Школа, им основанная, для алеутских сирот была единственной на Аляске. Дети, как и все алеуты, были религиозны. Все они, проникнутые любовью к Церкви, к своему духовному учителю, относились с великим уважением и терпимостью ко всему, что раскрывал перед их пытливым взором наставник. Насыщая их духом Православия, отец Герман закладывал в души учеников высокую нравственность, заостряя на главном: уважай самого себя, почитай своего Единого Бога, помни о родителях, уважай ближнего, храни седьмую заповедь, не посягай на чужую собственность, не лжесвидетельствуй, не завидуй чужому состоянию; честность, прямота, правдивость, верность своему слову, умеренность в пище и питье, духовная и физическая чистота, воздержание от спиртных напитков и порочных увлечений, безупречная семейная жизнь, любовь детей к родителям, а родителей к детям, сострадание к слабым, готовность прийти на помощь, гостеприимство, гуманное отношение к животным и справедливость во всем к каждому. Преподобный Герман создавал вокруг себя атмосферу любви, взаимного уважения и доверия.
Главный правитель Аляски С. И. Яновский, увлечённый религиозной философией – находился под влиянием деизма, был весьма далёк от Православия. Преподобный Герман отдал немало сил, терпения на то, чтобы переубедить молодого морского офицера, раскрыть перед ним глубину православного миросозерцания. В долгих беседах с С. И. Яновским и его близкими отец Герман проявил редчайший пастырский дар: запутавшийся в мудрствованиях слепец прозрел.
Жизнь преподобного – это прежде всего упражнения в подвигах духовных, в уединенной келии, где его никто не видит, и только вне келии слышали, что он пел и совершал Богослужение по монашескому правилу.
Однажды за откровенной беседой С. Яновский как бы сочувственно задал преподобному вопрос: «Как вы, отец Герман, живёте один в лесу, не скучно ли?» На что преподобный ответил: «Нет, я там не один. Там есть Бог, как и везде есть Бог! Там есть ангелы, святые! Можно ли с ними скучать? С кем же лучше и приятнее беседа, с людьми или ангелами? Конечно, с ангелами!»
Отец Герман понимал и сочувствовал нуждам жителей острова Кадьяк, а вместе с ними и всем алеутам. В одном из своих писем он писал Симеону Ивановичу Яновскому:
«Любезному нашему Отечеству Творец как будто новорожденного младенца дать изволил край сей, который не имеет ещё ни сил к каким-нибудь познаниям, ни смысла, требует не только покровительства, но по бессилию своему и слабого ради младенческого возраста – самого поддержания; но и о том самом не имеет он ещё способностей кому-либо сделать свою просьбу. А как зависимость сего народного блага Небесным Провидением неизвестно до какого времени отдана в руки находящемуся здесь русскому начальству, которое теперь вручилось вашей власти, сего ради я, нижайший слуга здешних народов и нянька, от лица тех пред вами ставши, кровавыми слезами пишу вам мою просьбу. Будьте нам отец и покровитель. Мы все конечно красноречия не знаем, но с немотою, младенческим языком говорим: „Отрите слёзы беззащитных сирот, прохладите жаром печали тающие сердца, дайте разуметь, что значит отрада!“
Совершая служение иноческое во славу Божию, во спасение души, отец Герман одушевлял и согревал дебри седой и суровой Аляски, чем только мог. Духовная опытность, учёность и достоинство слова красноречивого, позволяло беседовать со слушателями великолепно об истине, раздавать из накопленных знаний подаяния, точно собранные в сосуде монеты: «Складывая слово в сердца внимающих ему как бы из собственного стяжания». На каждом нравственном шагу, для каждого поступка, для каждого помысла имел он в памяти готовое наставление Евангелия. Евангельские заповеди были его достояние сердца, имуществом ума.
Обетование за пополнение Евангельских заповедей… заключается в том, что исполнитель их не только спасётся, но и вступит в теснейшее общение с Богом.
Угроза за неисполнение Евангельских заповедей… заключается в предречении небрегущему отчуждения от Бога погибели.
Апостол Павел (1 Кор. 2, 14) говорит: «Душевен человек не приемлет яже Духа Божия, юродство бо ему есть»; «Один старец поведал своему ученику, что он, будучи ещё мирским, пришёл к одним своим знакомым и между прочим заговорил о Боге, вере Христовой и других предметах духовных. Одна из присутствующих не согласилась с его рассуждениями и даже высказала своё неверие и во всяком случае несогласие с учением Церкви Православной. Не будучи в состоянии убедить разгорячившуюся собеседницу, он сказал: “А что, если бы ваш покойный родитель или кто другой из близких ваших, явившись вам, засвидетельствовал бы вам истину того, что утверждает Святая Церковь?” – “Нет!” – отвечала та. “Ну вот! Это только подтверждает Святое Евангелие, говорящее: ‘аще кто из мертвых воскреснет, не имут веры’. Это и требовалось доказать”».
