Ознакомительная версия.
После определения приоритетов в мусульманской сфере – причем приоритетов как внутренних, так и внешних, властям следует обратить внимание на тот факт, что далеко не все лидеры традиционного ислама ей действительно дружественны и что духовное звание муфтия может быть узурпировано откровенными экстремистами или просто аферистами. Весьма полезным здесь представляется изучение биографий исламских лидеров, истории их высказываний по ключевым вопросам, конкретных действий по возрождению ислама, а также основных источников финансирования.
Очевидно, что государство не обязано помогать тем духовным лидерам, которые призывают нарушать его законы, разжигают межрелигиозную рознь, поддерживают террористов или же финансово зависят от зарубежных организаций с сомнительной репутацией.
Далее весьма важно определиться относительно оптимальной системы управления российской уммы. Все всякого сомнения, существующий раскол является аномалией, однако и искусственное объединение мусульман под единым руководством вряд ли целесообразно. Наиболее жизнеспособной здесь видится схема, которая предусматривает параллельное существование двух мусульманских централизованных структур – северокавказской и поволжской, лидеры которых имели бы равные права и привилегии. Учитывая факт присутствия в России значительного количества азербайджанцев – шиитов и суннитов, было бы допустимо возложить координацию их духовной деятельности на представительство азербайджанского Управления мусульман Кавказа.
Эта организация имела возможность зарекомендовать себя как авторитетный и дружественный нашей стране духовный центр.
Следующим принципиальным вопросом является вопрос подготовки новых исламских кадров. Как показал опыт последних лет, с этой задачей отечественные светские и религиозные вузы справиться не в состоянии. Не решает проблемы и распространенная практика направления молодых мусульман в зарубежные медресе, поскольку не существует никаких гарантий, что их выучат на имамов, а не на диверсантов со знанием основ ваххабизма. При этом следует также учитывать, что для получения высшего богословского образования среднестатистическому российскому мусульманину требуется не менее 8 лет, три года из которых отводиться на изучение арабского языке. Именно на арабском написана вся основная богословская литература исламской цивилизации и без свободного владения его классической формой не может быть речи об адекватном познании ислама. Именно поэтому отучившиеся по 4– 5 лет в саудовских, кувейтских или турецких медресе студенты в большинстве своем имеют недостаточную квалификацию и не могут претендовать на вхождение в круг высшего мусульманского духовенства.
Тем не менее ситуация с исламским образованием не является неразрешимой. Так, вполне реально открыть государственные трехлетние курсы классического арабского языка, на которых наиболее перспективные мусульмане смогли бы не только выучить язык, но и определить для себя целесообразность дальнейшей карьеры в качестве духовного лица. Выпускники курсов получили бы возможность продолжать свое обучение либо в финансируемом из бюджета исламском университете на территории России, в котором бы преподавали специально приглашенные из арабских стран и Ирана ученые, либо в аналогичном учебном заведении на территории Иордании или Сирии. Учебные программы таких вузов необходимо строить с учетом с российской специфики и выдавать их выпускникам светские дипломы о высшем образовании. В идеале все высшие исламские лидеры России должны иметь гарантированно качественное образование, полученное в авторитетном и пророссийском учебном заведении. Единственной проблемой здесь остается только недостаток времени – восьми относительно спокойных лет у страны, увы, нет.
Параллельно с реформой образования профильные министерства и ведомства должны озаботиться изданием на русском, татарском, башкирском и других распространенных среди российских мусульман языках переводной богословской литературы традиционного содержания и высокого качества. Следует помнить, что пока мусульмане изучают свою религию по неумело переведенным с английского языка Коранам или по полуоккультным брошюрам неизвестного происхождения, появление в их рядах истинных богословов будет сильно затруднено. Необходимо создать и полноценные мусульманские СМИ, в которых первое время могут работать и журналисты неисламского вероисповедания. Параллельно с этим важно следить за корректным освещением исламской тематики светскими СМИ, которые не должны транслировать искаженных сведений об этой религии и разжигать ненависть в отношении ее последователей.
