Salvador, Institutions, I, 373.
Между лжесвидетелями, как и между истинными свидетелями, делали различие, смотря по тому, намеренно или ненамеренно они лгали. См. Lightfoot о талмудическом и техническом значении слова лжесвидетель. Hor. Herb., Матфей, XXV, 60.
1 3 Цар XXI, 12, 13.
См. также у Иосифа рассказ о суде над Захарией, сыном Варуфа. De bello Judaico, IV.5.4.
3 Цар. XIV, 31.
Марк, XIV, 58.
Деяния, VI, 14.
Матфей, XXVI, 61.
Иоанн, II, 20.
Деяния, VI, 13.
Деяния, VI, 14.
Еврейские слова, обозначающие понятие хулы, также заключают в себе указание на оскорбление или поношение словами.
Иоанн, VII, 25, 30, 45; VIII, 40; IX, 22; XI, 47; 57; Матфей, XXI, 23, 46; Лука, XX, 20; Матфей, XXVI, 3 и след.
Иоанн, XI, 47.
Иоанн, IX, 22.
Какое именно из этих значений имело неизвестное нам еврейское слово, переведенное по–гречески ιση μαρτυρια — равное свидетельство, трудно утвердительно сказать.
Адвоката для защиты, известного под названием Baal‑rib, или Dominus litis (господин тяжбы), кажется, не было. Friedlich, Archaelog. 87.
Марк, XIV, 60; Матфей, XXVI, 62.
Марк, XIV, 61.
Книжники и фарисеи, судившие Спасителя, носили (Матфей, XVIII, 5) особые повязки на лбу и на руках со словами из закона, называвшиеся хранилищами (филактериями). «Они читают хранилища свои, — пишет Талмуд (Berachoth, I, 2), от рассвета до третьего часа», который был последним сроком для собрания малого синедриона. Между тем, как великий синедрион мог начинать заседания лишь «после ежедневного утреннего жертвоприношения» (Маймонид на главу De Synedriis III), евангелист Лука указывает на рассвет, как на время, когда действительно «ввели Спасителя в синедрион» (Лука, XXII, 55) на суд.
1 Мишна (De Synedriis, I, 6) прямо говорит, что по закону число членов синедриона было двадцать три.
Tribus, pseudo-prophetes, sacerdos magnus, non nisi a septuaginta et unius judicum consessu judicantur. Мишна, De Synedriis, I, 5.
1 Иоанн, XI, 50.
2 Иоанн, XI, 53.
Лука, XVII, 67.
Матфей, XXVI, 63.
Лука, XXIII, 67.
Лука, XXII, 6.
Матфей, XXVI, 63, Марк, XIV, 61 и 62.
Лука, XXVI, 65, 66.
1 Марк, XIV, 64.
Заклинание, как понятно само собою, было равносильно приведению обвиняемого к присяге и, кажется, на самом деле было обыкновенным способом присяги для свидетелей. См. у Сельдена главу «De Juramentis» в его книге о синедрионе и другие трактаты об этом же предмете в «Thesaurus» Уголино т. XXVI.
1 Мишна, De Synedriis, VI. 2 (примечание). Кокцей пишет: «Ita tenent magistri, ne minem ex proprio confessione aut prophetae vaticimo esse neci dandum (наставники заповедают, что никого нельзя предавать смерти на основании его признания или пророка на основании его пророчества)». И даже Сальвадор говорит: «Наш закон никогда не осуждает на основании одного собственного сознания обвиняемого».
К хуле в этом собственном смысле относится следующее ограничительное правило Мишны: «nemo tenetur blasphe mus, nisi expressit nomen — никого нельзя считать хульником, если он не назвал имени (Иеговы)». De Synedriis, VII, 5.
Иоанн, VI, 30.
1 Марк, XIV, 63.
Матфей, XXVII, 2.
Прибытие прокуратора или тетрарха Галилеи на праздник Пасхи возбуждает вопрос, кто из них занял это новое и более блестящее здание, тем более, что между Пилатом и тетрархом существовали соперничество и враждебность.
