Иоанн Златоуст - Толкование на Евангелие от Иоанна

Ознакомительная версия.

3. Слушая об этом, вы, может быть, воспламенились и назвали блаженными тех, которые обращались с Ним, равно как и тех, которые будут в общении с Ним в день общего воскресения. Употребим же все меры к тому, чтобы узреть Его чудное лицо. Если теперь, когда только слышим об этом, мы так воспламеняемся и желали бы жить в те дни, когда и Он жил на земле, слышать Его голос, видеть лицо, приходить к Нему, касаться Его и служить Ему, то подумай, что значит – видеть Его, когда Он уже не в смертном теле и действует не по-человечески, но дориносится Ангелами, когда и мы сами будем в бессмертном теле и, созерцая Его, будем наслаждаться и прочим блаженством, превосходящим всякое слово. Поэтому-то, умоляю вас, будем всячески стараться о том, чтобы не лишиться такой славы. И в этом нет ничего трудного, если только мы захотим, ничего тягостного, если будем внимательны: аще бо терпим, и воцаримся (см.: 2Тим. 2, 12). Что же значит: терпим? Если будем переносить скорби, гонения, если будем идти тесным путем. Тесный путь сам по себе труден, но от нашей решимости и надежды на будущее делается легким. Еже бо ныне легкое печали по преумножению в преспеяние тяготу вечныя славы соделовает нам, не смотряющим нам видимых, но невидимых (2 Кор. 4, 17–18). Итак, возведем очи наши на Небо и будем постоянно представлять и созерцать тамошнее. Если мы всегда будем иметь это в мыслях, то и здешние удовольствия не будут для нас привлекательны, и горести не будут тягостны. И над этим, и над подобным мы будем смеяться, и уже ничто не в состоянии будет ни поработить, ни надмить нас, если только мы желанием своим устремимся туда и будем взирать на ту любовь. И что я говорю: не будем скорбеть при настоящих бедствиях? Мы не будем даже замечать их: таково уже свойство любви[50]. Кого мы любим и кто находится не вместе с нами, но вдали от нас, того-то именно мы и представляем себе каждый день. Велика поистине сила любви[51]: она устраняет душу от всего и привязывает к любимому предмету. Если мы так возлюбим Христа, то все здешнее будет казаться нам тенью, все – только призраком и сном. Тогда и мы скажем: кто ны разлучит от любве Христовы? Скорбь ли или теснота? (Рим. 8, 35). Не сказал: имущество, богатство, красота, так как все это крайне ничтожно и презренно, но указал на то, что почитается тяжким, – на голод, гонения, смерть. Он и это презрел, как ничего не значащее, а мы из-за денег разлучаемся с нашею жизнию и устраняемся от света. Павел предпочитает любовь к Нему и смерти, и жизни, и настоящему, и будущему, и всякой вообще твари; а мы, лишь только увидим немного золота, тотчас воспламеняемся и попираем законы Христовы. Если неприятно слышать об этом, то тем менее надобно терпеть это на деле. Но в том-то и беда, что мы, когда слышим это, – ужасаемся, а когда делаем, – не ужасаемся, напротив, мы и легкомысленно клянемся, и преступаем клятвы, и хищничаем, и требуем лихвенных процентов, и нерадим о целомудрии, и оставляем прилежную молитву, и преступаем большую часть заповедей, и ради денег не обращаем никакого внимания на своих собратий. Да, кто пристрастен к богатству, тот причиняет тысячу зол ближнему, а вместе с ним и себе самому. Он легко раздражается, поносит, называет уродом, клянется, преступает клятву и не соблюдает даже и того, что предписывает ветхозаветный Закон. Кто любит богатство, тот не будет любить даже ближнего, а между тем нам заповедано ради Царствия любить самих врагов. И если мы, исполняя древние заповеди, не можем достигнуть Царства Небесного, аще не избудет правда наша паче тех (Мф. 5, 20), то, преступая и их, как получим оправдание? Пристрастный к богатству не только не станет любить врагов, но и на самих друзей будет смотреть, как на врагов.

