На самом деле, это невозможно. Один даосский мудрец сказал: «Дао, которое может быть выражено словами, — это не истинное Дао». Это то же самое, что сказать: «Истина, которую можно высказать, — это не истина». Вот почему я всегда говорю своим ученикам, что цель всех моих учений — потерпеть крах, настолько полный крах, насколько это только возможно. Когда пытаешься высказать нечто невыразимое, ты с самого начала знаешь, что потерпишь неудачу. Так что моя задача — как можно полнее потерпеть неудачу в выражении того, что невыразимо. Хотя я не могу говорить о целом бриллианте, но я могу говорить с уровня истины. Тогда возможно, что кто-то услышит меня с того же самого уровня. Этот уровень не принадлежит лично мне — это уровень нашего подлинного существа. Это уровень знания.
Истина не может быть чьей-либо собственностью. Никто не может ею обладать, ее не может быть у кого-то больше, чему у других. Кто-то может осознать или вспомнить ее в большей степени, чем другие, но важно понимать, что истина никому не принадлежит. Никто не имеет права собственности на то, кто мы есть. Это всеобщий дар. Процесс пробуждения — это просто вспоминание того, кто мы и что мы — вспоминание того, что мы всегда знали.
Все эти задержки на пути — будь то чувство превосходства, потеря смысла или отождествление со свидетелем — лишь некоторые заблуждения, в которые может впасть эго в чистой атмосфере пробуждения. Кто-то подумает, что нет смысла об этом говорить, однако, как показывает опыт, эти заблуждения всегда возникают. Они тоже являются частью процесса — вот почему я говорю, что они естественны.
Когда мы достаточно искренни, постепенно мы начинаем замечать, что нас что-то ограничивает. Каким-то образом в какой-то момент что-то в нас начинает осознавать, что наше пробуждение было неполным.
Помню, как много лет тому назад я сам отождествился со свидетелем. Сначала это было чудесное, удивительное, глубокое и трансформирующее переживание. Но со временем у меня стало появляться интуитивное чувство, некий внутренний голос, который говорил мне: «Это еще не все. Это не подлинное единство». Свидетель был полностью свободен от «Я», которым я раньше себя считал, от человеческого существа, которым когда-то себя представлял. Однако иллюзия того, что свидетель отделен от всего, что он свидетельствует, оставалась. Для меня, как и для многих других, следующим этапом на пути пробуждения было разрушение свидетеля. А он начинает разрушаться, когда мы приходим к пониманию, что если свидетельствование отлично от свидетеля, это подразумевает разделение. Как только мы замечаем это разделение, внешний свидетель начинает сдавать свои позиции. И тогда мы можем увидеть те части эго, которые используют свидетеля как укрытие, дающие возможность оставаться в стороне от жизни, что-то не чувствовать, с чем-то не соприкасаться, не вовлекаться в жизнь на обычном, человеческом уровне.
Я снова и снова повторяю, что самый верный способ избавиться от лжи — это увидеть ее. Только имейте в виду, что когда кто-то указывает вам на ваши заблуждения, объясняет их вам, этого недостаточно. Вы должны обнаружить их в себе сами.
Вы должны провести исследование себя. Не верьте чему-то только потому, что я это говорю. Вы должны все исследовать и открыть для себя сами, как будто впервые. Эти лекции, материал, который я вам предлагаю, просто приглашение к тому, чтобы вы глубже заглянули в себя и научились быть более честными и искренними.
Дело в том, что в каком-то смысле мы все одиноки. Мы сами должны себя исследовать, никто другой не может за нас этого сделать. Никто не разбудит вас сразу и навсегда, навеки веков. Так не бывает. И чем скорее вы освободитесь от этого заблуждения, тем лучше.
Полное пробуждение наступает тогда, когда мы берем ответственность за себя на самих себя. Это означает, что мы начинаем смотреть на себя, исследовать себя. На самом деле, мы способны видеть гораздо глубже, чем обычно думаем. Мы не догадываемся об этой своей способности до тех пор, пока полагаемся на других, пока рассчитываем на внешний авторитет.
Все что я делаю, это лишь даю некоторые намеки и ключи, а также ставлю под сомнение ответы, которые вы уже приняли и считаете истинными. На самом деле, роль учителя заключается не в том, чтобы отвечать на вопросы учеников, а в том, чтобы ставить под вопрос их ответы. Большинство людей, которые ко мне приходят, думают, что они уже что-то знают. И моя задача — поставить под сомнение то, что они якобы знают, и таким образом помочь им обратиться к самим себе.
