Кроме того, есть и другие сведения, оказавшиеся приятной неожиданностью для библеистов. Так, например, в Книге Бытия говорится, что Авраам для погребения Сарры купил пещеру Махпелу, уплатив за нее серебром, а не чем-либо из своего имущества (Быт. 23:1 — 16).
Из эблаитских текстов мы узнаем, что серебро представляло собой основной меновой стандарт. В одной из дощечек говорится, что город Мари уплатил 2193 мины серебра и 134 мины золота (что составляет 39, 394 и 2212 унций соответственно)[121]. Мы знаем, что серебро являлось меновым стандартом в Месопотамии, однако теперь этот обычай тоже засвидетельствован и применительно к Сирии второй половины третьего тысячелетия до Р. Х.
Кроме того, выяснилось, что множество личных имен, известных нам из более позднего времени или только из Библии, имеется в архивах Эблы. Особо следует отметить имена «Ми-ка-ил» (Михаил), «Иш-ма-ил» (Измаил), «Ав-ра-му» (Аврам, Авраам), «Ша-у-лум» (Саул), «Иш-ра-ил» (Израиль), «Да-у-дум» (Давид)[122]. Эти типично библейские имена (хотя, не все) встречались на всем Ближнем Востоке в самые разные времена. Например, имя Авраам довольно часто встречается в небиблейских текстах, относящихся ко второй половине второго тысячелетия. Первое упоминание имени Авраама, известное нам из архивов Эблы, датируется на тысячу лет раньше всех известных упоминаний этого имени, встречающегося в других небиблейских текстах, и на несколько веков раньше библейского упоминания.
По-видимому, одним из наиболее впечатляющих открытий явилось имя одного из царей Эблы — Эбрума, «имя которого написано как Эб-уру-ум, что дает два варианта прочтения: «Эб-ру-ум», напоминающий Эвера (Эбера), отца семитов согласно 21-му стиху 10-й главы Книги Бытия (что само по себе действительно неожиданно), или «Эб-ри-ум» («Эв-ри-ум»), что с неизбежностью наводит на мысль об «ibri» (еврей)»[123]. Профессор Маттиэ отдает предпочтение первому варианту и заключает: «Если что-либо и осталось от древнего величия Эблы в преданиях сирийико-палестинского региона, то это, вероятно, только имя великого царя Эбриум, который в библейском предании, по-видимому, превратился в Евера и был включен в генеалогию Сима (Быт. 11:14)»[124]. Это предположение весьма сомнительно, поскольку библейская генеалогия имеет следующую последовательность: Евер-Фалек-Рагав-Серух. Генеалогия же эблаитского Евера (отец, сын, внук) в своей последовательности выглядит иначе: Евер-Ивви-Сипиш-Дубуху-Ада[125]. Поскольку внутренних текстуальных причин для пересмотра последовательности библейской генеалогии мы не находим, вряд ли возможно предположить, что Евер из Эблы и библейский Евер — одно и то же лицо.
Другим спорным моментом является написание «ил» и «йа» в таких именах как Михаил — Михайя и Ишраил — Ишрайя. Профессор Петтинато предполагает, что клинописный знак, читаемый как «йя» на конце этих и других имен[126], представлял собой божественное имя «Йя», в то время как знак «ил» обозначал божество Ил или Эл[127]. Он считает, что «Йя» («Я») представляет собой сокращенную форму от Яхве, личного имени еврейского Бога Библии. Таким образом предполагается, что эблаитские архивы дают новые и наиболее ранние свидетельства относительно происхождения имени еврейского Бога. Если это верно, то важность такого свидетельства едва ли можно переоценить.
Однако против такого толкования имен были выдвинуты два серьезных возражения:
1). Элемент «-йя» представляет собой всего лишь гипокористическую, сокращенную форму, «употреблявшуюся в ласкательной функции и затем ставшую обычным словоупотреблением. Такое имя как Микаил, приобретшее форму Микайя, не имеет ничего общего с яхвизмом… Имя Михаил/Михей представляет собой точную семантическую параллель с эблаитским именем Микаил/Микайя»[128].
2). Второе возражение приводит известный специалист по клинописи, преподаватель Восточного института в Чикаго профессор Гелб. Он предполагает, что клиновидный знак «-йя», истолкованный как «Я», можно прочесть и как «-ни», что означает «мне, мой, нас, наш»[129]. С этой точки зрения имя Микайя надо читать как Микани, и перевести его можно как «Кто подобен мне (нам)»? Таким образом, вопрос об элементе «Я» в эблаитских архивах еще не решен. Человек, знакомый с библейской проблематикой, вправе спросить, не впадаем ли мы в данном случае (проводя дискуссию «Эбла — Библия») в нечто похожее на дискуссию «Библия — Вавилон», проходившую раньше. На горизонте вновь появляется призрак параллеломании.
