленные ноги.
Тема ущербности ног (конечностей) — предков, мифологических персонажей и хтонических животных — заставляет обратить внимание и на новорожденных, не так давно появившихся в этом мире и еще не совсем к нему адаптированных, что, с мифологической точки зрения, выражается, между прочим, и в неспособности к хождению. Процесс воспитания и «взращивания» ребенка описывается в языке выражением поставить/ставить на ноги (ср. также в русском заговоре, читаемом над новорожденным: «Ножки, ходите, свое тело носите»). Периферийность новорожденного, его близость к пограничью миров и, как следствие, к хтоническому началу заметна в обычае помещать ребенка если не в колыбели, то в ногах у матери.
Огромное значение придавалось ногам в системе обычаев и запретов, связанных с ребенком и его первыми шагами. У южных славян беременной не рекомендовалось есть ножки домашних животных, чтобы у ребенка при ходьбе не трещали суставы, а также сидеть, скрестив ноги, чтобы у ребенка не заплетались ноги при ходьбе. У русских уже при отнятии от груди ребенку желали: «Пошли тебе Бог семеро ног»; аналогичные формулы с упоминанием «железных», «золотых» и «кизиловых» ног произносили и южные славяне при первых шагах ребенка. Южные славяне после первого года жизни ребенка совершали ритуал, называемый «проходница»: выпекали особый хлеб (часто величиной со ступню или с отпечатком детской ножки), торжественно преломляли и раздавали его гостям. Когда ребенок долго не начинал ходить и страдал «сидяками», восточные славяне объясняли это тем, что его ноги перевязаны невидимыми путами, которые надо было символически «разрезать» между ног ребенка.
Ноги связаны с материально-телесным низом, что объясняет ряд магических действий, направленных на стимулирование воспроизводства. В славянских святочных песнях при «вождении козы» встречается мотив «куда коза ногою, там жито копою», также связывающий ноги с производительным началом.
По тем же причинам магические и обрядовые действия с участием ног имеют матримониальноэротические коннотации. Примером тому могут служить обряды с «колодкой», когда на масленицу молодому парню или девушке, вовремя не вступившим в брак, привязывали к ноге полено или кусок дерева, символизировавшие отсутствующую у них брачную пару. На западе славянского мира известен также обычай масленичного «подковывания» девушек на выданье и молодых женщин, когда компания парней обходила те дома в селе, где жили девушки, и ряженый «кузнец» «подковывал» девушкам ноги, чтобы они не сбивали их во время танцев.
Принадлежностью ног к материально-телесному низу мотивированы некоторые запреты, в частности зафиксированный еще А. Олеарием в XVII в. запрет у русских лежать на лавке в доме ногами к иконам, дабы не оскорблять их, а также известный русским запрет расставлять ноги, стоя на молитве, иначе между ними проскочит бес.
Здоровые («резвые», «крепкие») ноги были целью многих ритуалов и магических действий: в праздник (обычно под Рождество) клали во время трапезы под стол кусок железа или металлический предмет, на который все ставили ноги, чтобы они были «железными», или закапывали такой предмет под порогом, чтобы каждый, кто наступит на него, имел здоровые ноги. В Иванов день бегали босиком по росистой траве; подвешивали к иконам серебряные «ножки»-вотивы[5], прося святых об избавлении от болезней ног. Чтобы обезопасить человека от болезней и порчи, красными нитями перевязывали те части человеческого тела, которые осмыслялись как его границы (шею, руки и ноги).
Рука в языке, фольклоре и народных представлениях — символ власти, овладения, подчинения себе (ср. русские выражения: «у него руки долги» (т. е. власти много), «у него руки длинны» (о воре), «быть у кого под рукою» (в подчинении, подданстве), «своя рука владыка» (т. е. своя воля), «правая рука» (главный помощник), «наложить на что-нибудь руку» (присвоить себе), «держать кого-нибудь в руках» (т. е. подчинить своей воле) и т. д.). Рука может быть «тяжелой» и «легкой»; если человек с легкой, счастливой рукой посадит дерево, то оно непременно примется; если же у него тяжелая рука, то дерево погибнет (ярослав.).
Рукопожатие у славян имело характер этикетного и ритуального жеста. В «Повести временных лет» (968 г.) русский воевода и печенежский князь заключают мир, подавая руки друг другу и обмениваясь подарками. В Московской Руси рукопожатие практиковалось при общении с иноземными послами, причем осмыслялось как проявление царской милости; послам разрешалось «подержать» царскую руку; в 1602 г. датчан попросили, чтобы они жали руку царя «по-русски, слабо, а не тискали бы, как это делают немцы». В народной традиции «ударить по рукам» обозначало заключить сделку (например, при купле-продаже). В русской свадьбе рукобитье составляло отдельный ритуал. При встрече русские подавали друг другу руку и говорили: «Права рука, лево сердце».
Мыть руки было необходимо перед едой, после соприкосновения с покойником, после родов, даже после общения с иноверцами. Русские считали грехом есть немытыми руками, так как считалось, что вместе с пищей в человека может попасть и «нечисть». При еде в поле руки за неимением воды могли вытереть и землей, приписывая ей такую же очищающую силу. На Украине, в Белоруссии, в Центральной и Южной России, а также в Болгарии совершалось ритуальное умывание рук повитухи. В России обряд «размывания рук» совершался на 3,9 или 12-й день после родов: мать и повитуха троекратно поливали друг другу воду на руки и взаимно просили прощения. В Курской губернии считали, что «сама Божья Матерь по рождении Спасителя размывала так же руки с бабушкой Соломонией»; в Симбирской губернии опасались, что без этого обряда у повитухи «на том свете руки будут по локоть в крови». На Украине при совершении обряда роженица поднимала правую руку, и повитуха трижды лила ей на руку воду, причем роженица поддерживала правой рукой левый локоть и выпивала немного воды с левой ладони; затем руки меняли и так делали трижды, после чего роженица обменивалась ролями с повитухой.
