И что, ежели бы Иисус Христос теперь вдруг видимо явился перед нами и спросил нас: «Чада Мои! Имеете ли вы любовь ко Мне за то, что Я сделал для вас? Чувствуете ли в сердцах ваших благодарность ко Мне?» Кто бы из нас не сказал Ему: Ей, Господи! Любим и благодарим!»
Жизнь миссионера Германа, как прозрачный чистый сосуд, стала наполняться спасительным нектаром, питающим душу, мысли, поступки благодатью, что спасал и помогал найти трудный, но верный путь, где только Господь мог помочь повторить путь святых, ибо Господь хочет, чтобы все люди были святы, на что Он сказал: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный (Мф. 5, 48), и кто не несёт креста своего и идёт за Мною, не может быть Моим учеником» (Лк. 14, 27).
Господь благоволил Герману больше всех и дольше всех собратий потрудиться подвигом апостольским для просвещения алеутов. Исполняя обязанности эконома Миссии, он работал в просфорне, на общем овощном огороде, самое активное участие принимал в строительстве церкви Воскресения Христова на острове Кадьяк. Повседневность среди алеутов была полна удивительными подвигами жертвенной любви и милосердия и к детям, и к взрослым…
Простой по внешности и в обращении отец Герман открывал алеутам сокровенные истины духовной жизни. Алеуты сразу привязались к нему и считали его своим учителем и отцом. Он преподавал им Закон Божий, учил грамоте и церковному пению. С истинным радушием и радостью они шли к отцу Герману, справляющему Богослужение. На службе или на молитве они стоят благоговейно и твёрдо, сосредоточенно, исполняя обязанности с полной отдачей и благоговейным страхом и смирением. Жажда к Слову Божию и слушанию проповеди у них была велика и усердна. В этом же откровении можно было заметить их по-детски наивную подражаемость в пока ещё неосознанности молитвенного обращения к недосягаемому до их воображения Богу. Любезно разбрасывая на ниве доброй семена Слова Божия, отец Герман помнил: «Ещё мало время свет в нас есть: ходите, дондеже свет имаше, да тма вас не имет. Дондеже Свет имате, веруйте во Свет, да сынове Света будете» (Ин. 12, 35, 36).
Распространял христианство, Христово учение силой духовного слова, силой дарования Духа, доставляя своим ученикам быстрое и возвышенное преуспевание, «наказующе всякого человека, и учаще всякой премудрости, да представим всякого человека совершенна о Христе Иисусе» (Кол. 1, 28), отец Герман собирал в надёжный спасительный ковчег, омовенных крещением, оглашенных блаженной вечности, которому не страшны грозные и тёмные потопы нравственности, потому что путь надёжного ковчега, несущегося по бурным волнам времени, пролегал по небесным светилам, сияние которых усиливалось в тёмной штормовой ночи.
Смиренно повинуясь истинам Церкви, в свете Священного и Святого Писания, в благоухании Святого Духа, доверившиеся заботливому «кормчиву», находили спасение. «Слепец не может быть зрителем чудес природы – омраченный грехом, раб мира и миродержца не может познать Христа и Его святого Евангелия.
Свет во тме светится, и тма Его не объят. Всяк бо делаяй злая, ненавидит Света, и не приходит к Свету. Иже не верует в Сына, не узрит живота, но гнев Божий пребывает в нем. Всяк отметаяйся Сына, ни Отца имать» (Ин. 1, 5; 3, 20, 36; 1 Ин. 2, 23).
«Дондеже Свет имате, веруйте во Свет, да Сынове Свет будете».
Характерный настрой алеутской семьи замечателен тем, что мужская половина, в силу сложившихся бытовых традиций, обычаев, полностью зависела от характера женской половины, от настроения матери. Благодаря природной главенствующей роли женщины в семье, в общине, алеуты обладали сильной, до упрямства, чертой – терпимостью. Для алеута, креола не существовало отказного «Нет!». Зато: робость, стеснительность, выносливость, терпеливость, внимание и покорность, первоплановая забота о детях, особенно о самых маленьких, нечувственностъ к собственным страданиям – и физическим, и душевным, – были основными качествами бытия. Сильный, неутомимый, с тонким слухом, зорким зрением, глазомером алеут не употреблял соли в пище. Они прекрасно ориентировались на местности, были ловки и бойки на охоте, они быстро перенимали навыки в рукоделии, в столярном и плотницком деле, в слесарном, кузнечном, сапожном… Они были отличные мореходы. И что вызывало уважение к ним, так это огромное желание, особенно в зрелом возрасте, учиться грамоте: читать книги, писать. Алеуты по всей справедливости могли считать себя примерными христианами, так как, приняв православную веру, тотчас оставили шаманство, отказавшись от всего, что-либо напоминающего прежнюю веру и обряды – все оставлено без всякого принуждения.
