Владимир Топоров - Святость и святые в русской духовной культуре. Том 1.

по вся дьни ходя въ церковь Божию, бе же съмеренъ серьдцемь и покоривъ къ вьсемъ. (30б).

Якоже и властелинъ града того, видевъ отрока въ такомь съмерении и покорении суща, возлюби и зело… Сице же многашьды сотвори, […] большимь начать любити и, чюдяся съмерению его. (30б).

И раждегшися гневомь на нь […] биющи же и… Божий же отрокъ, яко ничесоже зъла приять от нея… шедъ, служаше предъ возлежащими съ вьсякою тихостию. (30в–30г).

И се же и ина многа увещавааше я съ вьсякыимь съмерениемь и съ слезами учаше вься. (49в).

и др. Черноризец Дамиан, «иже рьвьнием подражааше житию и съмерению […] Феодосия», сам характеризуется этими качествами:

О немь же мнози съведетельствують о добремь его съмерении и о житии и послушании и еже къ вьсемь покорение сътяжа. (45г).

Тема смирения неоднократно и в разных вариациях подчеркивается и далее. Ср., напр.:

[…] и бе по вся дьни божественую служьбу совершая съ всякыимь съмерениемь… (35в).

Отець же нашь Феодосий съмеренъмь съмысломь вься преспевааше… (36б).

И сего ради вьси любляхути и́ зело…, зело дивящеся съмерению его и покорению (36в).

Беаше бо поистине чловекъ Божий […] съмерениемь, съмысломь и послушаниемь и прочими труды подвизаяся… (42а–42б).

Сице бо ти бе тьщание къ Богу… Феодосия, имяаше бо съмерение и кротость велику, о семь подражая Христоса…, глаголавьшааго: «Навыкнете отъ мене, яко кротокъ есмь и съмеренъ серьдцемь». Темьже на таковое подвизание възирая, съмерящеся… Таково ти бе того мужа съмерение и простость. (42в–42г).

[…] а блаженууму о семь никомуже явивъшю, но сице бе убо по вся дьни уча братию не възноситися ни о чемь же, но съмерену быти мниху… (43в–43г).

Ср. «съмеренъмь разумъмь» о св. Глебе («Сказание»). Смирение, начиная с ЖФ, становится важной характеристикой многих последующих русских святых и, в конце концов, выдвигается как одна из основных проблем русской духовной жизни.

Тут [в «Цыганах» — В. Т.] уже подсказывается русское решение вопроса, «проклятого вопроса», по народной вере и правде: «Смирись, гордый человек, и прежде всего сломи гордость. Смирись, праздный человек, и прежде всего потрудись на народной ниве, вот это решение по народной правде и народному разуму… Не вне тебя правда, а в тебе самом; овладей собой — и узришь правду. Не в вещах эта правда, не вне тебя и не за морем где–нибудь, а прежде всего в твоем собственном труде над собою. Победишь себя, усмиришь себя — и станешь свободен как никогда и не воображал себе, и начнешь великое дело, и других свободными сделаешь, и узришь счастье, ибо наполнится жизнь твоя и поймешь наконец народ свой и святую правду его.»

Ср. «высокое», но «положительное» — при–меръ, так же отсылающее к идеальной норме, как и съ–мерение.

Отсюда — «заниженное» самоопределение Феодосия, признание себя недостойным. Ср.:

Себе же недостойна творя, якоже ни единоя неделе, поне достигнута противу трудомъ ихъ (37г; т. е. братии)

или

Темьже на таковое подвизание възирая, съмеряшеся, последьний ся вьсехъ творя и служебьникъ… (42г).

Ср.: «[…] по отврьжении всякоя мирьскыя печали большими труды паче наченъ поподвизатися на рьвение Божие» (33в). Более полная формула представлена в связи с Варлаамом: «[…] и вься презрети въ житии семь, славу и богатьство ни въ что же положивъ» (33в).

Ср. выше о съмерении как нахождении и достижении меры в религиозном поведении.

Ср.:

А одежа его бе свита власяна остра на теле, извьну же на ней и ина свита […] и тоже сего ради възволочааше на ся, яко да не явитися власяници сущи на нем. (42г–43а).

Ср. в более общем виде — «Духовный мир его [Феодосия — В. Т.] наглухо закрыт для читателя, и Нестор святотатственно никогда в него не заглядывает» (Еремин 1966:33), а также Федотов 1959:41; Душечкина 1971:10–13.

Братия знала об этой особенности Феодосия, и поэтому, когда он, уже умирая, отослал всех из своей кельи, один из монахов прибег к хитрости, «малу сотворь скважьню, съмотряше ею» (64а). Благодаря ей стало известно, что делал Феодосий в последние минуты своей жизни.

Об этом свидетельствуют некоторые особенности текста, излагающего соответствующий эпизод, ср. «Другоици же…, излезъ…» (Федотов 1959:41).

Этот эпизод относится к первым годам жизни Феодосия в пещере.

