За стенами монастыря Шаолиньсы монахи впервые стали практиковать учение Бодхидхармы
Столь малое говорит о многом. Прежде всего о том, что некий монах Бодхидхарма действительно приходил в Китай, причем в район гор Суншань. Итак, приход Бодхидхармы – это не легенда, хотя никаких других подробностей мы не встречаем. Во-вторых, судя по самому отношению «Хроник» к этому проповеднику, он не имел никакого отношения ни к созданию новой школы Чань, ни к Шаолиньсы. Обратим внимание, что сам текст представляет собой подробное описание тех монашеских школ, которые существовали вокруг Лояна, и их учителей. Но Бодхидхарма именно как лидер школы даже не упоминается!
Тем не менее, несмотря на все неясности этого пассажа из «Хроник монашеских общин-сангхар Лояна», он позволяют установить сравнительно точную дату прихода Бодхидхармы в Лоян. Никакого точного упоминания даты пребывания Бодхидхармы в Лояне в «Хрониках монашеских общин-сангхар Лояна» нет. Однако ее можно вычислить из упоминания о том, что Бодхидхарма молился перед пагодой Баота (Драгоценная пагода) монастыря Юннинсы. Известно, что эта пагода была построена в 516 г., а в 528 г. там разбили военный лагерь. По ряду сведений, пагода позже была разрушена сильным ураганом в 534 г. [64, 171–172]. Таким образом, можно считать, что Бодхидхарма побывал в Лояне между 516 и 528 гг., что, в общем, соответствует канонической дате прихода Бодхидхармы в Шаолиньский монастырь (520–527).
И все же, несмотря на лапидарность этого пассажа в «Хрониках», здесь мы встречаем несколько весьма интересных подробностей о Бодхидхарме. Прежде всего, в них говорится, что Бодхидхарма был монахом из Центральной Азии (!) и что ему было пятьдесят пять лет.
Столь точное указание на возраст не удивительно – это придает особый историзм фигуре буддийского проповедника. Значительно большую загадку представляет странное упоминание в «Хрониках» того факта, что Бодхидхарма был миссионером из Центральной Азии. Причем здесь Центральная Азия, ведь традиция гласит, что он пришел из Индии? Обычно под Центральной Азией подразумевались Персия, ряд царств вдоль Шелкового пути, однако не ясно, то ли Бодхидхарма происходил из Персии, то ли просто его путь пролегал через Персию – китайский текст допускает оба этих толкования. Поразительно и то, что здесь ни слова не говорится об Индии, точнее о Южной Индии, поскольку во всех более поздних источниках упоминается, что Бодхидхарма был выходцем именно из этого региона, нередко даже указывается родной город патриарха – Мадрас.
На всех традиционных изображениях Бодхидхарма выглядит совсем не похожим ни на китайца, ни на жителя Индии. Может быть поэтому появились предположения, что он был выходцем из Центральной Азии? (Скульптура Бодхидхармы в пещере, где он провел девятилетнюю медитацию)
Однако в тексте Ян Сюаньчжи дословно говориться о Бодхидхарме как о «Босы го ху-жэнь» – «Варваре, из страны Персов». Неужели Бодхидхарма действительно был персом? По-другому текст трактовать просто невозможно. Есть предположение, что Бодхидхарма происходил из рода династии Палава (III–IX вв.), которая, возможно, была индо-иранского происхождения.
А может быть, это вообще путаница – Ян Сюаньчжи пишет вообще совсем о другом Бодхидхарме, отсюда и такие противоречия в его описаниях?
Здесь можно высказать несколько предположений. Возможно, Бодхидхарма, стремясь обойти горную гряду Гималаев и неприветливое Тибетское плато, что лежит сразу же за грядой, намеренно отправился из Южной Индии через всю страну на северо-запад, где, в конечном счете, и вступил на территорию Персии и современных Пакистана и Афганистана. Именно оттуда он, повернув на восток, вошел на территорию Китая, прошел ее практически насквозь, пока не добрался до современного Лояна. Но в этом случае проповедник должен был пройти 6–8 тысяч километров, что, учитывая немалую опасность путешествий в ту эпоху и колоссальное расстояние, кажется маловероятным. К тому же такой маршрут представляется крайне неразумным, если вообще позволительно говорить о «разумности» полумифологической личности.
Вообще маршрут Бодхидхармы через Центральную Азию представляется вполне логичным: он шел точно вдоль Шелкового пути, скорее всего мог передвигаться вместе с караванами, это было намного безопаснее, чем странствовать в одиночку.
