А от химиотерапии — лечения таблетками и другими химическими средствами — верующим людям лучше устраняться (или, по крайней мере, хотя бы не увлекаться этим), т. к. многие из медикаментозных средств, увы, могут не производить предназначенного лечебного эффекта, а то и вовсе вредить (подобно, как вредят множество красителей и консервантов). И на превратности современной жизни ссылаться не стоит. Они не могут диктовать нам свои, «иные», нормы жизни, ибо нормы жизни заложены в человеческое естество Творцом. А мир, лежащий во зле, может лишь предлагать — нам свои (соблазнительные для человеческих страстей) искажения жизни. Но ведь не даром говорят, что «только мертвая рыба плывет по течению» — живая же сопротивляется и плывет против течения. Тем паче верующий человек может не сообразоваться веку сему.
Но если это, действительно, болезнь, следовательно, это не подходит под правило. Болезнь нужно лечить, принимать какие-то соответствующие меры.
А если человек просто выспится днем, потому что на него «напало уныние», а потом ляжет вечером спать, то понятно, что он уже не может уснуть. В голову лезут дурные мысли, потом снятся кошмары. И все из-за чего? Потому что он по внушению демона угождал себе, желаниям своей плоти. А потом эти удовлетворенные страсти начинают мучить и душу, и тело. Потому нужно, чтобы человек разобрался сам или рассудил с более духовным человеком и устранил все те причины, которые приводят его к такому состоянию.
Помню, рассказывал один монах из Почаевской Лавры — отец Афанасий, о котором у нас шла речь выше. Однажды на него напала настоящая бессонница. Весь день трудится на послушании, вроде бы устает, а ложится спать — минут пятнадцать вздремнет и просыпается: сон отошел, спать уже не может…
«Я, — говорит, — лежу-лежу… Мысли разные в голову лезут, воспоминания, ропот. Раз, два, три такое повторилось. Да что же это такое?! Начал молиться: „Господи, грешу ведь, помоги!“ И пришла мысль: „А ты вставай, когда не спишь“. Первый раз было трудно встать: полчаса, как лег — и тут вдруг вставать. Первый раз насильно себя поднял. Второй раз немножко легче. И уже если не сплю, то сам себе говорю: „Не спишь — вставай!“ Встаю и начинаю молиться. Тут враг, конечно: „Да ты что?! Пожалей себя! Как ты будешь завтра на послушании?..“ — и прочее. Но я начал молиться. Чтобы в келии не мешать, выйду в коридор, и хожу тихонечко по коридору, читаю молитву (бывало, что по два-три часа не мог уснуть). И так продолжалось около месяца. Мне даже понравилось: такая хорошая молитва пошла, потому что сон не одолевает. Ведь обычно, когда молишься, особенно вечером, борешься и со сном, и с помыслами. Как бы двойная брань. Враг или в одном, или в другом — в чем-то да уловит. А так сна нет, и только борешься с помыслами: настроишься отгонять помыслы, и все — идет чистая, сладкая, приятная молитва. Даже уже и чувствуешь, что начинает клонить в естественный сон, но молитва такая сладкая идет, что не хочется уже и ложиться».
Так о. Афанасий подвизался долгое время. Потом куда-то поехал, сбил свой режим и снова стал спать, как обычно. Тогда он уже и пожалел, что вернулся к нему естественный сон.
Так что, как видим, из каждого положения, из каждого обстоятельства можно сделать для себя душеполезный вывод. И от уныния, и от бессонницы тоже можно получить пользу, если понуждать себя ради Бога трудиться.
— Бытует пословица: «Из двух зол выбирают меньшее». Да и у Святых Отцов есть такое: если найдет на тебя дух уныния, то, в крайнем случае, заверни голову в мантию и спи. Как же Вы говорите: если днем найдет уныние, и ты выспишься, то это приведет к плачевным последствиям?
— Я слушаю и просто удивляюсь: насколько сейчас возрастает и совершенствуется страсть самооправдания. «Заверни голову в мантию» — эту фразу в последнее время мне приходится слышать очень часто. Ее вспоминают и приводят в оправдание своей лености и нерадения. Но это — обольщение, потому что преподобный Исаак Сирин говорит не о простом унынии, когда мучает «дурное настроение» из-за того, что не хочется понуждать себя на борьбу со страстями. Это говорится о том состоянии, когда на человека, действительно, находит сильнейшее бесовское наваждение — в основном, тяжелейшая мысленная брань. И такая, о которой преподобный не стал даже писать. Это когда человек еще стоит, но под ногами у него уже — адская пропасть. И эта бесовская брань бывает настолько тяжела, что человек не может ей мысленно сопротивляться. И тогда ему, для того чтобы не продолжать стоять на грани погибели, лучше ложиться и спать. Вот к чему относятся вышеприведенные слова святого отца. Но это очень редко встречающееся в настоящее время искушение.