Небезынтересно обратить внимание на то, какие выводы будут сделаны относительно сообщения о существовании в Эбле двух типов пророков, именовавшихся mahhu и nabi utum. В первом случае речь идет о пророке-«экстатике», жившем в Мари и занимавшемся сирийской или вавилонской магией и гаданиями; второй, согласно некоторым свидетельствам, представляет собой «естественную аналогию ветхозаветному образу пророка. До сих пор, чтобы объяснить этот библейский феномен, ученые в качестве исторического фона брали город Мари, однако в будущем их внимание привлечет и Эбла»[130]. Пока же можно предположить только одно, а именно, что еврейское слово habhi (пророк) лингвистически связано с древней Эблой. Формальное слово habhi известно нам только от евреев, и показа еврейским пророком остается уникальная по своему призванию и задачам роль, исполнявшаяся им в древнем мире.
Город Эбла, расположенный далеко на западе по реке Евфрат в северной Сирии, в своей экономической и торговой деятельности ориентировался на запад и юг. Эблаитские тексты включают впечатляющее свидетельство, касающееся топографических названий. В данном случае (как и везде, где речь заходит об отношении Эблы к библейскому миру) ситуация остается насколько неясной, настолько и интригующей. К нашему большому удивлению, мы видим, что наименования городов, известных нам из Библии (таких как, Ур, Иерусалим, Мегиддо, Асор, Библ, Сидон, Газа, Азот, Акко, Лахис, Иоппия и Дор), встречаются в документах, датированных серединой третьего тысячелетия; все это выглядит поистине фантастично и наряду с другими неожиданными находками превосходит все, о чем мог бы мечтать археолог. Поначалу наибольшее впечатление произвело сообщение, что в одной найденной дощечке пять «городов долины», упоминаемых в Библии (Быт. 14:2, 8), а именно Содом, Гоморра, Адма, Севоим и Бела (называемая также Сигором) упоминаются в точно такой же последовательности[131]. (Однако более поздняя информация указывает на то, что этой точной последовательности не существует).
В сфере дискуссий находятся два главных вопроса. Интригующая ссылка на «Ур в Харране»[132] обратила на себя внимание исследователей, поскольку возник вопрос о том, где находился город Ур, откуда изначально пришел Авраам на территории Харрана или же в южной Месопотамии, то есть более чем за тысячу миль к югу от Харрана. Профессор Сайрес Гордон подтвердил свой прежний аргумент, согласно которому «Ур Халдейский» (Быт. 11:31) — это не шумерский Ур, расположенный на юге Месопотамии (как обычно считалось), и, по его словам, «родину Авраама надо искать где-то в регионе Урфы-Харрана»[133].
Однако на основании филологических соображений было показано, что Урфа (современная Эдесса), расположенная в двадцати милях северо-западнее Харрана, Уром не является. «Более того, такое отождествление предполагает, что Авраам вернулся на восток, прежде чем отправиться на запад, по направлению к Ханаану»[134]. Итак, если Ур нельзя отождествить с Урфой, если речь идет о каком-то другом «Уре в Харране», т. е. Уре, расположенном на территории Харрана, то это должно быть другое место, нетождественное Урфе. Такое предположение с необходимостью подразумевает, что Авраам двинулся из Ура, располорженного на территории Харрана, к городу Харрану. Однако в таком случае информация, полученная нами из 7-го стиха 24-й главы Книги Бытия, где говорится, что Яхве взял Авраама «из земли (его) рождения», чтобы направить к Харрану, теряет смысл, поскольку Харран остается в той же самой «земле рождения». Короче говоря, на основании имеющейся информации «Ур Халдейский» нельзя сразу же отождествить с «Уром Харрана».
А теперь вернемся к пяти городам, перечисленным в 14-й главе Книги Бытия (Содом, Гоморра, Адма, Севоим и Бела, или Сигор), которые были связаны с союзом царей, побежденных Авраамом. Известный ученый профессор Мичиганского университета Д. Н. Фридман использовал информацию о существовании пяти городов, чтобы показать, что «удивительное совпадение числа, последовательности и наименований Городов Долины, наблюдаемое в эблаитской дощечке и билейской записи, указывает на то, что 14 главу Книги Бытия надо осмысливать в ее отнесении к третьему тысячелетию, а не ко второму и, тем более, не к первому, как считали ученые ранее»[135]. Для Фридмана это означает, что «библейское повествование (представленное в 14-й главе) берет начало в том же… третьем тысячелетии до Р. Х.»[136]. Далее, на основании параллелей между именами Эбрума (Эбриума, Эвриума) и Евера он смело заявляет, что Эбриум был предком Авраама, и что время Авраама надо датировать приблизительно 2500 гг. до Р. Х.[137]. Это увязывается и с упоминанием Авраама в 14-й главе Книги Бытия. Таким образом, делается вывод, что, по-видимому, «Авраам и его род появились в период первой великой цивилизации, в эпоху Ранней Бронзы, а точнее, в третьем тысячелетии (ок. 2800 — 2400 гг. до Р. Х.), когда большие города Ближнего Востока процветали и имели широкую сеть торговых и культурных связей, в частности со строителями пирамид в Египте, с представителями шумерских династий Месопотамии, города которой были стары как само время, и с правителями городов-государств, расположенных между или вокруг этих главных центров богатства и силы. Это был первый пример интернационального содружества во всей известной нам истории»[138].
