Многообразна прелесть диавольская в людях: иного диавол прельстил с ранных лет не молиться, и он остается в этом обольщении — и не молится; другой находится в другой прелести —гоже с ранних лет: считает для себя чем–то невместимым Священное Писание — и не читает Священного Писания, коего одно слово как слово Божие могло бы оживить его душу, как сказано: о всяком глаголе, исходящем изо уст Божиих, жив будет человек(Ср.: Мф. 4, 4). Иной считает делом излишним и напрасным хождение в церковь и нисколько для себя не обязательным, хоть это есть дело обязательное для всякого христианина, ибо сказано: не оставляйте собрания своего (Ср.: Евр. 10, 25), и хоть часто несколько минут предстояния в Божием храме ясно говорят сердцу о пользе и необходимости посещать дом Божий; иные — о ужас — находятся в самом ужасном обольщении — не приходят к исповеди и причащению Святых Таин, почитая все это установлением человеческим, а не Божиим и считая все постановления, Уставы и Таинства Церкви стеснительными для своей будто бы свободы, в самом же деле для своего плотского, ветхого, греховного, погибельного человека. Это невежды в вере (2 Тим. 3, 8), это окамененные сердцем, это враги Креста Христова, порождения ехиднины (Мф. 3, 7), ибо если бы хотели, то могли бы научиться вере и жизни христианской в церкви или от духовного отца. Есть еще какая дерзость — такие гордые и презрительные ко всему святому, которые и молитвы жене–родильнице и самое Таинство Святого Крещения почитают делом ненужным и негодуют, когда крестят их младенцев, называя это мучением (о ужас) для детей и обычаем, Бог знает для чего вошедшим в мир!
День же седьмый, суббота Господу Богу твоему (Исх. 20, 10), суббота, то есть покой — покой рук от дел, покой желудка от пресыщения и пиянства, покой всего человека от работы земному и тленному и посвящение всего себя Богу, или небесному и духовному.
Причащающиеся Божественных и Животворящих Таин замечают часто, что до причащения, во время причащения и после него втесняются в сердца их хульные на Божественные Тайны помышления, которых сущность — ложь и клевета; обыкновенно они всегда поражают сердце скорбию и теснотою и попаляют огнем, по–писанному (огнь бо ecu, недостойныя попаляя [401]), и чем слабее причастник противостоит им, чем слабее отражает их противоположными помыслами истинными, тем они сильнее и несноснее жгут и стесняют наши внутренности, тем несноснейшую производят скорбь и тесноту сердца. Внимайте, братия: все это прелесть или обольщение диавола, который ложными помыслами нападает на вас, да похулите Божественные Тайны, которыми вы оживотворяетесь; а чтобы вы как волею не можете их похулить, ибо сами тысячу раз испытали, что они истинны, святы, пречисты и животворны, то он, затмевая ваш ум и сердце суетными и ложными мудрованиями, употребляет еще при этом принуждение огнем, теснотою и скорбию вашего сердца, чтобы вы неволею, принуждаемые мучениями, похулили то, чем вы постоянно освящаетесь и оживотворяетесь. Вы же, братия мои, будьте тверды, непоступно, всевозможно трезвитесь и бодрствуйте (1 Пет. 5, 8) в эти минуты, до пота и крови подвизаясь противу диавола (Ср.: Евр. 12, 4) и его обольщений, призывая в помощь Господа Иисуса и Пречистую Его Матерь: ни на минуту, ни на мгновение старайтесь не соизволять лукавым и хульным помыслам на Божественные всеспасительные Тайны, да не будете единомысленниками клеветника всесветного и отца лжи (Ин. 8, 44), постоянно клевещущего на Бога и на все, Ему угодное, на всякую истину Его. Помните, что вы стоите здесь на степени Его исповедников и мучеников за Христа, за Его Божественное Тело и Кровь. Отвергайте мудрование вашего плотского ума, помня, что Тело и Кровь — Тайна Бога Творца, Тайна Животворящая и, следовательно, истинная, ибо только истина — животворна, а ложь ядовита для нашего духа, созданного для истины. — Когда, став твердо за Божественные Тайны, за истину их, вы не поддадитесь врагу и победите его наветы и клеветы, тогда — о какой мир душевных сил [402] будет в ваших сердцах. Отчего? Оттого, что вы, как исповедники или мученики, выходите победителями из борьбы с духами злобы поднебесными (Ср.: Еф. 6,12) и теснейшим союзом соединяетесь с Самим Господом, за Которого твердо стояли против врагов Его, сказано: ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем (Ин. 6, 56).
