В синайской пустыне Старец имел много божественных утешений и откровений, но вел и великую, открытую брань против диавола. Вообще, думаю, аскетические подвиги Старца далеко выходят за рамки нашей эпохи с характерной для нее изнеженностью людей, избалованных даже в том, что касается образа их мышления. Старец был действительно великим подвижником. Его подвиги сравнимы лишь с подвигами древних аскетов IV века по Рождестве Христовом.
Нам с нашей внутренней расслабленностью даже слушать об этих подвигах бывает страшно!
Я слышал, что старец Порфирий[3] со свойственным ему смирением сказал о старце Паисии следующее: «Благодать, которую имеет отец Паисий, стоит большего, потому что он приобрел ее своими подвигами, в то время как мне Бог даровал ее с малых лет, чтобы помогать людям. Таких святых (как отец Паисий) Бог посылает на землю раз в 400 лет!»
Большую часть своей жизни он подвизался на Святой Горе. Дары, которыми его украсил сам Бог, были многоразличны. Он имел дар исцелений (избавлял многих от различных болезней, в частности, врачевал раковых больных и тех, кто был от рождения парализован), был наделен даром изгонять демонов (освободил от них многих, еще живущих поныне), имел пророческий дар (многим поведал о том, что произойдет в их личной жизни, а кроме того, предсказал и грядущее развитие событий в истории нашего Отечества), обладал даром прозрения (знал сердце каждого человека более глубоко и более ясно, чем сам этот человек знал себя, почему и давал правильные и точные советы, и каждый человек слышал от него именно то слово, в котором нуждался), даром различения духов (знал точно, от Бога ли данное духовное явление или от лукавого, пытающегося обмануть и соблазнить).
Он имел рассуждение, знал в каждом случае волю Божию и то, нужно ли ее открывать или нет. Всегда мог сказать, как лучше, правильнее поступить — даже тогда, когда возникала проблема, не имевшая непосредственного отношения к духовной жизни. Приведу пример. Как‑то раз один университетский профессор, медик, безуспешно пытался определить, какой из двух типов аппаратуры, необходимой для больницы, ему следует приобрести. Он никак не мог сделать выбор. Поехал к Старцу да и спросил его. Старец ему ответил: «Возьми вот эту аппаратуру, потому что у нее следующее функциональное назначение, и ты ее можешь использовать в таком‑то случае, способ ее действия такой‑то, поэтому с ней нужно работать так‑то и так‑то». Отец Паисий, не закончивший и начальной школы, говорил как специалист в области науки и техники! Если это не просвещение от Бога, то что же тогда?
Старца отличал дар богословия. Многочисленные божественные откровения, которые ему были даны — он общался со Святыми, с Ангелами, с Пречистой Девой, созерцал Нетварный Свет — сделали его истинным богословом, он знал глубины тайн Божиих. Некий университетский профессор богословия однажды с восхищением рассказывал многочисленным слушателям следующее: «За многие годы моей работы в университете у меня накопилось 10 богословских проблем, решения которых я не находил, как ни старался. Итак, я записал все эти сложные и неразрешимые вопросы и поехал с ними к отцу Паисию. За полчаса он разрешил все мои недоумения!»
Рассказывать о дарованиях и духовной силе Старца можно бесконечно. Не подумайте, что это преувеличение. Нет, это реальность. Кто как не Бог украсил и почтил его столькими дарами! И как бесконечен и неограничен Он Сам, таковыми могут быть и дары Божии.
Из всех дарований Старца наибольшее впечатление на меня произвела его любовь. Любовь без границ, без внутренних колебаний, с абсолютным самопожертвованием. Любовь пламенная, сладкая, всесильная, Божественная. Любовь, изливающаяся из глубин его души, без рассуждений, одинаково тепло принимающая в свои объятия добрых и злых, друзей и врагов, близких и дальних, достойных и недостойных, православных и инославных, людей и животных, и даже растения, но более всего устремленная к Богу. Это была нечеловеческая любовь. Такую любовь в сердце человека может родить только Святой Дух. Наши человеческие «любови» настолько ничтожны и своекорыстны, настолько временны и непостоянны, настолько эгоистичны и деспотичны, так легко переходят в антипатию и ненависть, что стыдно и неправомерно их сравнивать с любовью Старца.
Именно эти дары, эта любовь Старца собирали вокруг него людей. Сотни людей ежедневно посещали его келью. Шли нескончаемым потоком. Старец забирал их боль, страдания и проблемы — и возвращал назад свободу, радость и мир. Там и тогда, когда было нужно и должно, — он и Господь знали, в каком случае это необходимо, — он действовал чудесным образом, властью, данной от Бога. И разрешал неразрешимое.
