Ольга Рожнёва - Лекарство от уныния

Жутко хотелось есть и пить. С собой в сумке были только баночки с детским питанием. Сначала накормили Дашку, затем решили перекусить сами. Кеша открыл баночку яблочного пюре со сливками и стал жадно есть, руки дрожали от голода. Сытая Даша, однако, взревновала к своей собственности и стала дёргать папу за штанину:

– Дай, папа, дай!

Кеша льстиво протянул дочери мишку с погрызенным носом, но она не успокоилась, а продолжала завистливо тянуть:

– Дай! Дай!

Кеша повернул голову и увидел такую картину: семья немцев, богатых и дорого одетых, рядом с которыми их собственные одежда и вещи выглядели второсортным китайским ширпотребом, что, впрочем, было недалеко от истины, во все глаза смотрели в их сторону.

И глаза эти были круглыми от удивления и возмущения, а немецкий малыш даже показывал пальцем своим маме и папе на странную семью.

Кеша представил происходящее глазами немцев: русский в белых брюках с жёлтыми, очевидного происхождения, пятнами лопает детское пюре, а его годовалая дочь тянется к баночке ручонками и плачет:

– Дай, папа, дай!

И это стало последним штрихом в их заграничном путешествии.

Молчаливая Маша проследила глазами за соседями, потом вздохнула и сказала:

– Знаешь, Кеш, может, мы и граждане мира, но вот немцы об этом пока не знают…

Вышли из Московского аэропорта, навстречу – русский полицейский, форма потрёпанная, идёт, своими далеко не идеальными зубами семечки лузгает. Сели в маршрутку. Тётка напротив чего-то ест, потом кусок пирога Дашке протягивает. Подумала, посмотрела на Кешу с Машей, вздохнула и им пирога дала.

Маша улыбнулась:

– Кеш, мы дома!

На следующее утро Кеша лежал на стареньком диване на веранде большого бабушкиного дома. Солнечный луч ползал по старому коврику, со двора доносился смех Маши и счастливые Дашкины вопли: ребёнок забавлялся на качелях. Истошно квохтала курица, готовая осчастливить яйцом если не весь мир, то своих хозяев точно.

С кухни плыли чудесные запахи жареной картошки с грибами. Кеша встал, заглянул в дверь: бабушка принесла с грядки наливные сладкие помидоры и пупырчатые огурчики и заваривала в старом, большом, с детства знакомом чайнике фирменный чай с листочками смородины и мяты.

Кеша подумал: «И на кой нам сдались ваши морепродукты, ваши морские гады?! И зачем нам ваши кенгуру?! Есть всё-таки, есть настоящий райский уголок на земле!»

И улыбнулся бабушке, а бабушка улыбнулась ему в ответ.

Август 2014

Имена героев рассказа, по их просьбе, изменены.

Утро начиналось не очень удачно: несколько машин такси стояли одна за другой в ожидании пассажиров, а пассажиров-то и не было. Глухо как в танке. Машина Сергея, видавшая виды семёрка, стояла первой, дверь приветливо приоткрыта.

На скамейке рядом со стоянкой такси сидел самый настоящий бомж – лохматый, грязный, страшный. Пил прямо из бутылки пиво и, похоже, был вполне доволен жизнью. Тут работаешь-работаешь, ни покоя, ни отдыха, а он – вот, пожалуйста, сидит себе – ни забот, ни печалей…

Сергей таксовал много лет, а чтобы успешно таксовать, нужно быть не только хорошим водителем, но и хорошим психологом. Он и был. Мог определить по внешнему виду клиента его профессию, достаток, сколько заплатит и будет ли торговаться. Даже характер мог определить по тому, как человек садится в машину, как ведёт себя в дороге. В общем, белых пятен в тайнах человеческой психологии для Сергея почти не существовало.

Да… а ещё он был верующим человеком и старался жить по Заповедям. Трудно? А вы как думали?! Сергей размышлял: если уж мытари – сборщики налогов для завоевателей не теряли надежды на спасение и даже один из них ставился в пример фарисею, то отчего бы таксисту эту надежду терять?!

Клиентов всё не было. Зато бомж допил своё пиво, встал и, пошатываясь, двинулся к машине Сергея. Вот удача-то привалила! Вот пассажир-то наконец достойный нашёлся! Сергей захлопнул дверцу прямо перед носом бомжа. Тот кротко так назад повернул, сел снова на скамейку. Сидит, голову виновато опустил.

Сергею стало стыдно. Вот если бы бомж вёл себя нагло, то стыдно бы не было. А когда человек ведёт себя так кротко – тогда стыдно… Ну что ж… Не заплатит он, конечно, ничего… Да ладно!

Совсем недавно был случай: очень не хотелось одного старого деда, какого-то облезлого, в деревню глухую везти. Вдруг смотрит: идут к машине четверо, один другого страшнее, ноги заплетаются – хуже того деда в сто раз… Так и приметил: стоит начать копаться, выгадывать – ещё хуже всё подворачивается.