К тому же должно заметить, что преподобный подчеркивает: не просто клади голову на подушку и спи, а «заверни голову в мантию», ибо монашеская мантия обозначает благодать, покрывающую монаха. То есть предай себя на волю Божию, не вникая в то мысленное диавольское наваждение, которое тебя охватывает, а лучше ложись и спи. Здесь, действительно, лучше выбрать из двух зол меньшее, потому что это — экстремальные условия духовной брани. В этих случаях лучше спать. Но это не относится к тем случаям, когда нас одолевают страсти лености, нерадения, самолюбия, самоугодия, сластолюбия и прочие. (Что-нибудь сделал и сразу: «Ох, я так много сегодня сделал, надо лечь отдохнуть». Не потому, что он чувствует в этом естественную потребность, а «просто так…» Или, к примеру, кто-то из старших сделал ему замечание или выговор — а он ожидал похвалы и благодарности. Тогда предает свою душу во мрак уныния: махнул на все рукой и с помыслами ропота пошел спать…)
— Но ведь у нас шла речь об унынии, а не о других страстях.
— А за удовлетворением самолюбия, самоугодия и сластолюбия последует и уныние. Именно за то, что удовлетворили какую-либо другую страсть, приходит страсть уныния. И если мы все-таки вступим в борьбу с унынием, значит, благо нам будет — мы еще не до конца побеждены страстями. А если бороться не будем, то попадем в еще большее омрачение. И тогда покатится «снежный ком»… Враг будет вести ко все большему и большему греху — пока человек не опомнится и не обратится к покаянию — от пропасти погибели не встанет на путь самоисправления.
Вот так бывает. А начинается все с благовидных предлогов саможаления и самоугодия. Удовлетворив свою страсть (осознаваемую или не осознаваемую), человек потом начинает от нее страдать. Потому, если мы страдаем, следовательно, мы должны искать причину: какую мы прежде удовлетворили страсть и в чем? И, найдя, каяться. Таким образом, мы избавимся от многих диавольских сетей, в том числе и от уныния.
— Можно ли «обычным» грешным людям (т. е. людям, не имеющим каких-то особых духовных даров) молиться за весь мир?
— Все мы, христиане, присутствуем в храме за богослужениями. А там ежедневно совершается молитва «о мире всего мира». И какие бы мы ни были: окаянные, прокаженные, уродливые (в духовном смысле), но мы, если присутствуем в храме, должны живо участвовать в этой молитве. А это уже и есть наше возношение о всем мире, потому что мы прилагаем свою душу в словах молитвы: «Господи, помилуй!»
— Ну, это в храме. А келейно?
— Келейно — это уже каждый должен поступать по требованию своей совести (и в совете с духовником). Если совесть понуждает: «Что же ты молишься только о своих близких? Господь-то промышляет о всем мире», — молиться можно. Но, конечно, смиренно, познавая свое ничтожество и недостоинство.
А если, скажем, человек пытается подвизаться, и у него уже появились какие-то чувства (плач о своих грехах, более внимательная молитва), но если при этом он не сумел пребыть в смиренномудрии и самоосуждении, а незаметно уклонился в самомнение и самоцен[15], то враг непременно уловит его гордыми мыслями о себе. Тогда вполне могут придти помыслы: «О, мне уже надо молиться о всем мире!»
Внушение это надо тщательно исследовать, ибо очень большое значение имеет побудительная причина — первый помысел, когда он засеялся. Если это побуждение пришло хотя бы с малейшим тщеславием или духом превозношения, что «я уже чего-то достиг, потому я теперь уже могу молиться о всем мире», — нужно знать: диавол на этом запнет, будет бить, будет «мутить», и, в конце концов, втолкнет в какую-нибудь яму. Потеряет такой человек и молитву, и слезы, и все прочее. Поэтому на сугубую келейную молитву за мир необходимо испрашивать благословения духовника, т. к. бывали случаи, когда брались молиться о мире, а потом падали.
