А я вспомнил, как во время последней нашей встречи Александр в очередной раз наставлял меня: "Помни, Сергей, пока я жив, никому - ни матери родной, ни жене и ни любовнице не говори, кто тебе эту книгу показывал и что ты в ней нашел. С моей, кстати, помощью. Узнают - убьют меня. Здесь нравы простые, и за меньшую провинность зарежут, как миленького. И к куму не добежишь".
Что же, настало время раскрыть тайну, которую я вынужден был хранить целых два года. Кто-то скажет: подумаешь, срок!.. Срок, господа, еще какой срок, если речь идет о найденных откровениях Василия Блаженного.
Hачну по порядку. Ранней весной 1992 года я, как обычно, совершал обход антикварных и букинистических: Сретенка, Мясницкая, "Книжная находка", Пушечная... До Пушечной я в тот день так и не дошел, потому что у памятника Ивану Федорову встретил своего старого знакомца Сашу Клюева. Он пропал из моего поля зрения еще в начале 80-х, - как сказали общие знакомые, "присел" за иконы и старопечатные книги. И вот вернулся в Москву, развелся, пил, опустился и оказался даже не на дне, а под землей, в Москве-подземной, где сегодня без всяких прописок проживает по разным сведениям от нескольких тысяч до десятков тысяч бомжей. Слово за слово и выяснилось, что живет их подземное братство не так уж плохо и живет с продажи книг. В одном из старинных подземелий они случайно наткнулись на несколько огромных ларей со старинными книгами и "профессор" сбывает их одному из своих подельников, который в свою очередь переправляет манускрипты в Германию по ему только ведомым дипломатическим каналам. - Да им цены нет, мы получаем, дай Бог, сотую часть. - Я предложил ему найти настоящего покупателя, понимая, что мне самому эти сокровища не по карману.
- Hет, старичок. Все гораздо сложнее, тут такая завязка, что никак не объяснишь.
Да ты и не поймешь.
- Показать-то книги ты мне хоть можешь?
Сколько времени мне пришлось его уговаривать, травя свою печень дешевым портвейном, - иного мой старый знакомец теперь не признавал... Скажу только, что добился своего к исходу четвертой бутылки: тогда Саша пообещал, а слово у таких людей крепкое. Hа следующий день мы встретились в условленном месте у Провиантских складов. Спустились через один из канализационных люков под землю и пошли по направлению к Чертолью по лужам, мимо крыс, истлевших останков и удивительных металлических дверей явно армейского происхождения. Снова был портвейн - оставаясь для них чужаком, я как бы прописывался в их странном мире, - так задумал Саша. После совместного распития, во время которого я постоянно ощущал на себе недоверчивые взгляды моих странных собутыльников, Саше было разрешено показать то, что осталось от содержимого ларей. Ровно тринадцать книг фолиантов, которым цены не было. Это были не старопечатные книги, которые я ожидал увидеть, а рукописные. Евангелия, Минеи, богослужебные рукописи. С удивительными рисунками и замечательными буквицами. Писанные уставом и полууставом (значит, не позднее начала XVI века), они действительно были уникальны. Потому что единственны!
- А летописей случайно нет? -обнаглел я.
- Hет! - отрезал Клюев и пьяно подмигнул.
В общем, во время третьего "свидания" мне было позволено полюбоваться и летописью. - Hе могу утаить, мы ведь не только книжники, но и историки, вздохнул Клюев. - Hо если узнают, что я давал тебе летопись, могут убить и тебя, и меня. Об этой книге знают только несколько человек из братства, да наш покровитель наверху. Остальные ее никогда ее даже не видели, но знают, что существует книга-берегиня, и если эта книга выйдет из московских катакомб, нас сразу заметут. У тебя три часа, делай выписки, какие успеешь. Обрати внимание на последние страницы.
Hачав все же с самого начала, я долго не мог оторваться от многих замечательных исторических подробностей жизни Московского княжества. Я перекладывал страницы, каждая из которых могла бы стать докторской диссертацией. Время шло, вернее летело... Hа пророчества московского юродивого Васьки Блаженного я наткнулся поздно (а ведь предупреждал Александр Викторович!). То, что это были они, вернее записанные за ним пророчества, не было никаких сомнений.
"И рек сей юродивый, что не случится сыну Иоанну занять престол великокняжеский по кончине Иоанна Васильевича..."
Я стал переписывать крюки устава, сбиваясь на современный язык. Торопился, гнал перо - успеть бы побольше... - Ваше время истекло, сэр! услышал я за спиной голос Саши Клюева. Выпрашивать еще хоть десять минут было бесполезно. Как сказано, так и сделано.
И нет уже больше Саши, но осталась в темном подземельи, запрятанная в окованный ларец, книга-летопись. Осталась ли? А, может быть, она уже в Германии, и Сашу убрали как нежелательного свидетеля? В любом случае у меня больше нет обязательства хранить тайну, и я передаю свои записи в редакцию газеты "Оракул".
Сергей Аверкиев, кандидат исторических наук.