4. Да что я говорю о друзьях? Пристрастные к богатству часто не признают самой природы. Такой человек ни родства не знает, ни знакомства не помнит, ни возраста не почитает, никого не имеет другом, но ко всем проявляет враждебное расположение, больше же всех – к самому себе, – не потому только, что губит душу свою, но и потому, что обременяет себя бесчисленными заботами, трудами, печалями. Он решается на путешествия, подвергается неприятностям, опасностям, козням и всему подобному, лишь бы только иметь у себя корень зол и насчитать много золота. Что может быть ужаснее такой болезни! Человек, одержимый ею, отказывается и от роскоши, и от всякого удовольствия, из-за которых так много грешат люди, и лишает себя славы и чести. Любящий богатство всех подозревает и имеет множество обвинителей, завистников, клеветников и злоумышленников. Те, которые обижены им, ненавидят его, потому что потерпели от него зло; те, которые еще ничего не потерпели, вооружаются против него, из опасения потерпеть и из соболезнования к потерпевшим; а наконец, и люди великие и могущественные, частию по негодованию на него из сострадания к низшим, а частию и по зависти, также становятся его врагами и ненавидят его. Но что я говорю о людях? Против кого Сам Бог вооружен, – какая остается тому надежда, какое утешение, какая отрада? Пристрастный к богатству никогда не будет в состоянии пользоваться им; он будет рабом и стражем его, но не господином. Стараясь всегда увеличить, он никогда не захочет тратить его, но будет изнурять себя, будет беднее всех нищих, потому что никогда не удовлетворит своей страсти. А ведь деньги существуют не для того, чтобы беречь их, но для того, чтобы ими пользоваться. Если же мы станем зарывать их от других, то может ли быть что жалче нас, когда мы всюду бегаем и стараемся все захватить, чтобы запереть у себя в дому и изъять из общего употребления? Есть, впрочем, и другой недуг, не меньше этого. Одни зарывают деньги в землю, а другие расточают для чрева, на роскошь и пьянство, и таким образом вместе с наказанием за неправду навлекают на себя наказание за сластолюбие. Одни употребляют их на тунеядцев и льстецов, другие – на игру и блудниц, а третьи – на другие подобные надобности, и таким образом пролагают себе бесчисленные пути, ведущие в геенну, и оставляют прямой и законный путь, ведущий к Небу, между тем как этот путь не только доставляет выгоду, но и приятнее тех путей. Кто дает блудницам, тот делается смешным и зазорным; он будет иметь много ссор, а удовольствие краткое, лучше же сказать – даже и краткого не получит. Сколько бы ни давал он отверженным женщинам, они ничуть не будут благодарны ему: сосуд бо сокрушен чуждий дом (Притч. 23, 27). Притом же этот род бесстыден, и Соломон любовь такой женщины уподобил аду. Она тогда только успокаивается, когда увидит своего любовника ничего уже не имеющим. Лучше же сказать, она и тогда не успокаивается, но еще больше величается, попирает лежащего, предает его великому осмеянию и столько делает ему зла, что и описать нельзя. Не таково удовольствие спасаемых. Здесь никто не имеет соперника в любви, но все радуются и веселятся – как те, которые благоденствуют, так и те, которые смотрят на них. Ни гнев, ни печаль, ни стыд, ни поношение не смущают души такого человека; напротив, там великое спокойствие совести и великая надежда на будущее, светлая слава и великая честь, полное благоволение Божие и безопасность. Нет там ни единого утеса и никакой опасности, напротив – недоступное для волн пристанище и тишина. Представляя себе все это и сравнивая одно удовольствие с другим, изберем для себя лучшее, чтобы сподобиться и будущих благ, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

Изъяснение 21, 15. Перемена в настроении апостола Петра после падения. – Петр как учитель мира. – Смирение и кротость апостола Иоанна. – Добрые плоды изучения и размышления о слове Божием. – Заботы века сего и блага мира сего суть шипы, колющие нас со всех сторон. – Духовные блага услаждают взор. – Еще до награды небесной люди получают здесь плоды добрых дел. – То же самое и с дурными делами: еще до ада они здесь производят терзания совести. – Следствия греха. – Раскаяние Ахава, которому нужно подражать, чтобы получить прощение грехов. – Любостяжание разрушает благо, производимое милостыней. – Плоды добрых дел.

