— Что беспокоит тебя, Эдвард, что-нибудь случилось, сын мой? — спросила она, положив руку ему на плечо и смотря добрыми материнскими глазами ему в лицо.
— Со мной ничего не случилось, мама, — нежно ответил он, — но... — и он глубоко прерывисто вздохнул. — Я очень переживаю за мою маленькую подружку. Я заезжал в Розлэнд сегодня после обеда и узнал, что Хорас Динсмор уехал на север, и никто не знает на сколько, оставив ее дома. Почти неделя прошла с тех пор, и ребенок совсем разбит.
— Бедная крошка! Неужели она так сильно это переживает, Эдвард? — спросила мать, снимая очки, чтобы протереть их, так как они неожиданно запотели. — Я предполагаю, что ты видел ее?
— Да, только одно мгновение, — ответил он, стараясь сдерживать свои чувства. — Мама, ты с трудом сможешь в ней признать ребенка, каким она была шесть месяцев назад! Она так изменилась! Стала такой тоненькой и бледной, но это еще не самое худшее, она, кажется, потеряла всякий интерес к жизни. Я думаю, что легче было бы видеть ее плачущей. Когда я заговорил с ней, она улыбнулась, правда, но ах! Такая печальная, тоскливая, безнадежная, можно сказать, ужасная пародия на улыбку... она была гораздо трогательнее слез. Потом Элси повернулась и пошла, словно не слышала или не поняла, что я говорил. Мама, ты должна поехать к ней, она нуждается в утешении. Ты понимаешь, в каком и знаешь, как его предложить. Ты поедешь, мама, не так ли?
— С радостью, Эдвард! Я поеду сейчас же, если мне позволят ее видеть, и смогу что-либо сделать.
— Я не думаю, — проговорил сын, — что миссис Динсмор откажет тебе в просьбе поговорить с ребенком. Но несомненно, будет намного лучше и приятнее для всех, если мы поедем тогда, когда Элси будет дома одна, и к счастью, такая возможность представится завтра. Я нечаянно услышал, что вся семья, за исключением Элси и слуг, собираются провести день на природе. Поэтому, если тебе это подходит, мама, мы поедем туда утром.
Миссис Травилла согласилась так и поступить, и на следующий день, приблизительно часов в десять, можно было видеть карету, поворачивающую к Розлэнду.
Помп вышел встретить гостей.
— Очень сожалею, мистер и миссис, — сказал он, старательно кланяясь им, когда они выходили из коляски, — вся семья уехала из дома, за исключением маленькой Элси. Но если вы соизволите пройти в гостиную и отдохнуть, я позвоню, чтобы вам принесли прохладительных напитков, и немедленно пошлю Фанни за юной леди.
— Нет, благодарю тебя, Помп, — вежливо ответил мистер Травилла. — Мы совсем не нуждаемся в напитках, а моя мать хотела бы навестить Элси в ее комнате. Я подожду в гостиной, мама, пока ты не вернешься, — понизив голос, сказал он матери.
Помп собирался проводить ее, но миссис Травилла ласково отстранила его, сказав, что она предпочитает пойти сама и не нуждается в проводнике.
Дверь в комнату Элси была широко раскрыта, чтобы впустить свежий воздух, так как погода стояла жаркая. Заглянув внутрь, она заметила девочку полулежащую на диване. Руки ее лежали на коленях, а голова склонилась на грудь. Глаза ее были печальные, задумчивые и сухие, тоскливо устремленные в пространство, как будто ее мысли были очень далеко, следуя за путешествующим отцом. Она, казалось, читала, или старалась читать, но книга выпала у нее из рук и лежала незамеченной на полу.
Миссис Травилла несколько минут стояла и смотрела со слезами на глазах на меланхоличную маленькую фигурку, подмечая с болью в сердце разрушительное действие, которое уже произвела печаль на изнуренном детском личике. Затем тихонько войдя, она села рядом с девочкой, и с добрым, материнским чувством обняла маленькое отверженное существо. Она прижала маленькую уставшую головку к своей груди.
Элси ничего не сказала, но просто на мгновение подняла глаза на гостью и жутко улыбнулась, как и говорил ее сын. Затем она опустила глаза со вздохом, напоминавшим всхлипывание.
Миссис Травилла прижала свои дрожащие губы ко лбу ребенка, и непрошенная слеза сбежала по ее щеке. Элси насторожилась и опять подняла свои тоскливые глаза, затем проговорила хриплым шепотом:
— Не надо, дорогая миссис Травилла, не плачьте. Я теперь никогда не плачу.
— Почему же нет, милая? Часто мы находим в слезах благословенное облегчение больному сердцу, и я думаю, что тебе станет легче. Сухим глазкам нужны слезы.
— Нет, нет, я не могу. Они уже высохли совсем, и это хорошо, потому что слезы всегда раздражали папу.
В тоне ее звучала жуткая безнадежность, сопровождаемая тоскливым покачиванием головы, что было очень трогательно.