Святой Иоанн Кассиан словами апостола Павла говорит: мир имейте со всеми и святыню, ея же кроме никтоже узрит Господа. – Без святости совершенно невозможно видеть Бога. И чем выше и небеснее есть достоинство целомудрия, тем сильнее вызывает оно наветы вражеские. Тем усиленнее необходимо соблюдать воздержание тела и сокрушение сердца, с непрестанными молитвенными воздыханиями, чтоб пещь плоти нашей, которую Царь Вавилонский непрестанно покушается поджечь поджожками плотских подсад, непрестанно же угашать и охлаждать нисходящей в сердца наши росою Духа.
Такое настроение можно удерживать постоянно, если всегда помнить, что Бог есть нощной и дневной зритель и знатель тайных дел наших, и помышлений, – и веровать, что мы имеем дать Ему ответ и за всё, что вращается в сердце нашем, как за все дела и поступки наши».
Преподобный Герман видел, что душа С. Яновского, хоть и была придавлена грузом деизма, но оставалась живой, тоскующей по Божественной истине. Как слепого, блудившего без поводыря, преподобный выводил его к свету любви Божией, к душевному здравию, без которых не может быть истинной радости на белом свете, ибо при душевном здравии и всякая горечь обращается в сладость. Согревая озябшее сердце огнём Божественного слова, призывая Господа, преподобный чувствовал как согревается сердце пасомого совершенною любовью не только к Господу, но и к ближним. С помощью спасительной благодати Божией изменение во всем обновленного человека, заставило много думать о желании спасения, а также было направлено на совершение благих дел.
И если мир душевный приобретается скорбями: «Проидохом сквозь огнь и воду, и извел ны еси в покой» (Псал. 65, 12), то ничто так не способствует стяжанию внутреннего мира, как молчание, и сколько можно краткая беседа с другими, а с собою и с Господом непрестанная. Когда человек погружает ум внутрь себя и имеет делание в сердце своём, тогда благодать Божия приосеняет его, – и он бывает в мирном устроении, а посредством этого и в премирном: в мирном, то есть совестью благой, в премирном же, ибо ум его непрестанно созерцает Бога – для сохранения мира душевного надобно возмущаться оскорблениями других и всячески удерживать и подавлять движение гнева, кто привык переносить оскорбления от других так равнодушно, как бы они не его, а других касались, тот всегда будет мирен. Если не можешь не возмущаться оскорблениями, по крайней мере удерживай язык, как говорит Пророк: «Смятохся, и не глаголах» (Псал. 76, 5).
С детства воля отца Германа была подчинена лишь одной мысли, одному желанию – познать Бога, Его бесконечную благодать, такую же по силе любовь и приобщиться их. Со временем это отрешение не только не угасили волны моря житейского, но оно укреплялось и заполняло всё его существо. Как «истинный воин Христа Бога мужески в пустыню вселился и чада послушания в ней, плоды смирения возрастил», он представал в глазах пасомых, как ходатай и скорый предстатель перед Всеблагим Господом за всё своё духовное стадо, за всех чад церковных, которых он приближал, наделял благодатной помощью в многотрудных обстоятельствах жизни.
В Триедином Боге молитвенных словах евангель – ского чтения преподобному Герману открывалась Господня воля миру: «Ничтоже знает Сына, и ему же аще волит Сын открыти» (Мф. 11, 27; зачало 43). Слово Божие говорит, что вся «суть» у Триединого Бога – бессмертие, истина, сокровища духовной жизни. Человеку невозможно постичь. Его умом, если не откроет Себя Сам Бог. Его любовь и милосердие бесконечны. Он Сам зовёт людей к Себе: «Приидите ко Мне, вси труждающиися и обремененнии» творить волю Божию в жизни, благостную и святую. Он требует одного – смирение души, как добродетели Божественной, которую Сам явил в Своём воплощении.
Минуя тьму духовную и шагая по трудному, но верному пути христианской жизни, преподобный светился Христовой любовью и непрестанно молился за своих пасомых, за милое сердцу Отечество, за весь мир, не забывая никогда завещание святого Угодника Божьего Игумена Земли Русской Радонежского Чудотворца преподобного Сергия: «Внимать себе, иметь страх Божий, чистоту душевную и телесную и любовь нелицемерную».