Иоанн, XVIII, 29.
Деяния, XXV, 16.
Иоанн, XVIII, 30.
Иоанн, XVIII, 31.
Изложенный разговор находится только в евангелии Иоанна; и замечательно, что это евангелие, явившееся, как большею частью думают, позже других, сохраняет слова, которые не только заключают в себе сильнейший внутренний признак достоверности, но и получили, благодаря новейшим исследованиям, полнейшую историческую цену.
Матфей, XXVI, 66.
Лука, XXIII, 2.
Иоанн, XIX, 7.
Иоанн, XI, 48.
Лука, XXIII, 4.
Лука, XXIII, 2.
«Crimen adversus populum romanum vel adversus securitatem ejus (Преступление против римского народа или против его безопасности)». Ulpian, Dig. XLVIII, 4, 1. Происхождение названия — ясно. Цицерон определяет majestas (величество) как «magnitudo populi romani (весь объем, всю полноту римского народа)», и полное название преступления выражается так: «crimen laesae aut imminutae majestatis (преступное оскорбление или уменьшение величества)». Оно очень точно передается нашими словами «государственная измена».
Матфей, XXVII, 11; Марк, XV, 2, Лука, XXIII, 3; Иоанн, XVIII, 33.
Иоанн, XVIII, 38; Матфей, XXVII, 24; Лука, XXIII, 14.
Есть, впрочем, основание думать, что Он присутствовал при обвинении; двое первых евангелистов свидетельствуют, что или тогда, или позже Его молчание возбудило удивление правителя, который сказал: Не слышишь, сколько свидетельствуют против Тебя? (Матфей, XVII, 13; Марк, XV, 4).
Иоанн, XVIII, 33.
Иоанн, XVIII, 34.
Иоанн, XVIII, 35.
Иоанн, XVIII, 36.
Лука, XX, 22–25.
Иоанн, XVIII, 36.
В изречении «царство Мое не от мира сего» для обозначения «мира» употреблено слово κοσμος (мир), а не αιων (век). Иоанн, XVIII, 36.
Иоанн, XVIII, 37.
Ibidem.
Иоанн, XVIII, 37.
Там же.
Иоанн, XVIII, 38.
Апокрифические «Деяния Пилата», сообщив этот разговор с замечательной точностью, прибавляют к нему несколько выражений, которые, на самом деле упрощая предыдущие изречения, указывают то частное значение слов Иисуса, в каком они могли представиться уму правителя. «Пилат сказал Ему: что есть истина? Иисус сказал: истина — с неба. Пилат сказал: поэтому на земле нет истины? Иисус сказал Пилату: веруй, что истина существует на земле у тех, которые, когда имеют власть суда, управляются истиною и судят праведно».
Матфей, XXVII, 24; Марк, XV, 9, 10; Лука, XXIII, 14; Иоанн, XVIII, 38.
Деяния, XXV, 10.
Матфей, XVII, 19. Здесь возникает любопытный исторический вопрос о том, дозволено ли было женам правителей в это время сопровождать их мужей в провинции, и этот вопрос решен критикою в пользу присутствия в Иерусалиме Клавдии Прокулы.
Лука, XXIII, 22.
Матфей, XXVII, 24.
Иоанн, XIX, 5.
Иоанн, XIX, 7.
Иоанн, XVIII, 37.
Иоанн, XIX, 9.
Иоанн, XIX, 8.
Иоанн, XIX, 10.
Иоанн, XIX, 11. Некоторые писатели, доказывавшие, что Пилат один имел право суда в этом случае и что судопроизводство синедриона было злоупотреблением, ссылались на этот текст, так как он содержит в своей первой половине признание за римским судилищем исключительного права и в последней — обвинение Каиафы в незаконности образа его действий, равно как и в предательстве. Это мнение, ни на чем не основанное, при данных обстоятельствах кажется нелепым.