Может быть, Центрально-Азиатское происхождение Бодхидхармы объяснимо ошибкой древнего переписчика, связанной с тем, что проповедник пришел откуда-то с Запада? Не случайно Бодхидхарму называли «пришедшим с Запада» (си лай). И хотя под «Западом» Китай традиционно подразумевал именно Индию, здесь требуется сделать несколько уточнений.
С эпохи Хань в лексикон китайских правителей приходит выражение «Си юй» – «Западные края», или «Западные земли». Под этим выражением подразумевались обширные территории, лежащие к западу (а не к юго-западу, как Индия) от империй Цинь и Хань. В I–V вв. здесь существовало несколько десятков городов-государств, среди них Хотан, Яркенд, Лоулань и другие. Города-государства, располагаясь в оазисах, жили в основном за счет обслуживания пролегавшего здесь Великого шелкового пути, по которому везли не только шелка, но и железо, одежды, пряности, лаковые украшения, имбирь и многое другое. Эта одна из основных торговых и культурных трасс Древнего мира начиналась от столицы Китайской империи города Чанъань и заканчивалась на территории Римской империи.
Сам облик Бодхидхармы, происходившего по легенде из юга Индии, мало чем отличался от тогдашних жителей Туркестана, не случайно и у индийских шраманов и у обитателей бассейна реки Тарим китайцы отмечали окладистые курчавые бороды, большие носы и т. д. Отсюда характеристика Бодхидхармы как «бородатого чужестранца» явно указывает на его некитайское происхождение, на его явную непохожесть на тогдашних жителей района гор Суншань.
Ряд городов-государств в бассейне реки Тарим и в Туркестане, через которые, возможно, проходил Бодхидхарма, равно как и десятки других индийских паломников, испытали буддийское влияние еще в I–III вв. Здесь особую популярность приобрела одна из школ Хинаяны – Дхармагуптака (досл. «те, которые защищают Дхарму», то есть буддийское учение). Эта школа была основана в 210 г. до н. э. монахом Дхармагуптой, а ее расцвет приходится на I–III вв. Школа возникла в результате раскола по поводу характера даров более раннего направления Махишасаки: часть отколовшихся монахов считали, что дары следует приносить исключительно Будде, но не монашеской общине (сангхе), в результате чего заслуги монаха (пунья), совокупность которых в конце концов и приводит к просветлению, возрастают в сотни раз. Они делали основной упор на медитативную практику как основу достижения просветления и носили темно-красные одежды.
Бодхидхарма пересекает море на стебле с монашеским посохом в руке. Стела XVII в. из коридора стел монастыря Шаолиньсы
Соприкосновение Бодхидхармы со школой Дхармагуптаки представляется вполне вероятным. Возможно, именно этим и объясняется «странный» характер диалога между индийским паломником и правителем царства Лян У-ди, куда явился Бодхидхарма. Бодхидхарма отказался признавать заслуги У-ди на ниве поддержки буддизма («нет здесь ни заслуг, ни добродетелей» – «у гун у дэ»), поскольку дары приносились монашеским общинам, но не самому Будде. Обратим также внимание на то, что Дхармагуптака, равно как и учение Чань, делало основной упор именно на медитативную практику (дхиану) в качестве единственно реального пути достижения освобождения.
Итак, вполне возможно, китайские источники, говоря о приходе Бодхидхармы из Центральной Азии, а затем «с Запада» имели в виду первоначально одно и то же – район Восточного Туркестана и бассейна реки Тарим. Позже постепенно понятие «Запада» и «Западного рая» стали соотносить с Индией. Например, Сюаньцзан в своих «Записях о путешествии в западные страны в период Великая Тан» («Датан сию цзи», 646 г.) описывает более сотни различных царств и местностей. Здесь под названием «Си ю» – «Западные районы» подразумевается как Индия, так и многочисленные царства вдоль Шелкового пути в Синьцзяне и Центральной Азии.
Как можно заключить из этого самого раннего источника, где упоминается Бодхидхарма, в VI в. этот проповедник отнюдь не рассматривался как основатель нового направления буддизма. Более того, здесь ни слова не говорится о сути его буддийской проповеди, что косвенно свидетельствует о том, что именно как проповедник он не оставил в ту пору заметного следа.
Другое упоминание о Бодхидхарме того же времени встречается в коротком предисловии, написанном монахом Таньлинем (506–574) к трактату «О двух проникновениях и четырех действиях», в которых и излагается практика раннего учения Чань. Ничего не указывает нам на то, что трактат составлен Бодхидхармой или написан на основе его наставлений. Но Таньлинь ясно приписывает его составление Бодхидхарме – отсюда мы и узнаем о том, что проповедовал и кем был Бодхидхарма. Отсюда уже начинается классическая версия его жизни: Таньлинь пишет о Бодхидхарме как о монахе с «юга Индии» (здесь уже – никакого иранского происхождения!).