Научитесь во всей жизни своей познавать и побеждать козни врага над собою. Помните, что этот духовный тать не приходит иначе в вашу душу и тело, как разве да украдет (Ср.: Ин. 10, 10) вашу веру, надежду и любовь к Богу и ближнему, да поселит в вас сомнение в Божественном, да наведет скверные, лукавые и хульные помышления [403], да поселит отчаяние или вражду на брата, да убиет (Ин. 10, 10) чрезмерною скорбию и теснотою вашу душу и погубит вконец медлением во зле и окаменением сердца. Скорбию, теснотою и огнем явится он в вашем сердце для того, чтобы возбудить в нем недоверие к словесам Божиим, или малодушие, ропот, отчаяние в скорбях, или вражду к брату из–за чего–нибудь вещественного и тленного, или жаление для брата пищи и пития, или зависть, или гордость, или гнев и раздражительность на брата из–за чего–либо пустого. Стойте в огне, как некогда три отрока в пещи вавилонской (См.: Дан. 3, 24), или мученицы, претерпевавшие разные роды мучений; терпите скорбь и тесноту вражию, скорби терпяще; горите духом в молитве ко Господу — в молитве пребывающе (Рим. 12, 12), но вере, надежде и любви не изменяйте. Видя вашу твердость в вере, надежде и любви, враг отстанет от вас и далече убежит с своими огненными стрелами; с своею адскою безотрадною скорбию и теснотою, в которых сам вечно томится и стенает; сердце ваше распространится и лицо ваше просияет, Исак после грозных черных туч сияет день Господень. — Се наука христианская, и опытный знает истину этих слов!
Господи! Что я принесу, или что я воздам [404] державе Твоей, еюже содержиши, от страстей изъимаеши и живиши мое сердце? — Се, Владыко, Твоею державою непосрамленным лицом, с приличною главе дома важностию угощаю я людей Твоих, и величествен я, как щедрый Твоими щедротами питатель их туне, якоже Ты туне питаеши всю тварь. — Приношу тебе, Владыко, сердечное благодарение: се, зриши! Не лиши меня и во предняя благодати Твоея, державныя помощи Твоея, да не заннет мене враг жалением пищи и пития людей Твоим, или, тощнее рещи, скупостию.
Человека бедного, часто к тебе приходящего и пользующегося твоими милостями, или лучше — Божиими щедротами, не презри, но тем более возлюби его, чем он больше в тебе нуждается, и считай его не как должника своего, но как благодетеля своего: ибо Бог, принимающий от тебя милость в лице бедного, готовит тебе богатые милости во Царствии Своем и человека бедного делает виновником, или посредником, к твоему награждению: бедного должно считать всегда Божиим посланником к нам. — Тяжкий грех презирать нищего: в лице его презирается Сам Христос. Потому в молитвах вечерних, между прочим, при перечислении грехов говорится: или нищ прииде ко мне, и презрех его [405].
Боже мой! Все еще во мне надежда на земное! Все еще я человека, созданного по образу Божию, не уважаю так, как должно; все еще большое число посетителей производит скорбь в моем сердце и все еще я жалею благ Господних, когда их нужно разделить многим; все еще мало, мало во мне любви христианской, или любви ко всякому ближнему, как к себе. — Еще я не научился ревновать преподобным Твоим, которые с надеждою на Бога питали всех без изъятия, веруя, что если Бог послал гостей или богомольцев, странников, то пошлет для них и хлеб насущный (Мф. 6, 11). Боже! Просвети, утверди мое сердце [406] в надежде на Тебя Единого, Отца всех, непрестанно о всех нас, чадах во Христе, пекущегося. Даруй мне не глаголати, что свое быти, но имети вся общая (Ср.: Деян. 4, 32), для всех; даруй мне присно блюсти единение духа со всеми в союзе мира (Еф. 4,3).
Будущее блаженство наше будет состоять в единении с Богом, со всеми небесными Силами и святыми Божиими человеками. Кто хочет его наследовать, тот в этой жизни должен приготовить себя к этому, между прочим, единением духа со всеми в союзе мира и любви; должен с любовию и ласкою обращаться со всеми, всячески хранить кротость и незлобие сердца.
Всякое неудобство и тесноту на земле почитай как удобство и простор, всякое зловоние как благоухание, всякую пыль как и чистый воздух, хлад как теплоту, дождь как ведро и далече бежи всякой изнеженности земной, да не привяжешься чрез земные удобства и прохлады к земле: ибо чем более человек имеет здесь удобств, неги, комфорту, тем более, и против воли своей, незаметно припязывается мыслями и сердцем своим к земле и тем более отдаляется от невидимого, небесного, вечного. Но когда видимое гнетет, теснит, тогда дух легче, как бы необходимо устремляется к невидимому, не находя отрады на земле. — Горе вое приемлющим утешение свое на земле (Ср.: Лк. 6, 24), горе именно потому, что земные утешения отвлекают душу от искания утешений небесных.