Миссис Травилла вздохнула и прижала маленькое тельце к своему сердцу.
— Элси, милая, — заговорила она опять, — ты не должна отчаиваться. Переживания твои совершенно неслучайны, ты знаешь, крошка, Кто посылает их. И запомни, только тех, кого Господь любит, Он наказывает, и Он не всегда будет бранить, и не будет гневаться вечно.
— А Он сердится на меня? — со страхом спросила Элси.
— Нет, милая, все это посылается из любви. Мы не можем увидеть причину сейчас, но однажды мы узнаем, когда придем домой, в дом нашего Небесного Отца, и тогда все нам станет ясно. Это может быть, Элси, миленькая, что ты, своим постоянным желанием поступать правильно, будешь инструментом, который Иисус использует, для того чтобы привести твоего отца к спасительному познанию Христа. Ты бы согласилась страдать гораздо больше для этого, милое дитя, разве не так? Даже несмотря на все твои переживания теперь.
— Ах, да, конечно! — искренно согласилась девочка, крепко сжимая ручки. — Но я боюсь, что это не то.
Я боюсь, что слишком сильно люблю своего папу и поэтому Бог сердится на меня. И теперь я никогда, никогда не увижу опять моего дорогого, милого папочку.
Она громко застонала и закрыла личико руками. Слезы полились дождем, и все ее тельце содрогалось от сильного рыдания.
Миссис Травилла приняла это излияние печали с глубокой благодарностью. Это было гораздо лучше для девочки, чем неестественная апатия. И теперь, когда первые удары шторма утихли, бедное сердечко обнаружило, что оно сняло с себя половину бремени.
Леди нежно прижимала плачущего ребенка до тех пор, пока та не стала, наконец, успокаиваться. Всхлипывания почти стихли, и слезы катились медленно и спокойно. Затем тихим, нежным голосом миссис Травила сказала:
— Да, моя милая, ты опять увидишь его, я в этом, уверена. Бог слышит молитвы, и Он слышит твои слова о твоем дорогом отце.
— И Он пришлет моего папу опять ко мне? Ох, неужели он скоро приедет? Вы думаете, что скоро, миссис Травилла ? — возбужденно спрашивала девочка.
— Я не знаю, птенчик, и не могу этого сказать. Но одно мы знаем, что все это в руках Господа, и Он сделает так, как будет лучше всего для вас обоих, для тебя и для твоего отца. Он может возродить вас друг для друга через несколько недель или месяцев, и я надеюсь и верю, что Он это сделает. Но как бы оно ни было, моя дорогая, помни слова Иисуса Христа, как Он сказал: «Ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду» (Мф. 6:8). Он никогда не пошлет тебе ненужные переживания и не позволит тебе страдать, если ты в этом не нуждаешься. Может быть, Он видел, что ты слишком любишь своего земного отца, и забрал его от тебя на время, чтобы таким образом приблизить тебя к Себе? Но никогда, ни на одно мгновение не сомневайся, дорогая моя, что все это делается из любви. «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю» (Отк. 3:19).
Наконец миссис Травилла поднялась, чтобы уйти. Элси прижалась к ней со слезами, прося ее, чтобы та побыла еще немножко.
— Я побуду, милое дитя, потому что ты этого очень хочешь, — ответила леди, возвращаясь на свое место. — И я скоро опять приеду, если ты думаешь, что не будет никаких возражений со стороны семьи. Но Элси, милая, не могла бы ты приехать в Ион и провести оставшиеся каникулы с нами? Мы оба, Эдвард и я, будем в восторге, если ты будешь с нами, я думаю, что мы сможем сделать тебя счастливее, чем ты здесь.
— Я не могу выразить, как сильно я хотела бы этого, дорогая миссис Травила, но это невозможно, — ответила Элси, печально покачивая головой. — Мне не разрешается ни ходить в гости, ни принимать гостей у себя, папа запретил это уже давно.
— Ах, вот как! Мне очень жаль, милая, и я боюсь, что это не позволяет мне больше посещать тебя, — ответила миссис Травилла, расстроившись. — Однако, — более весело добавила она, — я скажу своему сыну, чтобы тот написал твоему папе, и возможно, он разрешит тебе навестить нас.
— Нет, мэм, я не могу надеяться, что он согласится, — печально ответила Элси, — папа никогда не нарушает своего слова и не изменяет своего решения.
— Ох, мое милое дитя! — нежно проговорила женщина. — Есть только одно драгоценное благословение, которого никто не может лишить тебя — присутствие и любовь твоего Спасителя. И если у тебя это есть, никто не сможет сделать тебя полностью несчастной. А теперь, моя крошка, я должна идти, — добавила она, опять прижимая девочку к своей груди и осыпая ее поцелуями. — Господь да благословит и сохранит тебя, милая. До встречи! И будем надеяться, что скоро это время наступит.