Глубже заглядывая в себя, вы сможете найти выход из тупиков и ловушек, в которых оказались. И тогда вам откроется нечто новое. Вам откроется совершенно новое видение, когда вы отбросите все свои эгоистические уловки — когда ваше эго оставит свои попытки вновь утвердиться под видом «просветленного эго», когда оно перестанет делать ложные заключения из знания истинной природы реальности. Когда в результате исследования, медитации и пристального внимания эти заблуждения начнут рассеиваться, вам откроется совершенно новая сфера духовной жизни.
Эта сфера не обусловлена иллюзиями эго. Это постоянно расширяющееся и углубляющееся вспоминание все более тонких аспектов нашей истинной природы. Именно в этом заключается наше предназначение. В этом вся суть духовного раскрытия.
Глава 7
Зеркало жизни отражает процесс пробуждения
Я хочу рассказать вам о некоторых аспектах моего собственного процесса раскрытия. Мы с вами говорили о переходе от так называемого временного пробуждения к окончательному. Так вот, после первого настоящего опыта пробуждения, который я пережил в двадцать пять лет, мне, как и большинству людей, пришлось пройти через определенный процесс — процесс раскрытия, который продолжался около семи лет. Кое-что об этом процессе я уже рассказывал, но я хочу затронуть еще один важный вопрос, который редко обсуждается в духовных беседах. Это вопрос о том, как сама жизнь, наша повседневная жизнь, может быть нашим самым лучшим учителем. В качестве иллюстрации я приведу некоторые примеры из моего собственного опыта.
Практически с самого рождения у меня обнаружился дух соперничества, который находил свое выражение в различных спортивных занятиях. К тринадцати годам я начал участвовать в соревнованиях по велосипедным гонкам. К двадцати годам я уже принимал участие в соревнованиях довольно высокого уровня. Тренировки и соревнования составляли большую часть моей жизни. Поэтому когда в двадцать пять лет я вдруг пережил первый опыт пробуждения, и в моей жизни начался совершенно другой процесс, это меня сильно удивило. Я сам этого от себя не ожидал.
Спустя какое-то время я стал осознавать, что реализация, которую я пережил, была не окончательной. Я замечал некоторые части эгоистической структуры, которые во мне все еще оставались и не всегда согласовывались с тем знанием, которое мне открылось. Я пытался справиться с этим с помощью духовной практики, которая на тот момент состояла в основном из медитаций и самоисследования путем ведения записей.
Однако помимо наших духовных практик существует еще сама жизнь. В течение года после моего пробуждения я перенес одну за другой несколько болезней, что привело меня в настоящее уныние. Это было тяжело физически, но также это было тяжело для той эгоистической структуры, которая во мне еще оставалась. На протяжении предыдущих пятнадцати лет мой образ самого себя складывался в основном из того, что я — атлет, находящийся в очень хорошей физической форме. Я был в лучшей физической форме, чем 99 процентов людей, которых я знал.
Как это обычно бывает, у меня сформировалось устойчивое представление о себе, как о физически доминирующем человеке. Это не значит, что я был крупным человеком, вовсе нет — я был невысокого роста и довольно хрупкого телосложения, но как велосипедисту мне и не нужно было быть крупным, чтобы доминировать. Я просто был в лучшей физической форме, чем мои товарищи, и я в значительной мере отождествлялся с такого рода превосходством.
За время моих болезней этот образ постепенно разрушался. Трудно ощущать себя спортсменом, по крайней мере, лидирующим спортсменом, когда ты без сил лежишь в постели.
В начале болезни, только мне становилось чуть-чуть лучше, я садился на велосипед и начинал тренироваться. Конечно, это подрывало мои силы, и болезнь вновь овладевала мной. Так продолжалось в течение нескольких месяцев — я то поддавался болезни, то пытался восстановить спортивную форму, с каждым разом заболевая все сильнее. В конце концов, я заболел настолько серьезно, что мне пришлось провести в постели шесть месяцев.
В конце этого шестимесячного периода я пережил великое откровение. Оно не было подобно просветлению или пробуждению, но, тем не менее, это было важное откровение. Я осознал, что я больше не спортсмен. Я уже не соответствовал тем критериям, которые определяли меня как спортсмена, теперь я был физически слаб. Я больше не обладал той исключительной выносливостью, как раньше, я не мог с кем-либо соперничать. Образ «спортсмена» больше не принадлежал мне.