1. Многое и другое может доставить нам дерзновение пред Богом и сделать нас славными и достопочтенными; но преимущественно пред всем – мы приобретаем благоволение свыше попечением о ближних. Вот этого и Христос требует от Петра. Когда трапеза учеников приходила к концу, глагола Симону Петру Иисус: Симоне Ионин, любиши ли Мя паче сих? Глагола Ему: ей, Господи, Ты веси, яко люблю Тя. Глагола ему: паси овцы Моя (21, 15, 16). Почемуже, помимо других учеников, беседует об этом с Петром? Потому, что он был избранный из апостолов, уста учеников, верховный в их лике, почему и Павел приходил некогда видеть его преимущественно пред другими. Вместе с тем Христос поручает ему попечение о братии и для того, чтобы показать, что отныне он должен иметь дерзновение, так как отречение его предано забвению. Не воспоминает об его отречении и не порицает его за то, что было; но говорит: если ты любишь Меня, то заботься о братии; покажи теперь ту горячую любовь, которую ты всегда обнаруживал и которою утешался; душу свою, которую ты обещал положить за Меня, предай за овец Моих. Будучи спрошен в первый и во второй раз, Петр призвал в свидетели Самого Ведущего сокровенные тайны сердца. Когда же потом спрошен был и в третий раз, то смутился, убоявшись, чтобы опять не случилось того же, что было прежде, потому что и тогда он говорил с уверенностию, но последствия опровергли его. Поэтому снова прибегает ко Христу и говорит: Ты вся веси (ст. 17), то есть и настоящее, и будущее. Видишь, как он исправился и стал благоразумнее? Уже не упорствует в своем мнении и не противоречит. Поэтому-то он и смутился. Может быть, я думаю только, будто люблю, а на самом деле не люблю, как и прежде я много думал о себе и говорил с уверенностию, но последствия опровергли меня. А троекратно Христос спрашивает его и троекратно заповедует ему одно и то же, чтобы показать, как высоко Он ценит попечение о Своих овцах и что это в особенности служит знаком любви к Нему Сказав ему о любви к Себе, Христос предрекает ему и мученичество, которому он подвергнется, и тем показывает, что то, что Он говорил ему, говорил не по недоверию к нему, а, напротив, по совершенной уверенности в нем, желая показать образец любви к Себе и научить нас, каким образом преимущественно мы должны любить Его. Вот почему говорит: егда был еси юн, поясался еси сам, и ходил еси, аможе хотел еси. Егда же состареешися, воздежеши руце твои, и иные тя пояшут и ведут, аможе нехощеши (ст. 18). Несомненно, что Петр сам этого хотел и желал, потому Христос и возвестил ему это. Он неоднократно говорил: душу мою за Тя положу (13, 37), и: аще ми есть и умрети с Тобою, не отвергуся Тебе (Мф. 26, 35); поэтому Христос и устроил по его желанию. Что же значит: аможе нехощеши? Христос говорит здесь о свойстве природы, о необходимом законе плоти, о том, что душа неохотно разрешается от тела, так что, хотя бы намерение было и твердое, но и при этом природа обнаруживает себя. Никто без страдания не расстается с телом, и это Бог устроил, как я и прежде говорил, для пользы, чтобы немного было насильственных смертей. Ведь если и при этом диавол успевает побуждать к самоубийству и весьма многих доводит до стремнин и пропастей, то, если бы не такова была любовь души к телу, многие тотчас устремлялись бы к этому даже от самой ничтожной печали. Итак, слова: аможе нехощеши означают естественную любовь. Почему Христос, сказав: егда был еси юн, говорит потом: егда же состареешися? Этим показывает, что Петр тогда был уже не молод, как это и справедливо, но и не стар, а в совершенном возрасте. Для чего же он напомнил ему о прежней жизни? Чтобы показать, что таковы Его дела. В житейских делах человек молодой бывает полезен, а состарившийся бесполезен; а в Моих делах, говорит, не так: напротив, с наступлением старости доблесть блистательнее и мужество славнее, не встречая никаких препятствий от возраста. И это Он говорил не с тем, чтобы устрашить, но для того, чтобы воодушевить, потому что Он знал его желание, знал, что он издавна пламенно стремился к этому благу. Вместе с тем Христос указывает здесь и на образ его смерти. Так как Петр всегда хотел быть в опасностях за Него, то Он говорит: будь спокоен; Я исполню твое желание, так что, чего ты не потерпел в юности, то потерпишь в старости. Далее евангелист, возбуждая слушателя, прибавил: сие жерече, назнаменуя, коею смертию прославит Бога (21, 19). Не сказал: умрет, но: прославит Бога, чтобы ты знал, что страдания за Христа составляют славу и честь для страждущего. И сия рек, глагола ему: иди по Мне (ст. 19). Здесь Христос опять указывает на Свое попечение о нем и на Свое великое расположение к нему. Если же кто спросит: почему же престол иерусалимский получил Иаков? – то я отвечу, что Петра Христос поставил учителем не для этого престола, но для вселенной. Обращься же Петр виде ученика, егоже любляше Иисус, в след идуща, иже и возлеже на вечери на перси Его, и глагола: Господи, сей же что? (см.: ст. 20–21).

Ознакомительная версия.