На следующий день по всему городу шептался народ, что давеча неким благочестивым старцам, то ли трем, то ли двенадцати, явился во сне старинный волхв Велеслав, коий ударил в свой огромный бубен и пригрозил колотушкой: «Ужо я вам покажу!» И исчез, словно молния сверкнула! Все были согласны, что сие видение предвещает кару горожанам от разгневанного волхва Велеслава за то, что они матерно ругаются не по делу и, к тому же, хают княжескую власть. Ходит народ от дома к дому, весть рассказывает: «Велеслава видели… Явился воочию… из-за княжеской, говорят, власти…»
Уже к вечеру зибуньскому князю донесли, что в народе волнения. Сказывают, будто чуть ли не всем жителям города было подлинное видение старинного волхва Велеслава, коий восстал в ослепительно белом рубище, ударил в свой несусветный бубен, и пригрозил своим посохом троекратно: «Ужо я князю-то вашему покажу!» И исчез в сверкании и грохоте молний!
Засуетился князь, заметался. Понял он, что за видение! Хотел он, было, продать втихомолку серебряный горшок, в котором хранился пепел от Велеслава, дабы в казне недоимки покрыть, ан вот как вышло! Велел князь немедля в била бить, собирать народ на площади. Вышел на крыльцо теремное князь в простой рубахе, пред людьми возопил простосердечно: «Простите, люди добрые, коли в чем виноватый! Не со зла это, а по недоумию…» Видя такое раскаяния и люди искренне возопили в ответ: «Прощаем тебя, княже! Прощаем! И ты нас прости, коли в чем вина на нас есть, не желая того так содеямши…» И князь их простил. Видя этакие дела и одноногий дед Яромилыч заметался туда-сюда, то у князя прощения просит, то у народа. Бабы-то, они послезливей – так в плач, дети подхватили, мужики украдкой слезу смахивают. Все друг у друга прощения просят, и друг дружку прощают. Всякие споры былые позабыли, кто с кем поругавшись, стоят обнимаются, по плечам хлопают друг друга. Вот как оно повернулось-то…
На следующий день лазутчики донесли вражескому государю, который только-только встал под стены Зибуней, что слышали они, будто бы было в городе сем пред всем скоплением честного народа явление волхва Велеслава, аки живого, хотя и усоп он лет этак двести назад. Прискакал он на сивом коне, облаченный в ослепительно белое рубище, ударил в свой громадный бубен и изрек: «Ужо я покажу клятым ворогам!» И исчез в клубах дыма и грохотании грома! Услышав этакие вести, вражий государь пригорюнился: «Все, - говорит, - собираемся домой. Не успели начать войну, а уже проиграли! Ну, невезение ведь какое-то!»
Через неделю до всех городов и весей дошла весть, что под славным городком Зибуня было великое сражение. Напал на город вражий государь с преогромным войском. Тут бы и конец Зибуням, да только выехал на защиту города некто в белом одеянии и на коне богатырском, ударил в бубен, пригрозил кулачищем: «Ужо я вам всем такого покажу!» И поскакал на ворога. От каждого удара тысяча врагов наземь падала! Не столь конь потоптал, сколь бубен оглушил! До тех пор лютовал он, пока всех врагов не истребил. А после исчез, словно туман истаял! Сказывают, что сей – был старинный волхв Велеслав, небесный покровитель Зибуней!
Вскоре в Зибуня пришло письмо от Синебугорского князя Расторгуя, в коем он, предлагал, в виду столь очевидного и так кстати явленного святого заступничества волхва Велеслава, переименовать Зибуня в Велеславин. Зибуньский князь с радостью ухватился за этакую дельную мысль и, дабы загладить свою промашку перед Велеславом, предложил еще более звучное название – Велеславоград! Народное вече, недовольствуясь столь не очень пышным названием, порешило дать городу еще более весомое имя – Спас-Велеславовск! Одноногий дед Яромилыч метался по всему вечу как ошпаренный. «Вы что же, - кричал он, - с ума посходили? Какой там Спас-Велеславовский Велеславоград?! Велеслав всю жизнь жил в Зибунях и тем наш городок и знаменит. Все знают про Зибуня, все! А про ваш Велеславо-как-там-его-Спас никто и слыхом не слыхивал! Толку от таких названий – хрен соленый! А городок наш как был Зибуня, так ими и останется, как вы там его не называйте по новой!» Послушал народ деда Яромилыча, успокоился. Решили не рубить с плеча и не горячиться. Оставили все как есть. Чем плохо в Зибунях жить? Пусть уж будут Зибуня, как и было испокон веков.