Сергей вышел из машины, подошёл к бомжу:

– Куда ехать?

– В Оптину пустынь, командир!

– Ну, садись, тут всего три километра до Оптиной…

Пока ехали, бомж представился Иваном, сказал, что документов у него пока нет, живёт в лесу рядом с монастырём.

– В лесу?! Так холодно же!

– Не, уже не холодно, уже трава зелёная…

Подъехали к монастырю.

– Командир, ты прости, денег у меня сегодня нет.

– Да я уж понял…

– Но я тебе долг отдам. Я тебя сразу разглядел: ты парень хороший! Мы с тобой родственные души! Знаешь, есть такие – жаба задушит что-то доброе сделать… А ты не такой! У меня сотового нет, я вот номер твоей машины запишу… В следующий раз поедем – долг и верну!

Достаёт он пачку сигарет и на ней номер машины Сергея записывает. Прощается, опять про родственные души говорит и уходит.

Сергей даже и не расстроился: как ожидал, так и вышло. Ну и ладно, вроде милостыню подал… Рассказывать только ребятам нельзя – не поймут мужики.

Прошла неделя, начал и забывать уже про бомжа. Утром стоят таксисты кружком, байки травят. Вдруг в центр выходит какой-то страшнющий мужик, машет пачкой сигарет, на которой номер машины Сергея записан, и объявляет, что поедет только с водителем этой машины. Немая пауза, почти как в «Ревизоре».

Садится он к Сергею и просит:

– Пообщаться хочу… У тебя время есть? Давай сначала к банку подъедем?

Подъехали, Иван заходит в банк, выходит, садится в машину, кладёт пятитысячную купюру на панель.

– Иван, пять тысяч – это слишком много! Ты мне за прошлую поездку всего сотню должен!

– Деньги – ерунда! Не суди книжку по обложке… Много у меня денег-то на самом деле… Я тебя поблагодарить хотел! Мы с тобой родственные души!

Заехали в магазин, Иван взял бутылку, колбасы там, хлеба… Посидели они. Иван про себя много не рассказывал, упомянул только, что по профессии он лётчик. Пошутил: «Не судите меня за прошлое – я не живу там больше». Что у него в жизни случилось, какие перипетии – в душу к нему Сергей лезть не стал.

Только глядя на нечёсаного, лохматого, грязного бомжа, он заметил странную вещь: по мере грамотного, умного разговора о жизни, о том, что в мире творится, облик Ивана стал странно расплываться.

И становилось понятно, что он совсем не старик, а молодой человек, что у него умные и внимательные глаза, и держится он с достоинством, и привык к другому столу и другой сервировке. Как будто аристократа загримировали в нищего, а при ближайшем и внимательном рассмотрении понимаешь: нет, не нищим он родился…

Больше Сергей с Иваном не встречался. Только сделал для себя вывод: напрасно сам себя считал хорошим психологом. Стоит возгордиться, как тут же и посрамишься. Ин суд человеческий, ин суд Божий…

Месяц май в Оптиной и её окрестностях – чудесная пора. Мой дом крайний на ближайшей к монастырю улице Козельска, за ним – лес и дорога в Оптину. Распускаются первые яркие цветы, благоухает душистая черёмуха, зацветают белоснежные яблони, набирает цвет сирень. Жиздра одевается в зелень берегов, течёт стремительно, радостно навстречу ласковым солнечным лучам.

По вечерам заливаются соловьи, тревожат душу, не дают уснуть. Поют на разные голоса славки, пеночки, зеленушки.

Стрекочут пёстрые длиннохвостые сороки, кукушки от весенней радости кукуют без умолку, обещая благодарным слушателям целую вечность. Оживляются ёжики, часто попадаются по пути в монастырь, семенят вдоль дороги.

– Благодать-то какая! – восхищается бабушка Зоя, приехавшая ко мне в гости с холодного ещё Урала.

Водитель такси Сергей заводит свою видавшую виды семёрку: мы едем по святым местам Калужского края. Словоохотливый Сергей по пути рассказывает нам истории бывалого проводника по окрестностям, разрешает эти истории пересказать и сохранить его имя.

– Люблю я народ по святым местам возить! Я и сам человек верующий… Ещё бы я неверующим был, когда каждый день в Оптину езжу! А дороги к нашим святым местам – через леса и поля – залюбуешься!

Вон, смотри, коршун полетел… А это знаешь кто? Это сокол-балобан… Знающие люди, охотники, за такого кучу денег выложат, не поморщатся. А здесь он так просто летает!

Стоит такому вот соколу в небе показаться – пение птичье смолкает, все пернатые прячутся. Птахи мелкие просто цепенеют, иногда даже у человека защиты ищут. А когда сокол рядом с тобой охотится – слышно свист, это он пикирует на добычу, а скорость его в этот момент достигает ста метров в секунду – представляешь?!