Касаясь вопроса о непосредственной финансовой помощи государства мусульманским структурам, необходимо подчеркнуть, что эта помощь должна быть целевой, иметь прозрачные механизмы использования и направляться действительно на нужные проекты. Так, гораздо эффективнее вложить несколько десятков миллионов рублей в книгоиздание, нежели в строительство мечети в отдаленном селе, а сто тысяч рублей, потраченных на зарплату сотрудников ключевого муфтията, принесут большую пользу, чем аналогичные вложения в оплату хаджа неимущим паломникам.
Кроме того, государство может изыскивать средства на мусульманские программы через привлечение представителей крупного бизнеса, что, например, в Татарстане дает неплохие результаты.
Реализация государственной политики в описанных сферах вполне может осуществляться через уже существующие структуры, наиболее эффективна из которых Администрация президента. Создание специальных органов контроля над исламом целесообразно лишь при выполнении целого ряда условий, а вот введение поста уполномоченного представителя президента по взаимодействию с исламом вполне реалистично. По крайней мере, этот чиновник сможет координировать усилия вовлеченных в процесс подразделений и следить за корректной реализацией выбранной в отношении ислама политики.
Конструктивные шаги государства в отношении традиционного российского ислама должны сопровождаться деструктивными мерами в отношении его врагов. Вряд ли вызывает сомнение необходимость скорейшего законодательного определения всех форм прикрывающегося исламом экстремизма и начала последовательной борьбы против их последователей. Конечно, такая борьба будет непростой – ведь ваххабиты активно мимикрируют под нормальных мусульман, грамотно используют просчеты правоохранительных органов и успешно апеллируют к правозащитным организациям, имеющим особый заказ на их поддержку, однако альтернативы такой борьбе нет.
Главную работу по противодействию экстремизму должны осуществлять спецслужбы, однако органы исполнительной и законодательной власти обязаны им ее облегчить.
Помимо принятия соответствующих законов весьма важно перекрыть радикалам доступ в СМИ, учебные заведения и посольства арабских стран. Любая апология терроризма должна немедленно пресекаться, а в отношении проводящих ее людей и подконтрольных им структур следует принимать демонстративно жесткие меры. Правозащитникам же следует доступно объяснить, что в случае прихода их подзащитных к власти «борцов за права человека» в России останется не больше, чем в талибском Афганистане. Было бы весьма разумно последовать призыву Межрелигиозного совета России и уничтожать террористов с их пособниками превентивно.
Особое внимание необходимо уделить контрпропаганде. Общеизвестные штампы, заполняющие телеэкраны и страницы газет после очередного теракта («террористы не имеют национальности и вероисповедания», «ислам – религия мирная, потому что мировая»), ничего, кроме раздражения, у широких слоев населения уже не вызывают. Поэтому нужно пересмотреть данные идеологемы, заменив их на более искренние и понятные. Очень полезными здесь могут стать публичные диспуты настоящих мусульманских богословов с представителями «параллельного» ислама. Так, широко разрекламированный философ Гейдар Джемаль не имеет шансов выиграть богословский спор у простого выпускника каирского университета «Аль-Азхар» хотя бы потому, что не владеет арабским языком и не может грамотно объяснить ни одного сложного места из Корана.
При всем при этом следует всегда помнить, что прикрывающиеся исламом экстремисты понимают только язык силы и только сильная, последовательная в своих действиях власть может призвать их к порядку. Любые уступки, пусть даже сделанные из самых гуманистических соображений, неизбежно будут трактоваться как проявления слабости и вызывать новые приступы агрессии. С террористами договориться невозможно, и эта аксиома уже вписана в новейшую мировую историю кровавыми буквами.
Суммируя высказанные предложения, следует заметить, что за небольшой срок можно дать традиционным мусульманам деньги и доступ в СМИ, загнать в подполье их врагов и запретить, наконец, пресловутый ваххабизм, однако нельзя воспитать новые кадры. Именно в этом и заключается весь драматизм сложившейся ситуации. И именно поэтому вероятность благополучного исхода очень мала.
Ознакомительная версия.