В алеутских семьях вера и обычаи передавались от старших к младшим. От глубоких старцев, жизнь которых славилась безупречностью подвигов публичных, исходили наставления и поучения. Учитывая эти традиции, отец Герман во всяком месте и деле, во всякое время, руководствуясь единственно Божиими Заповедями и Божиим Словом, с осторожностью, чтобы не нарушить образ мыслей и сохранить душевное богатство, накопленное в течение продолжительного времени при усиленном подвиге, с утратой здоровья и сил, прикасался к хрупкому доверию почтенных старцев, зажигая сердца прихожан любовью ко Христу, убеждая хранить верность Православию. Чувствуя явный покров благодати Божией, молитва Иисусова была отцу Герману непрестанной духовной пищей. Он, имея великий дар любви, ощущал в себе особенную благодатную силу, которая притягивала к нему людей. Приход его умножался с каждым днем.
После освящения церкви во имя Воскресения Христова, Григорий Иванович Шелихов, считая недостаточным для распространения Слова Божия иметь малочисленную миссию, заговорил об открытии епархии на острове Кадьяк, под управлением архиерея. Для пятидесятитысячного населения острова решено было открыть епархию в Америке. Только через два года, в 1797 году, архимандрит Иоасаф, сопровождаемый иеромонахом Макарием и иеродиаконом Стефаном, отправился в Россию.
В марте 1799 года Иркутским Преосвященным Вениамином архимандрит Иоасаф был хиротонисан во Епископа Кадьякского.
Радостное событие было омрачено известием, которое потрясло всех обитателей острова Кадьяк. Новопоставленному Епископу Иоасафу не суждено было достичь своей кафедры.
Компанейское судно «Феникс», взяв на борт пассажиров, в числе которых находился Епископ Иоасаф и сопровождающая его свита, свежим утром ранней осени 1799 года оставило порт Охотск и взяло курс на остров Кадьяк. Однако, не дойдя до Алеутских островов, «Феникс» попал в зону мощных океанских штормов и потерпел крушение. Судно затонуло. Спастись никому не удалось. Вместе с Епископом Иоасафом погибли иеромонах Макарий, иеродиакон Стефан, несколько человек клириков, из них известен был лишь Димитрий Попов, двоюродный брат Митрополита Московского Иннокентия. Погибла и богатейшая ризница, которую миссия везла с собою для нужд будущей епархии.
Отец Герман, ставший после гибели Епископа Иоасафа фактическим главой Миссии, куда вошли иеромонах Афанасий, иеродиакон Нектарий и монах Иоасаф, рассматривал непостижимые судьбы Божии, благодарил Господа Бога за все милости Его, явленные на чад церкви. Убоясь страхом спасительным, смиряясь и не дозволяя себе ни малейших помыслов получения милости Божией, ничем, по его мнению, не заслуженных. Отец Герман, оставаясь один на один с самим собой в тяжелейшем положении, мысленно испрашивал благословение от своего верного наставника Валаамского старца Назария, при этом всегда помнил Премудрости сына Сирахова: «Не отступай от повести старцев, ибо тии навыкоша от отец своих: яко от них навыкнеши разуму и во время потребно дати ответ» (Сир. 8, 11–12). И из далёкого далёка, за десятки тысяч километров, через земную твердь и океаны, от вселенского сияния Валаамской обители слышалась на скалистом берегу острова Кадьяк ласковая речь родного и любимого старца Назария, как из уст Божиих: «Усердствуй, что тебе поручено от Господа».
Любезному старцу Назарию преподобный Герман писал из далёкой Америки: «Ваших отеческих мне, убогому, благодеяний не изгладят из моего сердца ни страшные непроходимые сибирские места, ни леса тёмные, ни быстрины великих рек не смоют, ниже грозный океан не угасит чувства оных.
Я уже воображаю любимый мною Валаам, на него всегда смотрю через океан Великий».
Радостная устремлённость к Богу была свойственна преподобному Герману. Его мысленная, духовная связь с любимой Саровской обителью не прерывалась, особенно в неспокойные периоды жизни на острове Кадьяк. Свою надежду на помощь он ждал от Саровского учёного и мудрого старца Иоакима, который приглашался во епископы Северо-Американской епархии. «Но, по великому смирению своему отец Иоаким уклонился от столь высокого епископского сана, когда при назначении начальника Православной миссии в Америке архимандрит Новоезерский Феофан, сам бывший некогда в Сарове, указал на отца Иоакима митрополиту Санкт-Петербургскому Гавриилу, который и остановил на нём свой выбор. Отец Иоаким, любя Саров и подвиги безвестного, простого иночества, отклонился от этого назначения и даже стал юродствовать, чтоб избежать этой почести.