И в ту же ночь приснился деду Яромилычу пренепонятный сон про старинного волхва Велеслава…
171. ПРО КОЕ-КАКИЕ СОННИКИ
Однажды старому волхву Мизгирю приснился презанятный сон. Будто бы пал с небес, ярко-зеленого цвета ежик размером с бубен и налил себе и Мизгирю по большущей кружке пива. Выпили они за встречу, посидели, а потом ежик улетел восвояси. «Ну и сон! – подивился Мизгирь, - Вроде на ночь ничего такого не ел. Неужто знак какой мне был? Надо бы поглядеть в сонник!» С этими мыслями он полез шарить по книжным полкам, в поисках книги снотолкований. Сонников обнаружилось целых четыре штуки. Мизгирь недоуменно глядел на них и не мог уразуметь – зачем их столько нужно? Ведь если и есть какому-нибудь сну толкование, то лишь одно единственное. Хватило бы и одной книги. Но нет! Книг было четыре и каждая, как на поверку оказалось, содержала толкование касательно зеленого ежика размером с бубен.
В берестяном «Снобредии истинном» волхва Запятная было сказано: «Зеленый еж – к приходу гостей!» В писанном на тонких листах кожи «Зеркале снов или Снов зеркале», неизвестного составителя, о том же толковалось совершенно иначе: «Аще кто убачит ноччу зеленоватаго ежица – той тому письмо неякое писати придеться» «Сонник волхва Велеслава», нацарапанный на ста восьми досках, содержал следующее толкование, несхожее с двумя предыдущими: «Зеленый еж, коий несомненно есьм зверь Велеса, по сему и предсказует собой изменение цен, ибо он есьм зверь Велеса, ибо Велес…» Далее шло пространное, на трех досках нацарапанное, описание истинного Велеса и того, почему он ко всему тому касательство имеет. Совершенно запутавшийся Мизгирь раскрыл последнюю книжицу, тоже, по счастью, берестяную, под непонятным названием «Красивое изложение душевного странствия с толкованием оных путем верного и последовательного вдумывания в оное», и вычитал очередное объяснение своего чудного сна: «Еж зелен, ростом в бубен, с небес падающ и пиво приемлющ кружками – к подарку».
Мизгирь осел на лавку и попытался понять, о чем он только что читал. «Книги старинные, редкие. Казалось бы, доверия, уже в силу этого, вполне и вполне достойные. В каждой есть толкование моему непонятному сну про этого зеленого ежа, который со мной даже не попрощался, хотя мы с ним и пили вместе. Но одна книжка врет, что это к гостям, другая – что это к изменению цен, третья – к написанию письма, а четвертая что-то там лепечет про подарок! Вздор! Какие гости с раннего утра? Какие изменения цен, коли у нас все и так хорошо? Какое, бесы его забодай, письмо, если мне и писать-то некому? И наконец, какой такой подарок, коровам его под хвост? Сон, коли уж он хоть что-то значит, может иметь только одно значение. И ладно бы еще одна какая-нибудь книжонка ошибалась, но четыре разных вранья – это уж слишком!» Рассвирепевший на пустом месте Мизгирь был готов уже запихать все редкие сонники в печку, но тут в храм всей гурьбой ввалились переполошенные селяне, наперебой загомонив о чем-то.
«Ничего не слышу! – закричал на них Мизгирь, - Говорите кто-нибудь один! И, вообще, еще слишком рано чтобы ходить по гостям. Я мог бы еще спать и спать!» Из народа выбрался плешивый дед и возвестил: «Владыко, Мизгирь! Тут ведь оно вон чего деется! В Синебугорске оказывается цены на зерно в два раза выросли! Народ не доволен, волнуется!» Мизгирь сердито замахал на них руками: «Зерно, цены! А я то тут причем? Чего вы ко мне набежали всем селом?» «Так того, этого, – загомонил народ. - Нам бы, ты бы, этого бы. Письмо написал князю, чтоб, понимаешь, того, прекратил цены повышать! Чтоб купцам такое дело, вишь ты, запретил, так сказать!»
Отпереться Мизгирю не удалось, поэтому он, вооружившись писалом и берестой, засел за составление письма князю Расторгую, касательно этого неуместного повышения цен. Наскоро нацарапывая буквицы, Мизгирь думал о своем: «А сонники, выходит, чего, не врут что ли? Гости, вот они – приперлись нежданно-негаданно, если, конечно, эту толпу можно назвать гостями. Про повышение цен тоже правдой обернулось. И письмо, гляди-ка, пишу как миленький! А я-то, дурень старый, хотел сонники в печку, ну и ну… Выходит не брехня то, что там понаписано. Осталось только подарок получить – и тогда точно все сойдется! Могу даже предсказать – письмо закончу и мои селяне мне вручат какую-нибудь приятственную безделушку». В скором времени он завершил письмо, свернул бересту и вручил ее селянам, внутренне приготовившись к получению отдарочка. Селяне спешно поблагодарили волхва и выскочили их храма, даже и не подумав вручить Мизгирю хоть какой-нибудь подарок. Он едва сдержался, чтобы не выскочить им вслед с криком: «А подарок?!» «Не хорошо как-то получилось бы!» - подумал Мизгирь, представив себя бегающим по всему селу и требующим немедленно подарить ему чего-нибудь. «Они отнесут мое письмо князю, тот вразумит своих купчин, чтоб не разбойничали с ценами, и тогда благодарные селяне конечно же сделают мне отдарочек!»