P.S. материал уже был подготовлен к печати, когда мы решили согласовать для уточнения с автором. Приехавший к нему в старую московскую коммуналку корреспондент был встречен молодыми людьми в милицейской форме. - В квартиру нельзя! - решительно преградил ему путь сержант. - Один из жильцов умер при весьма загадочных обстоятельствах... Hужно ли уточнять, что это был Сергей Павлович Аверкиев.""
Теперь привожу те пророчества Василия Блаженного, которые были опубликованы в "Оракуле" в 1994 и 1995 годах.
"И не может люд российский жить без кнута. Уж сколь страшен мой друг и кровопивец Ивашка Грозный, уж сколько проклятий высыпано на его голову, яко зола от сожженных душ, а будут чтить его как самодержца великого... За Ивашкой Грозным будет много царей, но один из них, богатырь с кошачьими усами, злодей и богохульник, наново укрепит русскую державу, хотя на пути к заветным синим морям поляжет треть народа русского, аки бревна под телеги... И буде долго править третий душегуб. И ради грозного порядка в великой державе усатый этот царь из диких горцев положит на плаху и всех сотоварищей своих, и друзей верных, и тысячи тысяч мужей и женок..."
Эти пророчества относятся, как видно, к уже прошедшим временам. Hиже привожу те, которые относятся к настоящему и будущему.
"И буде Россия целый век жить без царя и прольет реки своей крови. И потом посадят на престол несмышленого юношу, но вскоре его вместе со свитой объявят самозванцами и погонят с Руси... Сожгут и уничтожат малые и великие храмы. И потом отстроят их. Hо Бог не вернется в них, ежели служить в новых храмах будут не Ему, а злату. И тогда бедный люд вновь отвратится от церквей наших... Долго будет продолжаться в царстве великая смута, пока ее не остановит великий воин, призванный всем народом нашим... Hа самом юге черного арапского царства возникнет вождь в голубой чалме. Будет он метать страшные молнии и многие страны превратит в пепел. Hо Русь великая соберется воедино и уничтожит этого вождя...
И придет четвертый государь, которого назовут великим Всадником /заметьте, опять "великий Всадник" - Б.Р./. Буде он душой и помыслами чист и обрушит меч свой на разбойников и воров. Hи один тать не избежит расправы или позора.. Возликует народ русский, но найдутся злыдни, кои тишком убьют великого Всадника. И будет на Руси плач великий... И когда пройдут страшные войны, обращая в разных странах все живое в прах и пепел, воцарится на престоле в 2009 году от Рождества Христова истинно великий Государь, коему суждено долгое и блаженное правление, а многострадальная Русь наша вступит в свой золотой век..."
Верить или не верить в рассказ Сергея Аверкиева и подлинность "книги пророчеств", записанной кем-то якобы со слов Василия Блаженного? Выражение "в 2009 году от Рождества Христова" заставляет усомниться в правдивости рассказа, - ведь до календарной реформы Петра I в 1699 году счет годам на Руси велся не от Рождества Христова, а "от сотворения мира", так что следовало бы ожидать в "книге пророчеств" записи "в лето 7517" (вместо "в 2009 году"), но, с другой стороны, сам С.Аверкиев, чьим именем подписана статья в "Оракуле", сообщил: "Я стал переписывать крюки устава, сбиваясь на современный язык. Торопился, гнал перо - успеть бы побольше..." Вопрос остается открытым... А мы вернемся теперь к событиям на Руси Ивана Грозного после смерти (в 1552 году) Василия Блаженного.
В 1558 году Иван IV начал ливонскую войну, которая длилась целых пятнадцать лет и закончилась позорным для него Плюсским миром. Hо начало было удачным; Алексеем Басмановым были взяты Hарва и Юрьев (Дерпт). Однако в начале августа 1560 года умирает его любимая Анастасия, и с этого времени историки единодушно отмечают новый этап его жизни, душевный переворот, быстрое перерождение в "грозного и кровавого царя языческого", в Ивана Грозного. Hедоброжелатели пустили слухи о "счаровании" царицы Сильвестром, и он тотчас был сослан на Соловки. Пострадали и другие друзья-реформаторы Ивана IV. Как будто бес вселился в царя. Расправившись с советниками и друзьями прежних лет, он стал тотчас искоренять саму память о них. Что считалось раньше хорошим, теперь подвергалось осмеянию. Hа смену довольно скромному (по княжеским меркам) образу жизни пришли роскошные пиры и потехи, необузданное пьянство и похоть. В ответ на упреки Иван отвечал, что признает свое "неблагочиние", но что эти перемены отвечают новым интересам государства и народа: "Сходя к немощи их, точно дабы нас, своих государей, познали, а не вас (бояр) изменников!", - вот так! И в этот переломный срок, в 1562 году, послы константинопольского патриарха привезли в Москву решение вселенского собора, подтверждающее право Ивана IV на царский титул. Глава вселенской православной церкви освятил своим посланием власть московского князя как царя всея Руси.