Сотнями исчисляются очевидцы, оставившие письменные свидетельства чудесных событий, связанных с отцом Паисием. Эти свидетельства, будучи изданы, составили целые тома. Но куда больше тех, кто не заявил о себе! Куда больше случаев, которые Старец с большим искусством скрывал! Старец Паисий — это был дар Божий людям.
Слава о нем перешагнула границы Греции. Чтобы его увидеть и получить совет, люди приезжали из Австралии, США, Канады, Германии, из России, Румынии, Франции, Африки — отовсюду. Он имел всемирную известность. И это при том, что ни радио, ни телевидение, ни газеты, ни какие‑либо другие средства массовой информации при его жизни не сообщали о нем ровным счетом ничего. Они извещают, часто с преувеличениями, лишь о недостатках людей Церкви, а все доброе, чудесное, Святое, если не могут оклеветать, — окружают заговором молчания. Однако у Бога везде есть верные чада. Слава о Старце передавалась из уст в уста, распространялась теми, кто был поражен совершенными им чудесами и благодеяниями. О старце Паисии известил Сам Бог…
Когда он покидал Святую Гору, чтобы уделить внимание женщинам или немощным больным, то есть тем, кто не может приехать на Афон, в том месте, куда он приезжал, собирались тысячи людей, чтобы взять его благословение. Вереница припаркованных на обочине автомобилей растягивалась более чем на километр. Одна за другой приезжали и отъезжали машины, привозившие паломников в женскую обитель Святого Иоанна Богослова в Суроти[4] под Салониками. Тысячи были облагодетельствованы им.
На тысячи шел и счет письмам, которые ему посылали. «Или проблема, связанная с психикой, или рак, или распад семьи… Наверное, одна из этих трех проблем. Они сегодня терзают людей. Об этом мне пишут». Боль стекалась к Старцу, приносимая или самим человеком, или письмом. И он брал ее на себя с самопожертвованием, с горячим желанием. Чужую боль он делал своей, потому что любил ближнего. Он не хотел, не мог оставаться в стороне, когда другие страдали. Если бы было возможно, чтобы освободить другого, он взял бы на свои плечи всю тяжесть его креста.
Исцеляя других, Старец не просил Бога исцелить его самого. В болезнях он был настроен на терпение. «Заработаем себе несколько духовных грошей на старость», — говорил он шутя. Еще в армии, обморозив ноги, он чудом избежал ампутации и с тех пор чувствовал постоянную боль в ступнях. «Словно на гвозди наступаю… Приходится вес тела все время переносить то на пятки, то на носки, то набок», — подшучивал он над собой, но и не думал садиться в стасидию[5]. Всенощные выстаивал на ногах. Так учил и молодых подвижническому настрою души.
У Старца было множество болезней, и все он переносил с терпением, мужественно, презирая боль и насмехаясь над ней.
Однажды, страдая от грыжи, он перевязал живот какими‑то тряпками, но не пошел к врачу. Я переживал и уговаривал его идти. Тогда он стал шутить по поводу своей болезни, говорил настолько забавно и с таким пренебрежением к ней, что я в конце концов рассмеялся.
В старости он заболел раком. Я, как и многие, думаю, что Старец сам выпросил его у Бога, чтобы облегчить бремя других. Он мне сказал как‑то: «Когда молишься об исцелении больного, нужно молиться с таким расположением души — как бы говорить Богу: «Отыми от него эту болезнь и пошли ее мне» или хотя бы так: «Дай и мне какую‑то ее часть, чтобы облегчить его страдания». Всеблагой Бог, который знает нашу немощь, и другого исцеляет, и нам не посылает ничего. Иногда, впрочем, посылает, если видит, что можем понести. Однако, чтобы услышана была наша молитва, именно такой настрой и надо иметь…»
Подобная настроенность души есть самопожертвование. Его Старец имел с избытком. С желанием и радостью он брал на себя боль и недуги тысяч людей, посещавших его. Вся его жизнь может быть названа жертвой за ближнего.
Он не рассказывал о своих болезнях. Скрывал их, чтобы никого не опечалить, а когда мы понимали, что он болен, и таиться уже было нельзя, он представлял свой недуг как нечто малозначительное. Так поступал он и в отношении рака. Пока не начались кровотечения и обмороки.
Все мы поняли, что он серьезно заболел. Просили обратиться к врачу — безрезультатно. Эх, когда обо всем стало известно, сами врачи начали приезжать на Святую Гору, чтобы уговорить его обследоваться. Однажды специально ради Старца приехал терапевт из Афин, профессор университета. Я проводил его в келью. Но и он не смог его уговорить. Многие врачи приезжали и не добивались никакого результата.