Обычно этот эпизод возводят к соответствующему месту в «Житии Макария Египетского» (Чаговец 1901, № 6, 13; Абрамович 1902; Федотов 1959:41 и др.), что, конечно, весьма вероятно. Однако важно подчеркнуть, что признание этого источника не делает с необходимостью этот эпизод чисто «литературным» приемом: Феодосий мог практиковать этот вид умерщвления плоти, в частности, и потому, что знал о нем из жизни египетского подвижника, высоко ценимого на Руси. В свою очередь это аскетическое упражнение, освященное опытом Феодосия, было усвоено и более поздними подвижниками на севере Руси.

Пам. лит. Др. Руси 1978:319 едва ли верно переводят это место как «истязать плоть»; точнее — «трудился телесно» (Филарет 1856:138).

Ср. еще:

Къ симъ же и ядь ихъ бе ръжанъ хлебъ токмо ти вода. Въ суботу же ти въ неделю сочива въкушахуть; многашьды же и въ та дьни не обретощюся сочиву, зелие съваривъше едино и то ядяху. (35г–36а).

Вместе с тем Феодосию явно доставляло удовольствие угостить посторонних («[…] то же несмь тако сладъка брашьна въкушалъ, якоже ныне седе… Но молю ти ся, отьче, повежь ми, откуду есть сладость си въ брашьне вашемь?» — спрашивал князь Изяслав, угощаемый хлебом, чечевицей и небольшим количеством рыбы, у Феодосия [48в], ср. также ответ Феодосия [48г]) или же в определенных случаях и монастырскую братию (ср. о хлебцах, 51в–51г, а также 52б–52в: «хлеби чисти зело, друзии же от нихъ съ медомь и съ макомь творени» и др.).

Ср.: «И никтоже его николиже виде […] ли воду возливающа на тело, разве токмо руце умывающа» (42г).

Но все менялось, когда речь шла о другом:

аще бо видяше нища или убога, въ скорьби суща и въ одежи худе, жаляашеси его ради и вельми тужаше о семь… (51а).

Впервые о борьбе Феодосия с злыми духами и о победе над ними говорится в связи с началом его подвижничества в Печерской обители (33в), после чего дается и некое обобщение —

И бе видети светила три суща въ пещере разгоняща тьму бесовьскую молитвою и алканиемь […] и Богъ же бе съ ними…

Ср. еще: «Ненавидя же исперва добра золодей врагь» (29б) или «вьселукавый врагь» (57г) и т. п.

В ЖФ еще трижды упоминается о молитвах Феодосия до прихода его в Печерскую обитель. Он молится или потерпев неудачу (напр., когда мать с побоями привела его из соседнего города, куда он тайно скрылся), или принимая важное решение, или же прося о конкретной помощи. Ср. в первом случае — «Тогда же блаженый Феодосий моляшеся Богу, по вся дьни ходя въ церковь Божию…» (30а–30б); во втором — «Блаженый же, радъ бывъ, помоливъся Богу, и изиде отай из дому… И тако устрьмися къ Кыеву городу…» (30г–31а); в третьем — «Не ведый же пути, моляшеся Богу, да бы обрелъ съпутьникы, направляюща и на путь желания» (31а). Уже придя в Киев, он обошел все монастыри, «хотя быти мнихъ и моляся имъ, да приять ими будеть» (31а). То же повторяется, когда Феодосий пришел к пещере Антония, — «его же видевъ и, падь, поклонися ему съ слезами, моляся ему, да бы у него былъ» (31б).

Ср.: «Таче по сихъ блаженаго зиме возгрозивъши и огню уже люте распальшу и, и не могый къ тому ничьтоже, возлеже на одре, рекъ…» (62в).

Непосредственно перед этим Феодосий, окончив поучение братии и отпустив ее, «вълезъ въ келию, начать плакатися, бия въ перьси своя, припадая къ Богу и моляся ему о спасении души, и о стаде своемь и о месте томь» (62б).

Ср. еще ряд примеров из ЖФ:

И егда отъхожаше от него, тогда блаженый, вошедъ въ пещеру, моляшеся Богу прилежно о спасении матери своея и обращении серьдьца ея на послушание. Богъ же услыша молитву угодьника своего. О семь бо словеси рече пророкъ: «Близъ Господь призывающиимъ воистину и волю боящимъся его творить, и молитву ихъ услышить, и спасеть я». (33а).

И тако вься прилежьно учааше молитися къ Господу […] и не преходити отъ келие въ келию, но въ своей келии Бога молити… (39а).

[…] и не преходити же отъ келие, но въ своей келии кождо васъ да молить Бога (43г).

Таче, воставъ, блаженый иде въ келию свою петъ по обычаю обанадесяте псалма. Тако же и по молитве, шедъ, седе делая дело свое. И се пакы въниде икономъ, то же глаголя. Тогда отвеща ему блаженый: «Рехъ ти, иди и помолися Богу. Въ утрий день шедъ въ градъ и у продающихъ да возьмеши възаимъ…» (45а).